— Будет.
Олег положил трубку, запер кабинет. Вот же странный до чего человек этот, Валька Сычев. Несколько лет назад Наумов брал его за разбойное нападение, работал с ним трудно, долго, но увидел главное: не все еще для парня потеряно.
А через года два получил из колонии письмо, в котором Сычев просил помочь его престарелой матери.
С письмом этим Олег пошел к начальнику политотдела. Полковник Шишканов прочел, подумал и сказал:
— Надо помочь. Кто знает, возможно, и вернем его людям.
Полковник позвонил в райком партии, попросил принять Наумова.
Секретарь райкома — милая, совсем молодая женщина выслушала Олега и спросила:
— А вы кем Сычеву приходитесь?
— Я его арестовывал.
Она долго, внимательно смотрела на Олега, потом подняла трубку телефона, позвонила в горкомхоз, и вопрос был немедленно решен.
Прощаясь, она улыбнулась:
— Ко мне со всякими просьбами приходили, но с такой… Я думаю, что вы правильно сделали. Воспитание добротой — очень сильное средство. Теперь буду следить за судьбой этого человека.
А полтора года назад Валька Сычев утром дождался Олега у входа в управление.
— Все, начальник, старому крышка. Устраивай на работу.
Олег устроил. Сычев хорошо работал, не пил, женился. Звонил Олегу регулярно, рассказывал новости. И вот надо же.
Только подходя к дому Брозуля, Олег вспомнил, что забыл снять оружие. Тяжелая кобура покровительственно похлопывала его по боку. Замотался он и совсем забыл о пистолете. Но ничего, идет в дом к старому солдату.
Брозуль открыл ему дверь, улыбнулся гостеприимно.
— Проходите, Олег Сергеевич, проходите.
Был он в сером нарядном костюме, с наградными колодками на пиджаке. Он мельком, но понимающе глянул на китель Наумова. И, видимо, остался доволен. Разбирался старый солдат в государственных отличиях. Разбирался.
— А у меня друзья. Лунев и Субботин. Вы их на кладбище видели. У нас сегодня день несколько необычный. Сорок лет назад мы случайно встретились. Не поверите. В магазине, карточки совместно отоваривали. Оказалось, в одном районе живем. С тех пор, кроме официальных праздников, мы и нашу встречу отмечаем.
Они прошли в комнату. За столом с легкой закуской сидели Лунев и Субботин.
— Ну вот, новый гость в дом, новая радость.
— Садитесь с нами, — улыбнулся Субботин, — разделите трапезу скромную.
Спиртного на столе не было, и хозяин пояснил:
— Празднуем чаем. Возраст, свое отпито. Но если хотите?
— Не могу, служба, — развел руками Олег.
— Ну, сами решайте. Садитесь.
Олег сел, оглядел комнату. Нормальная хорошая мебель, две картины на стенах, ничего лишнего, броского, кричащего. Видимо, в семье Брозуля культа вещей не существовало.
— Так какое у вас ко мне дело? — спросил Сергей Петрович.
Олег рассказал.
— Так, хорошо, что нас здесь трое. Думаю, каждый внесет нечто свое в мой рассказ. Поясняю, что такое вспомогательная полиция.
Сразу было видно, что Брозуль был человеком военным. Объяснял он точно, без лишних деталей, даже друзьям его нечего было добавить.
— Теперь о филиале строительной фирмы «Гильген». Это по епархии Михаила Михайловича. Я думаю, он вам лучше объяснит.
— Вы слышали такое наименование «Зондерштаб-Р»? — пристально посмотрел на Олега Субботин.
— Нет.
— Правильно. Мало кто у нас знает об этой службе. Она и скрывалась под вывеской строительной фирмы «Гильген». А на самом деле — одно из подразделений абвера. Причем специальное, ориентированное на борьбу с подпольщиками и партизанами. У вас есть время?
— Вот с этим плохо.
— Хорошо, сделаем иначе, давайте ваш домашний телефон, я кое-что зачитаю вам.
Олег назвал телефон.
— Только я сегодня поздно буду дома.
— Ничего, — засмеялся Субботин, — у меня уже началась старческая бессонница, позвоню вам после нуля.
— Прекрасно, я к этому времени точно буду.
— Судя по телефону, вы живете в центре?
— Да, в Малом Козихинском.
— Слушайте, в доме пять там мой дружок жил, Степан Кириллович Левин.
— Отец Женьки Левина?
— Точно.
— Я напротив живу в доме десять, а в пятом теперь какой-то шараш-монтаж.
— Олег Сергеевич, — спросил молчавший до этого Лунев, — вы не могли бы нам сказать, найден убийца или нет?
— К сожалению, все рассказать не могу. Но одно скажу. Был в Гродно. Как говорят в романах, вышел на след. Завтра утром улечу в командировку, вернусь, и, думаю, убийца будет найден.
— Молодец, майор, по-нашему. — Субботин вскочил. — Нас поставите в известность?
— Обязательно! А теперь простите, мне пора.
Субботин и Брозуль проводили Олега до дверей. Спускаясь по лестнице, Наумов вдруг понял, что его мучило. Усы. Михаил Михайлович Субботин носил усы, правда, немного не такие, как на фотороботе.
Олег даже остановился у дверей подъезда. Мысленно примерил на Субботина кепку и очки. Так и сел в машину в некотором душевном смятении.
Валька Сычев сидел на скамеечке у РУВД и курил. Вид у него был злой и независимый. Олег постоял, посмотрел на него. Ах, Валька, Валька, вечно какие-то фокусы. Не до него было Наумову, совсем не до него.
— Привет, Валя! — Олег подошел, сел рядом.
— Привет, начальник, — глубокомысленно и мрачно ответил Валька Сычев, имевший в той, теперь уже далекой, жизни кличку Сыч.
— Ну, какой я тебе начальник? Забудь ты это, как сон.
— Я бы забыл, да кое-кто напоминает. Неужели опять начали таскать Вальку? Есть такая манера у некоторых оперативников: что случись, выстраивают версии с учетом «уголовного» прошлого даже тех, кто стал нормально жить.
— Наши напоминают? — устало спросил Олег.
— Нет, не ваши, а наши.
И что-то вновь сработало внутри, и усталость как рукой сняло.
— Кто?
— Бур.
— Аникин Колька? Он же сидит?
— Бежал.
Ах, Валька, Валька, ты и не знаешь, какой подарок сделал. Николай Аникин, опаснейший рецидивист, человек, дошедший до самого края, готовый в любую минуту пролить человеческую кровь, может быть обезврежен. Три судимости, второй побег за плечами пятидесятидвухлетнего человека.
— Он когда у тебя был?
— В шесть. Вещи оставил.
— Что оставил-то, Валя?
— Чемодан. В нем два костюма новых, ботинки да двадцать маслят.
— Патронов, Валя, патронов. Отучайся ты от языка этого дикого. Он у тебя вместе с прошлой жизнью канул. Нет его больше. Когда он придет?
— Сказал, утром. Зовет меня на дело завтра. Грозит иначе и меня и Люську на ножи. А она ребенка ждет.
— Что же ты ребятам в райуправлении не сказал?
— А я зашел, там этот мордастый сидит.
— Звонарев?
— Он. Начал смеяться, мол, поздно каяться пришел. Ну до чего же вредный человек. Он и тогда, когда вы меня заловили, все смеялся.
Нельзя оскорблять достоинство человека. Даже преступника. Закон требует найти и обезвредить. Все! Личные эмоции вне службы. Нужно будет с этим Звонаревым поговорить. Как следует, чтобы запомнил надолго.
— Валя, спасибо тебе. Но не один же Звонарев в милиции работает.
Здесь начальником угро мой дружок Вася Минаев, чудный парень.
— Он новый, я его не знаю.
— Пошли.
Из кабинета Минаева Олег позвонил Никитину домой, доложил о поездке, договорился о новой командировке, а потом сказал:
— Я как тот итальянец. Сначала две плохие новости, а потом хорошая.
— Какая?
— Вышли на Бура. Утром надо брать.
— Высылаю людей. Спасибо тебе, Олег.
— Это не мне спасибо, а Сычеву.
— Твой же крестник.
— Одно дело креститься, другое — самому решиться на такой поступок. Вы его жизненную инерцию со счетов не сбрасывайте.
— Наумов, — устало сказал Никитин, — тебе не кажется, что ты обнаглел?
— А заметно?
— Еще как.
— Исправлюсь, товарищ полковник.
— На это и надеюсь. Действуй.
И закрутилась машина розыска. Вызывались по тревоге люди, выдавалось оружие, готовилась засада.
Не уйти Буру. Не уйти.
***
Ах, щенок! Щенок поганый! Докопался все-таки. И быстро-то как. За пять дней. А он-то думал, что этим придуркам из милиции работы минимум на два месяца. Недооценил он его. Крепкий парень. С нюхом.
Он даже зауважал этого Наумова. И жалел немного. Но что делать, не в свою игру он начал играть. Ловил бы карманников, да и жил бы себе тихо.
Домой он вернется к нулю. Будет звонка ждать. Ему этот звонок, ох, как нужен.
Конечно, можно поехать на дачу, взять пистолет. Но не то место Патриаршие Пруды.
Да, он недооценил противника. Конечно, надо было сразу выехать и убить Сичкаря.
Хорошо, что удалось получить бюллетень. Есть три дня. Завтра утром в Петропавловск, ну в крайнем случае послезавтра. Нет — все же завтра. А этого мальчика сегодня надо кончать. Пистолет не понадобится. Другой способ есть. Более простой. Пора. Он переоделся, снял телефонную трубку.
Пусть думают, что болтает с кем-то, свет тоже не погасил, а телевизор громче сделал. Для соседей дома он. Пора.
