– Ага. Я вернулась в ситуацию с кошкой и спасла её. Перерисовала «мультик». Договорилась с крысиным королём.
– И аллергия исчезла?
– Как видишь.
– А вчера тогда на что была?
– На тюрьму, наверное, – усмехнулась Оксана.
– И ты думаешь, эту проблему можно решить так же, как аллергию?
– По крайней мере, надо попытаться. – Оксана отвернулась к стене и… вернулась в тюремную камеру.
Солнечный прямоугольник сместился на другую стену и потускнел. Жанна молилась, не сводя с него глаз. Она уже не плакала и, кажется, даже немного улыбалась.
– Пойдём! – потрясла её за плечо Оксана.
– Поздно. Они уже идут. Слышишь?
– Успеем!
– Не надо! Я хочу пройти свой путь до конца.
Я уже не боюсь! Я поняла, что никакие стены не могут ограничить моей души, а смерть – это всего лишь выход из любых застенков.
– Но ты же хотела вернуться в монастырь!
Заскрипела дверь. Жанна поднялась и гордо выпрямилась. В камеру вошли двое. Уже знакомый монах в капюшоне и человек в шляпе, надвинутой на глаза.
– Готова ли ты исповедаться, дочь моя?
– Готова, – смиренно кивнула Жанна.
– Вы так и не нашли шкатулку, сударыня?
– Нет. – На её лице отразилось удивление. И монах, и человек в шляпе говорили одним, знакомым ей голосом. Голосом Графа-Аббата.
– Очень жаль!
Жанна опустилась на колени. Граф достал из складок плаща ножницы и начал срезать с её головы спутанные грязные волосы.
– Встань, – сказал он, когда закончил постриг.
– А как же исповедь?
– В монастыре исповедуешься.
Граф быстрым движением снял с монаха рясу. Под ней оказалась истощённая женщина, так же коротко и неряшливо остриженная.
– Снимай платье, – приказал Граф, – и надевай это!
– Я не могу! Она же ни в чём не виновата!
– А в чём виновата ты?
– Но я не могу отправить её на эшафот вместо себя!
– Я сама просила об этом! – хрипло сказала смертница. – Я больна и не хочу умирать в муках. Граф обещал позаботиться о моих детях! Прошу вас: дайте мне своё платье!
– Ну, если так… – Жанна повернулась спиной. – Расстегните корсет!
Граф вышел, оставив их наедине. Жанна надела на себя рясу, потом помогла женщине нарядиться в некогда шикарное платье и, пообещав молиться за неё, вышла из камеры.
Из соседней комнаты послышалось рычание пса и окрик. Оксана очнулась и высунула голову из-под тулупа. В комнате темно. Рядом ворочается Зарина.
– У тебя чай наружу не просится? – спросила Оксана.
– Да надо бы! – отозвалась цыганка.
Оксана встала и заглянула в комнату к охранникам.
– Мальчики, а где здесь туалет?
– Во дворе. Как выйдешь, сразу направо, по тропинке до забора.
– Зарина! – позвала Оксана.
– Э-э! – возмутился охранник. – По одной!
– Тогда, чур, я первая! – сказала Зарина и выскочила во двор.
Оксана вернулась в комнату и посмотрела в окно. На улице непроглядная тьма.
Дверь снова открылась, и послышался голос:
– Фонарик какой-нибудь есть? Там же хоть глаз выколи!
– Сейчас!
Щёлкнул выключатель. Во дворе загорелся фонарь. Оксана вздрогнула. Напротив окна отчётливо проявился силуэт человека в капюшоне.
Побег
Когда свернули с трассы, Александр велел выключить фары.
– Да ты что, Сань? Как ехать-то?
– Медленно. А Боб будет идти впереди и прощупывать дорогу. – Александр отдал ему посох.
– Не понимаю, зачем такая конспирация?! – ворчал Алексей.
Вдруг впереди появился свет.
– На обочину! – скомандовал Александр.
Джип взвыл и въехал в сугроб.
– Лёха! Сделай так, чтобы не отсвечивали фары и поворотники! Боб, достань из багажника сапёрную лопату, наруби еловых лап и накрой машину!
Раздав указания, Александр расстегнул рюкзак и достал пластиковую банку. Открыв зубами крышку, пальцем ковырнул кусок сот и отправил в рот.
Алексей снял пальто и набросил его на капот, Боб тоже справился с поставленной задачей. Сверху накидали снегу, сколько успели.
Свет приближался. Уже видны два горящих глаза.
– Саня! По-моему, это бесполезно, – обречённо сказал Алексей, забравшись в салон на заднее сиденье. – Заметят!
– Заметят – значит, будем придумывать другой план. Ложитесь и даже не выглядывайте. Поняли?!
Боб упал на заднее сиденье.
– Сроду не чувствовал себя таким идиотом, – усмехнулся Алексей, но выполнил приказ и лёг сверху.
Александр съел ещё порцию мёда.
– Нашёл время лакомиться! – засмеялся Алексей.
– Слушай меня! Если я вырублюсь – буди любой ценой! Понял?
– А если не получится?
– Прояви фантазию!
– Легко сказать…
– Всё, заткнись! И постарайся ни о чём не думать. Или думай, что ты ёлка. Ты – ёлка!
Мощные фары осветили всё вокруг. Александр сконцентрировал внимание на одной из них, впустил в себя свет и выпустил его с другой стороны, став прозрачным. Душа немного подрагивала, и картинка сбивалась. Александр построил «кристалл», и сомнения развеялись. Джип вокруг него тоже растворился. Только высокая мохнатая ель своими лапами загораживала часть дороги. «Хаммер» проехал мимо и вскоре скрылся за поворотом, оставив за собой ещё большую тьму, чем была до него.
Александр не видел ничего, даже собственных рук. В глазах скакали «зайчики». Он потянулся вперёд в надежде на ощупь определить, где он. Шершавая кора, колючие ветки, мокрый снег. Крепкий мат.
– Просыпайся! – Алексей растирал его уши снегом. – Как теперь из сугроба этого выбираться? Толкать надо! И мне всё равно, что ты инвалид! – примерно так это бы звучало в переводе.
Александр поднялся и взвыл от боли. Душа мгновенно вернулась в тело, но пространство вокруг продолжало дрожать, пытаясь снова вырвать его из реальности. Он обошёл машину и навалился плечом. Мотор зарычал. Из-под колёс полетели ледяные комья. Вскоре джип выбрался на дорогу.
– Свет можно включить, – простонал Александр, забираясь в салон.
– Сань, я не перестаю удивляться! Я был уверен, что такая маскировка не сработает.
Вскоре въехали в деревню и снова погасили фары. На этот раз впереди пошёл Александр, чтобы хоть как-то удерживаться в сознании. Каждый шаг словно ржавыми коваными гвоздями прибивал его к земле. Реальность расслоилась на «здесь и сейчас» и «везде и всегда», а он балансировал на тончайшей грани между ними.
Вдруг настороженное рычание завибрировало в нервах. Со всех сторон ощетинились грозные хищные твари. Он замер. Ещё шаг и начнётся тревожный лай. Он опёрся о посох, уменьшив боль в ступнях, и растворил своё тело в пространстве и времени. Ощутил пристальное внимание на загривке, горле, икрах, на запястьях… по всему телу. Аккуратно, словно йог, снимающий с тела скорпионов, он собрал воедино разрозненные сигналы. Несколько десятков животных слились в единого астрального пса, который стоял на пути, оскалив клыки. Александр понял, что договориться с ним не получится – он слишком предан своему хозяину и скорее погибнет, чем позволит кому-то отнять у него добычу. Оставался только один вариант – стать хозяином.
– Ну что? Объединяемся? – услышал он знакомый ненавистный голос Рихарда.
– Не навсегда!
– Здесь нет состояния «не навсегда». Здесь только «да» или «нет».
Пёс приготовился к прыжку.
– Да! – выдохнул Александр.
Пёс припал к земле и радостно завилял хвостом. В вольерах и домах собаки постепенно успокоились.
Александр сделал шаг, и острая боль вернула его в явь.
В одном из домов светится окно.
– Боб, со мной, Алексей жди, – скомандовал Александр.
Подойдя к калитке, остановился, пережидая, когда внимание со ступней снова переключится на внутреннее зрение. Тьма бледнеет, дрожит и расступается. Появляются люди. Александр видит их сквозь стены и тела. Охранники. На вид они расслабленны и бездумны, но внутри каждого боевая пружина, взведённый курок. Они самоотверженны, сильны и беспощадны, а обмануть их не так просто, как собак.
А вот и Оксана. Она почти спит. Рядом ещё одна женщина. Она сильно хочет в туалет, но почему-то стесняется. Невероятно! Не собирается же она в таком состоянии терпеть до утра! По идее, рано или поздно, ей придётся выйти во двор. Но время идёт, а она, стиснув зубы, не решается встать.
– Голос! – командует Александр спящему рядом с охранником псу. Тот вскакивает и рычит, но поняв, что тревога ложная, снова ложится.
Оксана проснулась. Надо как-то внушить ей, что она тоже хочет в туалет. Хотя… она сама заразилась состоянием подруги. Отлично.
Загорелся свет, в глубь двора побежала женщина и скрылась в деревянном домике.
– Когда она выйдет, аккуратно, чтобы не напугать, привлеки её внимание и приведи сюда, – сказал Александр, но Боб, словно глухой, никак не отреагировал на его слова. Александр слегка пихнул его посохом. – Ты что, не слышишь? – и тут понял, что пытается говорить с закрытым ртом. Он потоптался с ноги на ногу, чтобы немного заземлиться, и открыл рот.
– Понятно, – обернулся Боб. – Справлюсь. —
