— Наконец-то, — зевнул Куница, — смена караула. Может, Матвеич вообще решил завязать с этим делом? — с надеждой спросил он вошедшего в квартиру Грача. — Ведь на хате Кощея мусора сидят. Бедолаги, — насмешливо посочувствовал он, — мы хоть…
— Поэтому вы здесь и сидите, — с усмешкой перебил его Юрий, — чтоб мусора Кощея первым не выхватили.
— Ну да, — возразил рослый рыжеватый парень, — так Кощей и заявился сюда. Он сейчас, наверное, на бабки Трофимова с бабцами по кабакам гулеванит. А мы…
— Надо было сюда тебя, Грач, посадить, — перебил его коренастый мужчина в джинсах. — Ведь ты бабки вез.
— Ты об этом Трофимову скажи, — посоветовал Юрий.
— Что? — удивленно вскинул брови Федор Матвеевич. Выслушав ответ, хмыкнул, покрутил головой. — Это точно?
На этот раз собеседник говорил дольше.
— Отлично, — не смог удержаться Трофимов. — О дальнейшем немедленно сообщай.
Аккуратно положил трубку, довольно потер руки. Затем задумался. Что-то решив, нажал кнопку вызова. В открытую дверь заглянула полная женщина.
— Грача ко мне! — приказал Федор Матвеевич. — Здорово, — прошептал он, — как все получилось. — Облегченно вздохнув, потянулся. — Вот еще бы Лугина прихватить. А вернее, того, кто это придумал. Сволочь!
— Приготовьте машины, — бросив окурок, сказал Вячеслав. — С утра уезжаем, — и вошел в дом, откуда доносилось заунывное поминальное пение.
— Отпел мамашу, — тихо, с усмешкой сказал один из троих парней.
— И сразу сваливает, — приглушенно бросил другой. — Я думал, придется с его братцем схватиться. Тот на него, как на…
— А деваха в рожу с ходу заехала, — со смехом перебил его третий. — Ничего самочка. Я бы ей с удовольствием…
— Тебя бы ее учитель с ходу под плуг бросил, — засмеялся первый.
— Да уж куда там, — самоуверенно возразил третий. — Телок сельский. Здоров, конечно, — вынужденно признал он, — но валенок.
— Ты на него зуб с кладбища имеешь, — вспомнил первый.
— Не надо, Ника, — поглаживая по волосам уткнувшуюся ему в грудь девушку, вздохнул Анатолий. — Ведь слезами не поможешь. Мне тоже плохо.
— Ты что не на поминках? — спросил Маршал Белого.
— Ну их на хрен, — буркнул тот. — Воют, как голодные собаки ночью. А помянуть я помянул. Я чего закатил-то… — перешел он к делу. — Ленка уезжает завтра утром. Спрашивала, когда приеду. Что сказать?
— Сам решай, — ответил Маршал. — Мне сообщишь, когда приедешь. Я в Курске буду, а то мало ли что.
— Думаешь, Бобр может мне лапти сплести? — спросил Алексей.
— Маловероятно, но береженого Бог бережет.
— Лады. Что с ними решил? — Белый кивнул на сидевших у крыльца парней.
— Мы об этом говорили, — напомнил Маршал. — Узнаем, что Бобр предложить хочет, а уж там видно будет.
— Пока смотреть будем, — буркнул Белый, — менты на хвост сядут. Они же мусоров постреляли. Их сейчас, знаешь, как шарят?
— Так в чем дело? — взглянул на него Маршал. — Выводи их из деревни и вали.
— Да не в масть мне это, — поморщился Белый. — Хрен его знает — как можно под ельников мочить.
— Нормально, — с улыбкой кивнул Маршал. — Значит, мне роль палача отводишь?
— У тебя базар, как у пионера, — разозлился Белый. — «Палача», — передразнил он.
— Замяли, — засмеялся Маршал и тут же серьезно добавил: — Если им менты на хвост сядут, хочешь не хочешь, а решать надо будет. В деревне они не светятся. Правда, эта медсестричка все время к Кощею ныряет. Хорошо, ее парень в городе, а то бы заварилась каша. Деревенские Отелло не душат, они на вилы насаживают.
— Ты-то что про деревню знаешь? — ухмыльнулся Белый. — Я вообще не въеду, как они здесь живут. Бабок и то не платят. Бери натурой — масло там, крупа. Но без бабок все равно атас. Не пойму я сельских. Нике вон уже три месяца зарплату не дают. Толик кроликов развел, кур, свиней. Но в навозе копаться… — презрительно махнул рукой он. — По мне, так уж лучше в тюрьме торчать. Хоть знаешь, за что. А так… — не находя слов, махнул рукой.
— Так за чем дело встало? — усмехнулся Маршал. — Вперед. Заедь кому-нибудь в харю, и срок. Соскучился по нарам?
— Ты заколебал своей интеллигентностью, — снова вспылил Белый. — Я же не за то, чтобы в тюрьме сидеть.
— Подожди, — перебил его Маршал, — ты сам знаешь, в тюрьме сидеть вообще невесело. Я в тюрьму не пойду ни на год. А если возьмут, в камере себя угроблю. Сидеть я не буду.
— Так я сразу в это въехал, — согласился Белый. — Ты по-крупному гуляешь. Меньше пятнашки, если не расшмаляют, не получишь. Сейчас, говорят, есть зона, где вместо вышака срок пожизненно тянут. Лучше уж пулю в лоб. Ты прикинь, торчишь без всякого ожидания. Знаешь только, что, когда крякнешь, тебя из зоны вынесут.
— Но это все-таки жизнь, — спокойно сказал Маршал. — Я уверен, они даже смеются иногда. А мертвые, как известно, улыбаться не могут.
— Ну тебя на хрен, — выдохнул Белый, — у тебя на все свой расклад.
— Именно тем и славен человек, — засмеялся Маршал, — что он думать может.
— Короче, я скажу этой шалаве, что нарисуюсь дня через три.
— Невысокого ты мнения о Елене Яковлевне, — хмыкнул Маршал, — а зря. Благодаря ей твой братец имеет то, что у него есть. И потом, нельзя сбрасывать со счетов то, что она умный человек и, в отличие от многих, знает, что хочет.
— Ты ее раньше знал? — спросил Белый.
— Слышал о ней, — уклончиво ответил Маршал. — И не единожды. К тому же видел ее здесь. И слышал разговор с Птицыным. Соображает она быстро и, что немаловажно, трезво. Не удивлюсь, если она сначала предложит тебе хлопнуть папулю, а уж потом будет говорить о деле. Потому как там что-то очень крупное затевается. Боброву нужны исполнители со стороны. Что же они хотят? — в который раз спросил Маршал.
— Узнаем, — безразлично бросил Белый.
— О чем они базарят? — бросив взгляд в сторону беседующих мужчин, спросил Влас.
— Иди и спроси, — с усмешкой посоветовал Кощей.
— Знаешь, — неожиданно для них, да и для себя признался Влас. — Я почему-то боюсь Маршала. Ты видел, как он смотрел на нас, когда мы ему про ментов говорили. Мне показалось, что он сейчас нас пристрелит.
— Может, и правильно сделал бы, — высказался. Зверобой. — Если бы Таньку не встретил, — обратился он к удивленному Кощею, — где бы мы сейчас были? Нас бы, точно, арестовали. Или пристрелили бы. Лично я, — признался он, — ночью от каждого шороха просыпаюсь: кажется, что менты завалятся.
— Тебе-то что трястись? — зло спросил Влас. — Твоих пальчиков у них нет. Вот я и Колян, — кивнул он на Кощея, — другое дело. Нас сейчас, точняком, ищут. Насчет Таньки ты прав, — вздохнул он. — Если бы не она, хана нам. А что сейчас делать?.. — Он грубо выругался.
— Маршал что-нибудь придумает, — спокойно проговорил Кощей.
— А ты не думаешь, — понизил голос Влас, — что он нас использует на каком-нибудь деле и завалит? Ведь нас ищут.
— Маршал — нет, — уверенно возразил ему Николай. — Белый может. Артем — мужик что надо.
— Может, давайте в деревне осядем? — неожиданно предложил Иван. — Купим пчел. Деньги есть. Мед — он постоянно в цене.
— Ты-то какого хрена будешь здесь торчать? — недоуменно спросил Влас. — Или думаешь, что мы тебя сдать можем? — Он зло посмотрел на приятеля.
— Хорош тебе, — вступил в разговор Кощей. — Что ты на него наезжаешь?
— Извини, — буркнул Влас и потрепал Ивана по плечу. — Просто я говорю, не в жилу мне эта хреновина. Сейчас оно понятно — похороны да поминки. Но все, — он развел руками. — Теперь-то как?
— Ша, — приглушенно предупредил Николай, — Толян катит.
— Ты что смурной? — спросил Маршал подошедшего Толика.
— Да так, — пожал плечами тот, — что-то накатило. Ника переживает здорово. Да еще, гады, зарплаты не дают, — процедил он. — Сволочи!
— Ну ты как-нибудь выкрутишься, — насмешливо заметил Белый. — У тебя хозяйство, как у кулака.
— Я вас, суки! — вдруг заорал Толик. Схватив ком земли, запустил в трех деловито ковырявшихся в грядке кур.
— Секир-бащка им сделай, — засмеялся Белый. — Или крови боишься?
— Да нет, — спокойно ответил Анатолий, — просто куры нужны. Как они на огород проходят? — удивился он. — Вроде все заделал.
— Мне бы твои заботы, — поддел его Белый.
— Так в чем дело? — спокойно спросил Толик. — Оставайся в деревне. Заведи кур и кро…
— Ты что базаришь-то? — вспылил Белый.
— Он просто посоветовал, — засмеялся Маршал.
— Ты же сказал промой заботы, — напомнил Белому Толик.
«А ты не так прост, — подумал Маршал, — как кажешься».
— Ладно, — выходя, махнул рукой Белый, — скажу, как договорились.
— Пока, — попрощался Маршал. Дождавшись, когда Белый отошел достаточно далеко, спросил: — Ты любишь Нику?