Куда больше, чем просто нравишься.
Она облегченно вздыхает, когда я помогаю ей сесть в машину. Когда я сажусь рядом с ней и мы выезжаем с почти пустой стоянки, она протягивает руку и берет меня за ладонь.
— Как бы то ни было, я не думаю, что твоя душа черная. Надеюсь, ты когда-нибудь это увидишь.
Глава 10
К концу недели приходит февраль. Я чувствую, как мои дни с Кили ускользают. На самом деле, почти половину всего своего времени я провожу с ней. Она первая, с кем я разговариваю утром, и последняя, о ком я думаю перед сном. Я хочу ее, да. Но это еще не все. Я хочу быть с ней все время. Я с нетерпением жду возможности вернуться к ней домой ночью.
Что я буду делать, когда месяц закончится и она съедет? Наверное, мне стоит убедить ее остаться. Звучит круто, конечно… но как?
Я напряжен от беспокойства, пока принимаю душ и готовлюсь к долгому дню. Нужно показать отели иностранному клиенту, облетевшему половину Мауи и Оаху. Я бы предпочел провести день с Кили… но у меня на нее другие планы. Важные. Теперь, когда мы изменили весь ее гардероб, подшив и подвернув одежду, чтобы та соответствовала ее миниатюрному телосложению, сегодня наступает последняя фаза наших приготовлений. Кили так много практиковала на мне язык тела, теперь я постоянно твердый. Она знает о Гриффе достаточно, чтобы не влезать в дерьмо, но не настолько, чтобы ей пришлось симулировать удивление, пока они разговаривают. Я так близок к реализации своего плана. Я должен быть взволнованным, в восторге, готовым уничтожить ублюдка.
Но я могу думать только о том, что победа над Гриффом может означать потерю Кили.
Стараясь не думать об этом, я надеваю костюм и галстук, затем беру тост с миндальным маслом, который Кили обычно готовит на завтрак. У меня вышло иначе… но не так плохо. Когда она съедет, я буду скучать по еде. Я буду скучать по ее смеху. Я буду скучать по тому, как она любит мою веранду.
Я должен перестать думать, как сентиментальный тупица и взбодриться. Наше соглашение временное, до того я сам прекрасно справлялся. Наверное. Вроде как. Если я захочу от нее чего-то большего после того, как все закончится, может, мы сможем пересмотреть договор.
Доев тост и бросив тарелку в раковину, я стучу в дверь Кили.
— Солнышко?
Ничего. Пятнадцать минут восьмого. Удивительно, что она не встала.
Медленно открываю ее дверь. Мне не хочется ее будить, но мне нужно сообщить ей о встрече этим утром.
Когда мои глаза привыкают к темноте, я замечаю ее. Мое тело напрягается, сердце начинает неудержимо биться.
Она растянулась на кровати лежа на животе, совершенно голая. Тонкая простыня прикрывает ее сочную задницу и стройные ноги. В этом свете, клянусь, я вижу сквозь нее. Возможно, я выдаю желаемое за действительное, но мне хочется верить, что я могу различить очертания ее бедер, мягкую линию, пересекающую ее попку, разведенные ноги, открывающие ее обнаженную промежность.
Я, должно быть, зациклен на ней после двух с половиной мучительных недель без секса. Я мог бы закончить свои пытки прошлой ночью с кем-нибудь другим… и я решил не делать этого. Что со мной не так?
В полночь мне позвонила Милан, давняя подружка с привилегиями. Я отказал ей. За последние два года мы не так уж часто обменивались услугами. На самом деле, ее телефонный звонок не был для меня неожиданностью. Мы занятые профессионалы с потребностями. Ни у кого из нас нет времени на отношения, и мы оба любим грязный секс. Раньше я никогда не возражал утолить с ней сексуальный голод. Вчера вечером я просто был не в настроении.
Кили ерзает, рассеянно убирая розовые пряди с лица, прежде чем снова погрузиться в сон. Из-под простыни выглядывает ступня. Черный лак на ногтях потрескался. Подозреваю, сейчас я пристально смотрю на причину, по которой я был не в настроении провести время с Милан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Блять.
— Солнышко, — приглушенно, чтобы не напугать ее, зову я.
— Ммм, — она с трудом открывает глаза, но потом закрывает их снова.
Так-то она жаворонок, но после долгой недели экзаменов и бутылки вина, которую мы выпили вчера на веранде, она совсем вымотана. На самом деле, смотреть, как она спит, довольно мило… до тех пор, пока я не хочу сорвать простыню с ее тела и трахать ее до тех пор, пока она не потеряет способность думать.
— Пора просыпаться, — шепчу я.
— Я сплю.
— Не спишь. Спа «Ритца» ждут тебя в восемь. У тебя целых два дня, чтобы побаловать себя.
Она приоткрывает один глаз.
— Серьезно? Почему так рано?
Я цыкаю.
— Бедняжка. Какими же ужасными должны быть массаж и лечебная ароматерапия. Я знаю, маникюр и педикюр — ужасная рутина, и кому, черт возьми, нужен расслабляющий уход за лицом или обертывание водорослями? Я очень рад, что проведу целый день с каким-нибудь чуваком в костюме, толком не говорящим на английском. Это звучит намного веселее, чем когда тебя натирают и балуют. Счастлив, что мне не придется терпеть твои пытки…
Кили хватает простыню и тянет ее вверх, прикрывая все свои лакомые формы, прежде чем перекатиться на бок и бросить на меня тяжелый взгляд.
— Вижу, раннее утро не ограничивает твой сарказм.
— Ничего не ограничивает, — заверяю ее, подмигивая, — Не тогда, когда я с тобой, — я не могу сдержаться, чтобы не ударить ее по заднице.
Она вскрикивает и вскакивает на ноги, вцепившись в простыню.
— Не делай так больше. Выйди! Я голая.
— Неужели? — я притворяюсь удивленным. — Не уверен, что могу тебе верить. Может, стоить сбросить простыню и доказать мне?
Стиснув зубы, Кили толкает меня.
— Иди. Если мне нужно скоро спуститься, то я должна поторопиться с йогой и собраться с мыслями.
Как бы я ни хотел остаться и продолжить ее провоцировать, взгляд на часы говорит мне, что пора идти.
— Я встречаю клиента в ангаре возле аэропорта. Мы целый день осматриваем недвижимость. Я не знаю, во сколько вернусь. Наверное, очень поздно, если вообще вернусь.
И я так ненавижу это.
— Оу, — ее разочарование дает мне надежду. Признается она в этом или нет, но ей тоже нравится проводить время со мной. — Хорошо.
— Это тот банкир, которому мы показывали дом в стиле плантации на прошлых выходных. Он только что прилетел из Гонконга, и у него всего два дня, чтобы найти себе недвижимость. Я должен быть с ним, пока мы не завершим сделку.
— Конечно, — ее голос звучит не так взволнованно, как раньше. — Просто… держи меня в курсе. Дай знать, нужно ли мне готовить ужин на двоих.
— Хорошо, — я рискую и подхожу ближе. Реальность, в которой я не увижу Кили целый день — может, даже всю ночь — не делает меня счастливым. — Я бы предпочел остаться с тобой. Ты же знаешь об этом, верно?
Она одаривает меня потрясающей улыбкой.
— Я надеялась, что я привлекательнее, чем этот чопорный банкир, или спа-процедуры мне нужны куда больше, чем я думала.
Я улыбаюсь.
— Хорошего тебе дня, солнышко.
— И тебе.
Она не отходит. Я продолжаю смотреть на нее, ее дыхание сбивается. Сон смягчил черты ее лица. Она похожа на богиню, поднимающуюся из этой белой простыни, знающую, что на ней больше нет ничего… Мне нужны все мои силы, чтобы не позвонить банкиру и не послать его нахер, чтобы я мог трахнуть ее.
Следом я поднимаю руку и убираю локон с ее лица. Ее щека гладкая, теплая и нежная. В следующий раз я не могу удержаться от того, чтобы не провести большим пальцем по ее нижней губе. Я сглатываю.
— Максон? — вздыхает она.
— Да-а? — хочет ли она меня хоть вполовину так же сильно, как хочу ее я?
Она молчит. Я вижу, как мысли вихрем крутятся у нее в голове. Смятение появляется на ее лице. Она задает себе вопросы, но не произносит и звука.
— Солнышко, ты в порядке?
— Ты думала о том, что, может, ты совершаешь ошибку? Имею в виду, в твоей ситуации ты мог бы просто набрать номер Гриффа и попросить его о встрече, чтобы закончить все. Ты бы испытал огромное облегчение, вернув брата… — она раздраженно вздыхает. — Не качай головой. Это возможно.
