К тому времени, когда я снял с нее дождевик, облачив ее взамен в свою окровавленную рубаху, небо стало сереть. Лубок был надежно закреплен ремнями. Аласия стонала, но в сознание так и не пришла. На ее руке, под бронзовым браслетом, обнаружились белые рубцы, при виде которых мне стало не по себе. А поскольку с отдыхом у меня так ничего и не получилось, я съел ломтик твердого сыра и запил его гармонизированной водой из фляги. После чего с трудом водрузил Аласию на пони.
Гэрлок протестующе заржал и ударил копытом.
– Знаю, приятель, она повела себя нехорошо, но и ей самой не слишком везло в жизни. К тому же, брось мы ее близ Санты, дело могли бы представить так, будто я пытался ее похитить. И тогда в погоню за нами пустились бы не тейлсуровы наймиты.
Гэрлок спорить не стал, и мы двинулись дальше. Аласия стонала, а я болтался в седле, как куль с овсом.
К тому времени, когда солнце по-настоящему поднялось над горизонтом, Гэрлок отмахал в сторону Арастии по тянувшейся вдоль лесистой горной гряды дороге кай восемь, если не десять.
Потом небо стали затягивать белые облака. Поднялся холодный ветер. На шее Аласии появилась гусиная кожа.
– Отпусти меня! Отпусти сейчас же!
Мне стало интересно, давно ли она пришла в себя, но спрашивать я не стал. Просто отпустил ее, лишь чуточку придерживая, чтобы она не свалилась.
Она вскрикнула и вцепилась в Гэрлокову гриву.
– О-о-о-о, ублюдок!
Даже почувствовав ее боль, я не проникся милосердием.
– Насчет ублюдка ты не права. Можно не доверять мужчинам и магам, но даже если я и то и другое, это не основание для того, чтобы красть все мои припасы.
– Ты такой же, как и все остальные.
– Может быть. Но ничто не мешало мне бросить тебя на дороге. И никто не заставлял накладывать тебе лубок и тащить тебя сюда. Хочешь идти своей дорогой, двигай! Никто тебя не держит.
– Где мы?
– Увы, ближе к Санте, чем могли бы быть, не вздумай ты украсть все мои пожитки.
– Я этого не делала. Я не прикоснулась ни к чему, что ты носишь.
Я рассмеялся.
– Правда. Просто мне нужны были лошадь и еда, чтобы убраться от Тейлсира. Я бы с радостью тебе помог, только не надо было меня грабить.
– Да, а что бы ты запросил за свою помощь? Смотри, что ты со мной сделал.
– Это не моя работа, тебя сбросил пони, когда ты пыталась его украсть. – Я спрыгнул с седла и повел Гэрлока в поводу. – Знаешь, в гостинице ты пыталась мне помочь, и мне хотелось тебя отблагодарить, но теперь приходится смотреть на тебя с подозрением. Но так или иначе, нам надо продолжать путь, а Гэрлоку тяжело нести двоих. Держись крепче.
Аласия качнулась, удержалась, ухватившись за мой посох, но тут же его выпустила. Мы с Гэрлоком поплелись по дороге, и солнце палило в наши спины.
– Ты ничего не понимаешь, – сказала она спустя некоторое время.
– Понимаю. По договору ты принадлежишь Тейлсиру. Он обращается с тобой плохо, и ты решила сбежать. Я согласился тебе помочь, что было не самой удачной идеей, поскольку это грозит мне повешением за кражу. Но ты вдобавок пытаешься украсть мою лошадку и припасы. А когда лошадка тебя сбрасывает, ты ломаешь кости, и я пытаюсь подлечить твое плечо, а ты норовишь швырнуть в меня ножом.
– В твоем изложении я выгляжу злодейкой.
– Я лишь перечисляю факты. А сейчас хотел бы попросить тебя пойти немного пешком.
Она позволила мне помочь ей спуститься, поежилась от боли и пожаловалась:
– Мне холодно.
В результате я был вынужден завернуть ее в тот самый дождевик, который ей не удалось украсть. А ехать на Гэрлоке пришлось медленным шагом, поскольку идти быстро Аласия не могла.
После того как мы одолели еще кай, за поворотом послышались стук копыт и скрип тележных осей. Бородатый возчик на подводе, груженной капустой и картошкой, проехал мимо, даже не взглянув в нашу сторону.
– Дружелюбный малый.
– Такой, как весь здешний народ, – сказала Аласия. – А ты думал, все будут махать тебе руками и расплываться в улыбках?
Крыть было нечем.
Дальше мы шли и ехали по очереди: правда, я больше шел, чем ехал, а когда ехала Аласия, держал поводья. Не затем, чтобы помешать ей ускакать, а чтобы Гэрлок не сбросил се снова.
К середине утра мы добрались до речушки и, углядев на поляне остатки костра, сделали привал. Аласия уселась на пень, а я, напоив Гэрлока и пустив его щипать травку, достал из сумы припасы и, ни о чем не спрашивая, положил несколько галет и ломтиков сыра рядом с Аласией. Она умяла все мигом, не оставив ни крошки. Поел и я.
– Хочешь еще?
– Да.
Она получила еще пару галет и съела их, по-прежнему пряча от меня глаза.
– Что ты собираешься делать? – прозвучал наконец мучивший ее вопрос.
– С тобой? Ничего, мне просто хотелось тебе помочь. Доставлю тебя на Телсенский тракт, а там ты сама решишь, куда тебе надо. Дам на дорогу пару серебреников, но это все. У каждого из нас свой путь.
– Ты так и не понял.
– Может, и не понял.
Я съел еще один ломтик сыра, а второй вручил ей.
– Что ты сделал с моим ножом? – спросила Аласия, расправившись с сыром в два укуса.
– Наверное, он валяется там, где ты его уронила.
– Идиот. Это тейлсиров нож, он денег стоил. Да и чем я теперь буду защищаться?
– Таскать с собой краденый нож – не самая удачная мысль. Если тебя поймают без него, так по крайней мере не повесят.
– Лучше на виселицу, чем назад, к Тейлсиру. Я видела, что он сделал с Рирлой.
– Я же сказал, мне жаль. У меня в мыслях не было причинять тебе боль.
Это была чистая правда, но меня все равно не покидало чувство вины. Не совсем понятное, ведь, не считая усыпления, я лишь исполнял просьбы самой Аласии, а переломы она получила по своей же глупости.
Стряхнув с пальцев немногочисленные крошки, я взглянул на солнце, а потом перевел взгляд на Нижние Рассветные Отроги, где, впрочем, ничего, кроме холмов и деревьев, не увидел.
– Надо попить, помыться и – в путь.
– Ты так и не понял, – в который раз повторила Аласия. Тут девица не ошиблась: ничего, кроме того, что она явно не доверяет мужчинам и магам, я действительно не понял.
Поэтому я продолжал чувствовать себя не в своей тарелке даже после того, как ближе к вечеру мы расстались на Телсенском тракте. В ответ на мое пожелание удачи она даже не обернулась, просто пошла в сторону Телсена. И это после того, как получила от меня на дорогу дождевик, рубаху, запас сыра и галет, два серебреника и несколько медяков. Мне ничего не оставалось, кроме как, проводив ее взглядом, направить Гэрлока в сторону Арастии.
От всей этой истории у меня остался неприятный осадок, Я помог посторонней девушке освободиться от злого хозяина, а она повела себя так, словно в том состояла моя обязанность. При этом Аласия не была затронута хаосом, а если с ней и обращались не лучшим образом, она все же не имела права красть все, до чего могла дотянуться, у человека, никак не связанного с се мучителем Тейлсиром.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
