Вот и замечательно.
Отложив сверток, я навесил на сундук массивный замок, и тут в фургон забралась Берта.
— Что-то случилось? — встревоженно поинтересовалась она. — Гуго ничего толком не объяснил!
— Переоденься во что-нибудь поприличней, — попросил я. — Появилась работа по твоему профилю.
— Пойдем вдвоем? — Развязав узел рубахи, девушка стянула ее и кинула на вешалку, потом позволила соскользнуть с бедер юбке и без капли смущения осталась в чем мать родила.
— Нет, Гуго с нами.
— А где Альб?
— Он не сможет присоединиться, — демонстративно отвернувшись от белевшей в темноте обнаженной женской фигуры, ответил я. Из-за пережитого накатила нервная дрожь, нестерпимо захотелось завалить в койку первую попавшуюся красотку, и один вид переодевавшейся циркачки вызвал прилив крови туда, куда ей приливать сейчас совершенно не стоило.
Фыркнувшая Берта влезла в обтягивавшее тело подобно второй коже черное трико и ради соблюдения приличий накинула сверху просторный балахон, от которого при необходимости могла избавиться чуть ли не одним движением руки. Легкие сапожки на тонкой подошве, кожаные перчатки и стянувшая волосы косынка тоже нареканий не вызывали, и если на девушку и будут оборачиваться на улице, то лишь из-за ее врожденной грации и красоты.
— Понадобится оружие? — уточнила Берта, заметив, как я убрал в котомку залитую свинцом дубинку, пару ножей и шило — трехгранный клинок закаленной стали в две трети локтя длиной.
— У меня для тебя кое-что другое припасено. — И я отдал ей сверток. — Надо будет высыпать в дымоход.
— Легко.
— Только сама не надышись.
— Да уж не первый раз замужем…
Найти доходный дом в переулке Виноградарей проблем не составило. Хотя спросить дорогу и оказалось совершенно не у кого: Лем будто вымер, и навстречу попадались лишь забитые трупами телеги с мрачными и неразговорчивыми возницами. И если в приличных районах многие горожане толпились у молельных домов, то на окраине не было и этого. Обитатели трущоб либо гниющими телами валялись в канавах, либо заливали страх дешевым пойлом. А те, кому решимости не хватило даже на визит в ближайший кабак, отсиживались за запертыми дверями в надежде, что беда пройдет стороной.
— Дети почти не болеют, — сообщил мне Гуго и посильнее натянул на голову обтрепанную шляпу с позолоченной пряжкой на тулье. — Зато отребье с городского дна через одного слегло. Многие даже поговаривать начали, что это кара за грехи людские.
— Чушь, — фыркнул я. — Приятней всего каяться в чужих грехах.
— Поверить не могу, что это экзекуторы такое натворили, — поежилась притихшая Берта.
— Разберемся, — пообещал я, поднимаясь на крыльцо доходного дома.
И хоть гости с полуночи, не желая привлекать внимания местных стражей порядка, выбрали один из тех гадюшников, где никто никогда ничего не знает, не видит и не помнит, пара зуботычин и несколько серебряных марок мигом исправили эту ситуацию.
— Они в мансарде, окна на улицу выходят, — облизнув рассаженную о чью-то слишком угловатую скулу костяшку, сообщил Гуго девушке. — Пойдем, покажу нужную трубу. — И уже мне: — Себастьян, только не геройствуй в одиночку.
— Само собой.
За Берту я нисколько не волновался. Выросшая в семье акробатов девушка хоть и не подходила фактурой для полетов под куполом цирка, но взбиралась по отвесным стенам и сновала по крышам на удивление ловко.
Поднявшись по скрипучей лестнице на третий этаж, я замедлил у нужной двери шаг, уловил запах благовоний и поспешил по коридору дальше. Не стоит торопиться — все надо без сучка без задоринки провернуть. Трое экзорцистов — это серьезно. У меня и с одним лишь благодаря нешуточному везению так легко справиться получилось.
Присев на корточки в темном углу, я дождался запыхавшегося Гуго и вытащил из котомки нож с узким, слегка изогнутым клинком.
— Готово?
— Да. Вьюшка открыта была, дым шел.
— Тогда пошли.
— Не подействует на нас твое зелье?
— Маску надень.
Я замотал лицо сложенной вдвое полосой черной материи, просунул в щель клинок и без труда приподнял щеколду. Осторожно открыл дверь и проскользнул в комнату. А там — замер, едва переступив порог.
— Вот ведь! — прошептал у меня за спиной Гуго.
Я затащил его в номер и поспешил запереть дверь.
Действительно — «вот ведь»! Таково уж было наше везение, что экзекуторов мы застали в самом разгаре смены личин. Двое светловолосых парней наряжались в униформу «серых сюртуков» — служащих королевской охранки Стильга, — а на кровати рядом с чернявым задохликом лежал полный кожаный наряд брата-экзорциста, ему, без всякого сомнения, великоватый.
— Не похож этот на уроженца Норвейма! — засомневался Гуго, указав на темноволосого парня.
— Они в Руге через одного такие.
Я проверил всех троих и с облегчением перевел дух — спят. И проснутся никак не раньше чем через десять — двенадцать часов.
— Ты только посмотри! — разволновался схвативший со стола исписанные убористым почерком бумаги седой фокусник. — Это план резиденции генерал-губернатора, расписание смены караулов и пароли на эту декаду!
— И никаких следов чернокнижника, — с отрешенным видом огляделся я по сторонам.
Совершенно никаких. Комната как комната. Ни тебе нарисованных кровью пентаклей, ни человеческих жертвоприношений. И все трое экзекуторов здесь.
Ничего не понимаю.
— Их осведомитель должен иметь доступ к секретной информации! — изучив записи, заявил Гуго и уставился на меня. — Но если они планировали обычное убийство, зачем переполошили всех этим мором?
— Не знаю. Возможно, мор не их рук дело, — нахмурился я и взвесил в руке найденный среди бумаг жетон служащего королевской охранки. — Настоящий!
— Не может быть!
— Точно тебе говорю. И раз экзекутор крутился неподалеку от ратуши, зуб даю, их агент кто-то из «серых сюртуков», дежуривших там сегодня.
— Что будем делать? — спросил Гуго, пряча записи в потайной карман камзола.
— Вязать будем. Что еще?
И мы начали вязать. «Ласточкой». Так, чтобы малейшая попытка освободиться приводила к затягиванию петли на шее. Только бы спросонья теперь не удавились. Ну да это уже не наши проблемы.
Наскоро покидав бренчавшее серебряными колокольцами одеяние экзорциста в обнаруженный под кроватью баул, я дождался, когда Гуго выпотрошит найденные в комнате кошели, и набросил шнурок на щеколду. Выпустил фокусника в коридор и, удерживая запор в поднятом состоянии, ступил следом.
— Идем! — поторопил меня Гуго.
— Сейчас! — Выдернув шнурок, я убедился, что освобожденная щеколда упала и заперла дверь, и поспешил за подручным. — Ходу!
На улице к нам присоединилась успевшая спуститься с крыши и накинуть поверх трико балахон Берта, и я начал отдавать распоряжения:
— Гуго, найди связного в миссии Изгоняющих, пусть заберут наших гостей с полуночи. Берта, возвращайся в фургон и не спускай глаз с Альба.
— А что с ним не так?
— Он в сундуке, — усмехнулся фокусник. — Работал на этих гадов.
— Никогда мне эта обезьяна не нравилась, — презрительно поморщилась девушка.
— Позже попробуем его разговорить.
— А сам ты куда? — забеспокоился Гуго.
— Надо предупредить охранку.
— Не боишься нарваться на предателя?
— Нет.
Я махнул своим подельникам и поспешил убраться с улицы в темный переулок. Надежный контакт среди «серых сюртуков» у меня имелся, а одеяние брата-экзорциста даст возможность пообщаться с нужным человеком, не привлекая излишнего внимания к моей скромной персоне. Так что в этом отношении проблем не предвиделось ни малейших…
Вот только проблемы наши меня сами. Неожиданно из какого-то закутка навстречу вынырнули две плечистые фигуры, и, поскольку на обычных уличных грабителей мрачные бугаи нисколько не походили, я со всей силы шибанул плечом ближайшую дверь и, легко выломав хлипкий засов, со всех ног бросился бежать по коридору. Не заметив ни единого человека, промчался через кухоньку, выскочил в пустой зал таверны и выругался, заметив двух мордоворотов, подпиравших входную дверь.
— В своей непредсказуемости, господин Март, вы становитесь ужасно предсказуемым, — спокойно произнес сидевший за угловым столом худощавый мужчина, чье лицо скрывала надвинутая на лоб широкополая шляпа. — Парадокс.
Кроме зубоскала и его подручных, больше в таверне никого не оказалось, но и пятеро на одного — не самый удачный расклад. К тому же неугодного человека гораздо проще зарезать в подворотне, чем устраивать из этого целое представление.
И поэтому я спокойно прошествовал к угловому столу, бросил баул под ноги и уселся напротив таинственного незнакомца, в голосе которого мне послышался слабый намек на акцент, свойственный выходцам из континентальной части Ланса.
