Она приподнимается на локтях:
- Все хорошо…- голос слабенький, подсевший. Оно и понятно - это ж я бугай, ко всему привычный, а ей такие упражнения внове…
- Ну вот и чудненько,- откликается кто-то звучным и бодрым голосом, я тут же оказываюсь на ногах, в боевой стойке, поворачиваюсь. Никого. Длинный, прямо-таки бесконечный коридор, смахивающий на подземный переход, только на стенах почему-то факелы натыканы, а свет - определенно электрический. И ни души…
- Что за шутки?
Невидимка диктор отзывается ехидно:
- Не узнал? Москва говорит, тундра этакая. Местное время 68 часов 10 минут 23 секунды угловой дуги циферблата. Температура за бортом минус десять градусов Келвина; влажность, конечно, хреновая, но настроение бодрое и отчетливое.
- Ты еще производственную гимнастику предложи,- огрызаюсь я.
- Да я-то, конечно, предложу… Но сразу предупреждаю: тебе ее делать придется.
М-да, чем черт не шутит, лучше не рисковать, а то меня можно будет в отделение для буйных сдавать без экзаменов…
- Ладно, ладно, верю… Ильмира?..- я вопросительно уставился на нее - проверить, не сам ли я с собой веду беседу. А она совершенно, кажется, обалдела от голоса ниоткуда, несущего ахинею. Да, точно, она же радио никогда не видела…
- Что это, Мик?
Безнадежно ухмыляюсь:
- Москва говорит… А ты, приятель, чего замолчал? Поведай, что новенького на необъятных просторах и вообще в мире.
- А чего ты хочешь-то?- в дикторском голосе недоумение.- Могу про урожай - ну сам понимаешь, посевная-уборочная, добрые фермеры, злые долгоносики…
- В другой раз… Что еще у тебя есть?
- На сегодняшних валютных торгах,- приободрился диктор,- зафиксирован новый курс доллара - северо-запад, что куда восточнее…
- Дальше,- командую я совсем уже безапелляционно. В бархатном голосе - растерянность:
- Я еще прогноз погоды могу…
- Валяй,- поощряю я. Это уже становится забавным… Был у меня сосед-алкаш, он вот так же с приемником беседовал каждый вечер.
- На Запредельщине ожидается полная беспредельщина!- радостно сообщает голос.- А пока позабавились - и хорош.
- Что, время для правительственных обращений к народу?
- Почти угадал,- произносит другой голос. И звучит он не далее, как метрах в двух за моей спиной.
Резко поворачиваюсь, выставив меч. Кто ищет - тот всегда найдет… словно ушат ледяной воды, словно из окна мордой об асфальт. Собственной персоной - Ринге Воитель. Я знаю, что это он, хоть никогда его и не видел - знаю даже, что он выглядит куда моложе, чем есть на самом деле. Прямые темные волосы только слегка тронуты сединой, голова гордо вскинута, лицо - тонкое, породистое, четко очерченное, пронзительные серые глаза слегка прищурены, рука спокойно лежит на серебряной рукояти длинного меча.
- Не меня ли ты искал? К твоим услугам, человечек.
- Да, тебя. Нам надо выяснить кое-какие отношения… покойничек.
Смуглые нервные пальцы плотней смыкаются на рукояти оружия, прищур становится угрожающим:
- Не забывайся.
Ага, не любит… Учтем.
- Ладно, не буду. Мы ведь знакомы? Заочно, правда.
- Знакомы,- улыбка возвращается.- Ты решился?
- Как видишь, я здесь. Чего ты хочешь?
- Ничего особенного. Место узкое, и нам не разойтись.
- Проход достаточно широк. Что ты вообще имеешь в виду?
- Раскинь мозгами. Если мы встретились, значит, ты потенциально опасен, верно? И лучше, если ты будешь опасен не для меня.
- Не терпится вернуться в подлунный мир?
- А я его и не покидал,- широко улыбается Ринге.- Не в том дело. Ты в этом мире, и нам не разминуться, так что либо ты идешь со мной, либо умрешь.
- А на кой вообще я тебя сдался? Других мало?
Ринге тяжело вздохнул:
- Да хватает… Но просто так тебя отпустить я тоже не могу - сам понимаешь, надо поддерживать не только Силу, но еще и репутацию.
Это уже полнейший бред - пока мы разговаривали, декорация изменилась: стены стали скалами, а вверху появилась полоска неба. Ущелье Морока, если я что-нибудь понимаю. Пора бы и привыкнуть. Ну что ж, если бред, то лишний бредовый эксперимент - не помеха.
- Если я соглашусь - что я получу?
- Торгуешься, человечек?- Ринге весело хохочет, закидывая голову.- Ну что ж, власть над себе подобными я тебе дам. Отведаешь полным кубком.
Он меня еще и покупает! Оглядываюсь на Ильмиру - бледна, но выглядит довольно решительно. Ну, с богом!
- Дешево. Власть - любая - всего-навсего суррогат, вроде зеркальца для дикаря. У Йокана предложение получше - Сила, могущество.
Ринге сразу теряет весь свой лоск, лицо дико искажается, с губ срывается хриплое ругательство. Он как-то смещается, лица его я теперь не вижу, только глаза вдруг оказываются очень близко, в них - огонь, но огонь холодный, они и пугают и притягивают. Колени обмякли. С этой волей не очень-то поспоришь… Из последних сил пытаюсь отвести взгляд, но не получается, я уже полностью подконтролен…
И тут приходит мощная поддержка от Ильмиры - словно невидимый валун пронесся между мной и Ринге, сметая зыбкую связь. Да, теперь я четко понимаю - нам не разойтись. Это мир не для поединка Сил, и мы здесь почти равны.
Доли секунды мне хватает для того, чтоб рвануться вперед, Хельмберт со свистом прочерчивает короткую дугу, лязг… Вот это реакция! Ринге уже успел занять оборону в лесу, откуда устремляется на меня роем пчел, отвечаю залпом главного калибра, вдребезги разлетевшимся о фланговую атаку боевых колесниц, завершившуюся шахом на десятом ходу…
На рубящий снизу меня не купишь, отбиваю два подряд, на третьем прокручиваюсь - и вижу, как стремительно, из невозможной позиции, летит клинок Ринге, переливающийся всеми цветами радуги, парирую неловко, клинком вниз - и недостаточно быстро. Заваливаюсь, не удержавшись на ногах, влево, в правом боку, чуть ниже подмышки, резкая, неожиданная боль, чувствую, как по нему стремительно расплывается липкий жар. Успеваю только заорать:
- Беги!- а потом поворачиваюсь на спину - медленно, нестерпимо медленно, время стало вязким, как патока, секунды растягиваются до звона в ушах, до тошноты. Все так медленно, что левую руку успеваю перенести на клинок - сверкающее лезвие опускается мне на голову. Время вязкое, но камни от этого мягче не стали, затылком врезаюсь в них, чувствую, как руки обмякли, в глазах - багровые круги пляшут. Вот, кажется, и хана…
И тут Ринге поворачивается к кому-то. Там же Ильмира! Приподнимаюсь, опершись о камень левым локтем, с хриплым, птичьим каким-то воплем бью мечом, зажатым в правой - слепо и бестолково. Меч останавливается в чем-то твердо-упругом. Есть! Я его достал! И тут обрушивается тьма.
Но я в сознании. В боку бешено пульсирует боль, под спиной мокро и липко, кровью пропитался весь плащ. Чувствую рядом обнаженное тело Ильмиры - холодное, трясущееся в ознобе, в правой до сих пор сжимаю рукоять Хельмберта, на клинке - свежая кровь. Глаза сразу заливает ледяным потом. Ильмира? Только этого еще не хватало! Откидываю плащ, давясь дыханием из-за раны. Нет, не ранена… Уже легче… Но ее трясет все сильней. Ч-черт, она ж в Запределье до сих пор! Вытаскивать, срочно!
- Ильмира? Ильмира!!- трясу ее, заходясь от боли, тело мое, кажется, превратилось в какую-то бешеную карусель, и ось вращения все в том же правом боку. Как-то походя отмечаю, что это, наверно, от потери крови…
- Ильмира!
Никакого результата. Что делать? На помощь звать? Не услышат… От бессилия слезы на глаза наворачиваются. Сейчас ее там оставить - верная гибель. Сбегать за подмогой - как? С дырочкой в правом боку… Помнится, в углу была кадка с водой.
Превозмогая бешеную качку, скидываю ноги с топчана. До воды - всего полдесятка шагов. Пошел!
На некоторое время теряю способность соображать и видеть что-либо, кроме разноцветных огней перед глазами, потом выясняется, что я валяюсь ничком на полу. Поднимаюсь кое-как на четвереньки, хрипя тихие и бессильные ругательства. Нет, до воды не добраться - эта мысль становится вдруг острой и холодной, как скальпель. Да ведь потом еще и обратно добираться… Воды нет, что же есть? Озираюсь беспомощно. только б не вырубиться! Скамья, стол, какие-то ящики на полу, очаг с тлеющими пока углями… Вот оно!
Помогая себе яростным матом, тянусь к очагу, сжимаю правой тлеющую головню. Руку, кажется, насквозь прожгло… Сипя от боли (голоса уже не осталось), поворачиваюсь к топчану. Лишь бы не выпустить. Сил на то, чтоб поднять, уже не хватит. Прижимаю тлеющий уголь к обнаженному белому плечу. Кажется, уже вечность держу его. неужто опоздал? Воздух со свистом входит в легкие, обжигает глотку, рука, на которую я оперся, предательски дрожит. И тут Ильмира пронзительно вскрикивает и садится, дико озираясь.
Роняю на пол головню, потом валюсь сам, прижав локоть к ране, рука болит так, что ничего уже больше не чувствую. Горелым мясом тянет. С каким-то вялым, тупым удивлением вижу вдруг, как дверь хижины валится внутрь. На пороге - Эрик, пушка наготове:
