— Ортайл, и насколько хватает заряда?
— У целебных артефактов нет временного ограничения. Перезарядка или дозарядка нужна только после использования конкретных функций. То есть, после высвобождения энергии, ведущему к разрушению вложенного заклинания.
— И насколько успешны испытания?
— Без осечек, — гордо заявил я. — Испытываем их уже последние восемь лет. Доверенных из числа моего круга я снабдил полным комплектом, будучи еще в академии, где нам была остро необходима срочная регенерация. Первая партия, которую я сделал уже здесь, ушла на обеспечение бойцов и приближенных Чернова. — Я удовлетворенно отметил, как изменились в лицах сидящие напротив меня демоны. Ну конечно, они и так Кирилла побаиваются трогать, а тут еще и такой бонус у него появился. Следующую партию, я предлагаю вам, если конечно сойдемся в цене. — Обвёл испытующим взглядом демонов и добил, — думаю, что к новому году смогу организовать показательные испытания со спецэффектами. Кроме того есть приятный нюанс, в каждый свой артефакт я вплетаю идентификатор личности. Украсть у владельца и использовать для себя подобную вещицу нельзя. Если например я сейчас надену этот браслет на Жасмину, он тут же считает ее ауру, и следующий, кто попытается надеть этот же браслет на себя будет очень неприятно удивлен. Есть варианты. От поучительной шоковой терапии, до болезненной смерти. В любом случае, использовать его по назначению, вор не сможет. А у владельца будет ощутимая тяга к потеряшке, которую он непременно найдет.
— Алекс, это всё конечно очень интересно, — начал один из демонов, с коротким ежиком жестких волос и разлитой Тьмой в глазах. Вот у всех глаза почти человеческие, а этот словно на грани срыва. Странно. Для представителей Контроля очень не свойственное поведение и состояние. — Оборона и защита, это хорошо и нужно. Не спорю. Но что насчет атаки? Какие атакующие артефакты ты можешь предоставить?
— Извините, стесняюсь спросить, — криво усмехнулся я, — но зачем это нам? Каждый демон — уникальное оружие, аналогов которому в принципе нет у людей. Давать разрушительную силу людям чревато. Как, впрочем, и многим из магического сообщества. Если вселенная одарила того или иного мага или оборотня силой, хорошо. Но если кому-то недодала смертоубийственных способностей, то я полагаю, Ей виднее.
— То есть боевые артефакты вы не делаете? — Переспросил Михайловский, неодобрительно покосившись на своего менее сдержанного коллегу.
— Только в качестве экспериментов. — Признаюсь я. — Так сказать для саморазвития, что бы мозгу было над чем подумать. Поточное производство я не собираюсь налаживать. Одно дело дать людям или более слабым существам шанс выжить против чье-то направленной агрессии или же банального несчастного случая. И совсем другое дело — давать кому бы то ни было в руки гранату с выдернутой чекой. Если оружие есть, его непременно захочется опробовать. Зачем искушать? Я не хочу брать ответственность на свою душу за случайные жертвы.
— Разумно, — вынужденно согласился демон с Тьмой в глазах. — А что вы можете мне сказать об этом? — Из кармана демон достал маленькую коробочку, напоминающую сувенирный камень с барахолки, и перебросил мне.
Я поймал штуковину на лету и всмотрелся. Небольшой, на ладонь. В меру тяжелый. Вполне земного происхождения. Перевел зрение в магический диапазон и присвистнул. Это был артефакт. Причем очень и очень опасный. Правда, ключевое тут слово «был». Игрушка уже активирована и исчерпала себя.
— Ну, сейчас я могу сказать, что перед нами не больше, чем камень. — Заговорил я, продолжая рассматривать артефакт, покручивать его в руках, сканируя и пытаясь вплести в обрывки чужого заклинания свою магию. — Но по остаточным следам могу сказать, что вплетено здесь было что-то очень взрывоопасное. И хотя мастеров артефактчиков можно пересчитать по пальцам одной руки и почерки всех из них я изучил еще в академии, распознать, кто сделал этот не представляется возможным.
— Почему? — Хмурится демон, передавший мне камень.
— Потому что тут слишком налицо халтура и кустарность. И я делаю вывод, или кто-то намеренно работал грубо, заметая следы своей работы, или работал действительно необученный самородок с большими амбициями, но руками из жопы.
— И, тем не менее, не смотря на кустарность этого устройства, сработало оно на ура. — Жестко припечатывает меня оппонент. Мы нашли его на месте трагедии в метро. И фонил этот камешек магией так, что не найти его, надо быть слепым.
Я потерялся на какой-то момент от услышанного. Глянул искоса, на сидящую тихонечко Искорку. Ее откровения демона тоже поразили, судя по взгляду и вцепившиеся в подлокотники кресла руки. Вернул своё внимание камню. Так вот ты какая, смерть случайных прохожих… нет, что-то тут не то.
— Фонил магией, говорите? — Прищурился я, всматриваясь глубже и тщательней в обрывки заклинания. — Нет, ребята, нам повезло, что эта штука не сработала так, как задумывалась. Тут на лицо очень сильная растрата энергии. Безделушку накачали так, что взорвись она в полную силу и разнесло бы половину квартала. Но вместо одного полноценного взрыва, мы получили два поменьше. Работа очень топорная и неаккуратная. В заклинание допущены не ошибки, но неточности. Контуры замкнуты были слабо, что дало утечку энергии. Это видно по остаточным нитям. У них края ровные, а не порванные. То есть, края буквально зализало мягко струящейся энергией, а не рвануло, как было задумано. Понимаете? — Я оторвался от камня и посмотрел на демонов.
— Не совсем, если честно, — признался Михайловский. — Мы видим, что над камнем работал маг, видим остатки заклинания, но…
— Но не можете уловить суть, — усмехнулся я. — Просто ядро, центр заклинания сильно резонирует с краями. Вообще трудно судить о том, что уже использовано. Но всё же в общих чертах понять можно. В ядре заложен большой, просто неприлично большой заряд, рассчитанный на один взрыв. Но из-за слабо замкнутых контуров, энергия частично рассеялась, уменьшив урон, взрыв получился не просто меньшим, но еще и рванным. Энергия хлынула в образовавшуюся брешь, и тут же остановилась, прерванная из-за схлопнувшегося обратно контура. После чего рванула опять. Вы знаете, — я перевел взгляд на Жасмину, что сидела не жива и не мертва, бледная, как мел. Пришлось взять девочку за руку, пытаясь придать ей уверенности и стабилизировать психическую энергию. Я не Кирилл, но хоть по мелочи, могу ей помочь справиться с шоком и болью от нахлынувших воспоминаний. — Я был уверен, что этот инцидент, попытка заставить дар Жасмины раскрыться. Думал, кто-то хотел создать искусственные условия стресса. Но видя это…, - я перебросил камень обратно демону, — это было покушение. Ее хотели убить. Заряд был такой, чтобы наверняка!
— Интересно, и кому я могла помешать? — Вдруг подаёт голос Искорка, глядя с мольбой в глазах на меня. Я чувствую ее боль и смятение, но беспомощен, пока она закрыта для меня.
— Вы неправильно ставите вопрос, Жасмина Кирилловна, — отвечает ей Михайловский, — не вы, а ваш отец. Чернов много, кому мешает жить.
— Ясно, — потухли глазки девушки.
— Ладно, — хлопнул вдруг по столу демон, обозначая конец встречи. — Ортайл, ты оказался весьма полезен. Когда будут готовы испытательные образцы, ждём презентацию. Я передам на эмейл список функций, которые хотел бы видеть заложенными в артефакты.
— Приятно было пообщаться, — дежурно и несколько отстраненно ответил я, поднимаясь с кресла сам и помогая подняться Жасмине, которую так и держал за руку, пытаясь ее удержать от впадения в уныние. — Я буду на связи.
И не дожидаясь, когда нас выпроводят, сам повел Искорку на выход, придерживая за талию. Мне надо о много подумать, многое сделать и переосмыслить. Я хоть и сказал, что не знаю, кто мог быть автором этот «шедевра» пиротехники, но по факту не узнать неумелую руку Игрика я не мог. Маг стихийник он отличный, а вот артефактчик из него, как из меня менталист. Все его «пробы пера» были вот такими неудачными, неуклюжими и непредсказуемыми в действии.
