новенький, бутылочно-зеленого цвета сарафанчик, тщательно умылась после дороги, уложила кудри в низкий узел на затылке и даже подкрасила губы и ресницы. Анализировать причины своего желания покрасоваться Женька трусливо не стала. Ну захотелось и захотелось, что в этом такого?
– Жень, комплименты для меня – это всякая фигня, которую удобно вешать девушкам на уши. А тебе я всегда говорю как есть, сама же знаешь. И если я сказал, что ты классно выглядишь, значит, я реально так думаю.
– Тогда тем более приятно, – улыбнулась Женька и взяла сумочку. – Идем?
– Не идем, – покачал головой Саня, и внутри у Женьки сладко екнуло. Ей сразу представилось, как Саня грубо притягивает ее к себе, горячо целует, размазывая помаду, а потом…
– Кремом намазалась?
– Чего?!
Санин вопрос так резко выдернул ее из эротических фантазий, что она даже не сразу поняла, про что он.
– Каким кремом?
– Солнцезащитным, каким еще. На улице тридцать градусов жары, ты со своей кожей сгоришь там через пять минут.
– Я забыла, – повинилась Женя.
– Почему меня это не удивляет? – хмыкнул Саня. – Где?
Она махнула рукой в сторону раскрытого чемодана, откуда Саня тут же ловко выудил ярко-оранжевый тюбик и подтянул Женю спиной к себе.
– Стой ровно, – приказал он.
Санины руки неожиданно нежно опустили с ее плеч бретели. Щелкнула крышечка, кожа ощутила прохладную вязкость крема и тут же горячее касание твердых пальцев, которые стали ласково гладить плечи и спину. Боже, как это было приятно!
От каждого касания по телу разбегались сладкие мурашки, и Женя даже зажмурилась от удовольствия.
Руки обхватили плечи, потом невесомо огладили шею. Пальцы мазнули по ключицам, а потом, будто заколебавшись, на мгновение застыли, но тут же решительно нырнули в вырез сарафанчика, покрой которого не предполагал ношения белья.
– С-с-саша, – свистящим шепотом выдохнула Женя, а потом просительно застонала, когда наглые пальцы ущипнули яркие, уже затвердевшие соски.
– Да? – низким, будто сорванным голосом проговорил Саня и прикусил мочку ее уха, зажав между зубами сережку. Женя простонала еще сильнее. Черт, когда уши успели стать эрогенной зоной?
– Хватит, Сань, ты меня уже достаточно… Смазал.
По тому, как вздрогнуло его тело и как в ягодицы Жене моментально уперлось что-то твердое, стало ясно, что слова про смазывание вызвали совершенно однозначную реакцию.
– Остаемся? – с насмешкой поинтересовалась Женя.
– Да нет, – выдохнул Саня и, противореча себе, еще сильнее вжался в Женю. – Ты так красиво оделась, а я тебя по кровати валять буду – как-то не комильфо. Пойдем хоть погуляем сначала.
– Тогда выпусти меня, – Женя повернулась и потянулась к Сане. А он к ней. Губами столкнулись ровно на середине пути. Поцелуй получился короткий, горячий, многообещающий.
Потом Саня все же отошел в сторону, поправил, ничуть не смущаясь, вставший член через шорты, придирчиво осмотрел Женьку и добавил:
– И на голову надень что-нибудь. А то солнечный удар заработаешь.
Все, что Женя запомнила после прогулки по Риму, можно свести к двум словам: жарко и развалины. А нет, к трем. Жарко, развалины и Колизей. Хотя Колизей ведь тоже развалины? Значит, все же два слова?
Да черт с ними, голова уже с трудом соображала после нескольких часов изучения исторического центра Рима под палящим солнцем. Надо сказать спасибо Сане, без шляпы Женька бы кончилась еще раньше, буквально минут через пятнадцать после того, как вышла из отеля.
– Напомни, почему мы не могли погулять по городу вечером? – Женя сидела в плетёном кресле какой-то кафешки, пила ледяной Апероль и очень хотела волшебным образом перенестись сразу в номер. Прямиком в кроватку, обдуваемую кондиционером.
– Потому что идиоты? – предположил Саня.
– Похоже на правду.
Еще одной причиной, по которой Женьке не хотелось сейчас никуда идти, были красивые плетеные босоножки, которые полагалось надеть к новому сарафанчику. Тонкие ремешки немилосердно натерли ноги, а от каблука – даже небольшого – ужасно устали стопы, потому что везде в центре были мощеные дороги.
– Жара уже спала, можем еще погулять или в отель вернуться. Тут совсем рядом, меньше километра, – предложил Саня.
– В отель! Я устала как фиг знает кто.
На самом деле у Женьки сразу были сомнения насчет того, пройдет ли она эти несколько сотен метров, но что было делать? Не такси же вызывать для того, чтобы проехать это смешное расстояние. А ноги как раз немного отдохнули, пока они сидели.
– Идем! – решительно встала она.
– Идем, – кивнул Саня и позвал официанта, чтобы расплатиться.
Первые метров двести Женька прошагала на упрямстве и легком алкогольном шлейфе от довольно крепкого Апероля. А потом раз – и кончилась. Опустилась на скамейку и жалобно сказала:
– Сааань. Я это… не дойду.
И красноречиво кивнула на свои ноги.
– Совсем не дойдешь? – озабоченно спросил Саня. – Тут немного осталось.
– Совсем.
Саня сел на корточки и осторожно потрогал покрасневшую, натертую ремешками кожу на опухших стопах. И это оказалось таким неожиданно интимным жестом, что Женька дико смутилась. Вот интересный парадокс восприятия: когда Саня в нее член засовывал, ей стыдно не было. А от того, что трогал ее ноги, наверняка потные и запыленные после прогулки, – было.
– Ай, больно! – дернулась Женька, когда Санины пальцы задели ремешок, под которым, по ощущениям, было натерто уже до мозолей.
Он тихо выругался себе под нос, выразительно посмотрел на Женю снизу вверх, но промолчал, хотя по раздраженному взгляду было видно – ему явно есть, что сказать.
– Да-да, я все знаю, – закатила Женя глаза, – почему ты мне не сказала, почему не попросила о помощи… ты ведь это хотел сказать?
– Хотел, а толку-то, – буркнул Саня. – Все равно же будешь делать так, как считаешь нужным. Ты на «Мастере и Маргарите» что ли воспитывалась? «Никогда не просите, сами придут и все дадут»? Так херня это полная, Женька. Никто не придет и ничего не даст. Ладно, что с тобой делать. Давай залезай.
– Куда залезать?
– На спину мне.
– Я тяжелая, – смутилась Женя.
– На
