— Каменистое дно, сэр, и немного мелеет.
— Очень хорошо.
С правого борта Хорнблауэр тоже различал что-то белое. Это прибой возле дикого сплетения скал и мелей за проходом Тулинг — Корбэн, Трепье и другие. Дул слабый ночной бриз.
— Передайте: «Какое дно?»
Ответа пришлось подождать, но вот наконец:
— Каменистое, сэр. Но мы почти не смещаемся относительно дна.
Значит скорость «Отчаянного» почти равна скорости поднимающегося прилива. Судно зависло в темноте всего в ярде над дном, приливное течение проносится мимо, ветер же гонит его вперед. Хорнблауэр просчитал в уме.
— Рулевой, два румба влево.
Просчитывать надо очень тщательно — реи «Отчаянного» обрасоплены круто, и стаксель уже дважды начинал предостерегающе хлопать.
— Мистер Буш, идите к левому грот-русленю, потом вернетесь и доложите.
Какая чудесная ночь: благоуханный ветер шепчет в такелаже, звезды сияют, ласково бормочет прибой.
— Мы двигаемся надо дном, сэр, — прошептал Буш. — Дно каменистое, лот с левого борта под судном.
Это следствие того, что «Отчаянный» дрейфует боком.
— Три склянки, сэр, — доложил Провс.
Вода высокая, каботажные суда могут пройти мели Ругаста и войти в фарватер. Теперь уже скоро: прилив продолжается не более четырех с половиной часов, и каботажные суда не станут мешкать — во всяком случае, на это Хорнблауэр полагался, излагая Пелью план, рассчитанный на безлунную ночь и прилив, приходящийся на этот самый отрезок времени. Но все еще может кончиться позорным провалом, даже если «Отчаянный» не напорется на камень.
— Смотрите, сэр! Смотрите! — прошептал Буш. — Один румб впереди траверза!
Да. Над темной поверхностью воды возник сгусток темноты. Более того: всплески весел. Более того: другие темные пятна за ним. По последним разведывательным данным в Камарэ сосредоточилось пятьдесят каботажных судов, и они скорее всего двинулись все вместе.
— Спускайтесь на батарею правого борта, мистер Буш. Предупредите орудийную прислугу. Ждите моего приказа, а потом чтоб все выстрелы до единого попали в цель.
— Есть, сэр.
Несмотря на все предосторожности, «Отчаянный» будет куда заметнее, чем шас-маре. Сейчас они уже должны бы его заметить, разве что слишком увлеклись навигационными проблемами. Ага! Вот с ближайшего шас-маре закричали, затем один за другим последовали окрики и предупреждающие возгласы.
— Открывайте огонь, мистер Буш!
Яркая вспышка в темноте, рвущий уши грохот, запах порохового дыма. Еще вспышка, еще грохот. Хорнблауэр схватился за рупор, готовый, если понадобится, перекричать грохот. Но Буш вел себя превосходно. Орудийные расчеты не теряли головы, и пушки стреляли одна за одной по мере того, как канониры их наводили. Пушки опущены, каждая заряжена двумя ядрами. Хорнблауэру казалось, что он слышит крики с поражаемых ядрами каботажных судов, но пушки стреляли так часто, что грохот звучал беспрерывно. Ветер разносил по судну пороховой дым. Хорнблауэр отклонился в сторону, стараясь увидеть за дымом. Грохот не смолкал, беспрестанно скрежетали пушечные катки, канониры выкрикивали приказы. Вспышка осветила тонущее совсем рядом каботажное судно — его палуба была уже вровень с водой. Видимо, полдюжины ядер пробили его тонюсенький борт. Сквозь шум пробился крик лотового:
— Один из этих к нам лезет!
Какой-то отчаянный пловец добрался до шлюпа. Хорнблауэр знал, что с пленными Буш разберется. С правого борта виднелись новые черные силуэты, новые мишени. Трехузловый бриз нес шас-маре, «Отчаянный» же, подгоняемый ветром, шел против течения. Даже налегая на весла, французы не смогут преодолеть прилив. Повернуть назад они тоже не могут. Они могли бы свернуть вбок, но с одной стороны скалы Каунсил, с другой — Корбэн, Трепье и целый узел рифов вокруг них. «Отчаянный» как бы повторял приключения Гулливера — он был великаном в сравнении с карликами — шас-маре, как прежде он был лилипутом в сравнении с исполинской «Луарой». Прямо на левой раковине Хорнблауэр увидел несколько крошечных вспышек. Это батарея Тулинг, в двух тысячах ярдов отсюда. С такого расстояния пусть себе палят на здоровье, целя на вспышки пушек. «Отчаянный» — движущаяся мишень, кроме того, французы боятся попасть в каботажные суда, и это тоже мешает им стрелять. При таких условиях стрельба в темноте — пустая трата пороха и ядер. Форман обезумевшим от волнения голосом орал орудийному расчету шканцевой карронады:
— Он налетел на скалу. Стой — эта мертвая! Хорнблауэр обернулся: каботажное судно без сомнения напоролось на скалу, и, значит, стрелять по нему незачем. Он мысленно одобрил Формана, который, несмотря на молодость и волнение, не терял головы, хотя и воспользовался лексиконом крысиных боев.
— Четыре склянки, сэр, — послышался в темноте голос Провса. Это напомнило Хорнблауэру, что и ему не следует терять головы. Трудно было думать и рассчитывать, еще труднее мысленно держать перед глазами карту, но делать это было надо. Хорнблауэр осознал, что дальше в сторону берега «Отчаянный» двигаться не может.
— Поверните судно через фордевинд… мистер Провс, — сказал Хорнблауэр. Он с небольшим опозданием вспомнил про официальное обращение, и оно прозвучало не вполне естественно. — Положите судно на левый галс.
— Есть, сэр.
Провс схватил рупор, и где-то в темноте послушные матросы побежали к шкотам и брасам. Когда «Отчаянный» поворачивался, в фарватере возникла еще одна черная тень.
— Le me rends! Le me rends! — послышался голос. Кто-то на каботажном судне пытался сдаться до того, как бортовой залп разнесет его корабль в куски. Течение развернуло судно, и оно стукнулось о борт «Отчаянного». В следующую секунду оно уже было в безопасности. Капитуляция оказалась преждевременной — суденышко миновало шлюп и исчезло в темноте.
— На грот-русленях! — закричал Хорнблауэр. — Бросать лот!
— Две сажени! — последовал ответный крик. Сейчас под килем «Отчаянного» всего шесть дюймов, но он удаляется от опасности — удаляется от одной опасности и приближается к другой.
— К пушкам левого борта! Бросать лот с правого борта! Не успел «Отчаянный» установиться на новом курсе, как впереди возникло еще одно суденышко. В мгновенной тишине Хорнблауэр слышал, как Буш приказывает орудийным расчетам левого борта приготовиться. Потом громыхнули пушки. Все окутал дым, и в дыму раздался крик лотового:
— Метка три!
Дым и лот говорили каждый о своем.
— Три с половиной!
— Ветер отходит, мистер Провс. Следите за компасом.