— А ночью?
— Собаки там ночью. Днём на цепи, а ночью по всему периметру носятся.
— А где она их держит, если будок нет?
— Под домом. Думали, что соседка поможет, которая за собаками ухаживала, пока Пыжова каталась на поезде. Да уехала она куда-то. А больше эта дамочка ни с кем не контактировала. Так вот. Все уже на месте. Начинаем. Запомни, открыл и в сторону. Давай!
Костик с вещмешком за плечами подошёл к не крашеной калитке, сбитой из неровных досок. Постоял, вглядываясь во двор, но там никого не наблюдалось. Сердце бешено заколотилось. Появилось непреодолимое желание бежать отсюда, как можно дальше. Собрался с духом и толкнул калитку. Та слегка скрипнула и распахнулась. Мелкая дрожь начала бить всё тело. Шаг, ещё один шаг. Костик не сводил взгляда с домашней двери, надеясь, что она откроется до того, как он к ней подойдёт. Шёл на ватных ногах и гипнотизировал. В голове пролетали одна мысль страшнее другой. Казалось мир вокруг замер в ожидании. Ни ветра, ни звука, только сердце рвётся из груди. И кажется, что слышно как из-под пилотки капает с виска на плечо маленькая капелька пота. Но дверь, так и не открылась.
На деревянных ногах Костик поднялся на крыльцо, занёс руку для стука и…
Дверь сорвалась навстречу…
Свет, тьма, свет, тьма, расплывчатые фигуры и лица, белое, чёрное…
Мешанина чёрного и белого, тени, мельтешение и ни звука…
Свет, тьма, свет, тьма…
Длинный тёмный коридор или тоннель, в конце которого яркий ослепительный свет. Зовущий, манящий, тёплый…
Боль, тошнота, головокружение, тьма…
Лица, грустные, радостные, тревожные, печальные, улыбающиеся…
Обрывки каких-то событий…воспоминания?..
Боль, свет, головокружение, расплывчатые и размытые объекты…
Кромешная тьма, ни звука.
Костик попытался приподняться, не вышло даже слегка шелохнуться. Ощущение такое, словно в вакууме. Или на том свете?
Боль.
Всё-таки на этом свете.
Боль ощутима, и кажется, отдаётся по всему телу. Только не понятно насколько тело целое? На месте ли ноги и руки? И что с глазами? Где звук?
Темнота и тишина…
Неизвестность давила почище промышленного пресса, который довелось посмотреть в один из походов на завод всем классом. Пресс перед глазами до мельчайших подробностей, а лица одноклассников словно размыты.
Хоккейная коробка, но на ней почему-то солдаты в разной форме и с оружием. За бортиком стоит тренер и плавно проводит ребром ладони по горлу, пристально глядя на Костика. Лица размыты и только глаза тренера отчётливы…
Опять знакомый коридор и ослепительный свет в конце. С каждым шагом становится легко и спокойно…
Боль! Жуткая боль накрыла, затопила сознание…
Запах! Появился запах! Неожиданно, резко! Будто выдернули из вакуума и сунули в насыщенную запахами колбу.
Лекарства! Этот запах уж точно ни с каким другим не перепутать!
Жив!
Только тревожнее стало. Спокойствия и так не было, а теперь и вовсе улетучилось. Растаяло, испарилось. Вместе с запахами в голову ворвались миллионы различных мыслей, которые всего несколько секунд назад казались не нужными, лишними, а теперь вот стали важными. И требуют ответов!
Кто-то прикоснулся к голове, слегка провёл по виску, словно погладил. Осталось ощущение, будто между кожей и невидимой рукой неизвестного ткань. Бинт! Конечно, бинт! Опять ранен. Глаза завязаны и уши тоже. Но слышать всё равно должен! Выходит ранение серьёзное и повреждены слух и зрение. Плохо. Это очень плохо. Как жить дальше? Ещё и рук не чувствую, и ног!
Осторожные и тёплые пальцы разомкнули губы, и в рот протиснулась трубочка.
Вода! Тёплая умопомрачительно вкусная вода!
Сухость во рту ушла, желудок одобрительно отозвался. Даже на душе стало светлее. А вскоре Костик ощутил вкус бульона.
Маловато и того и другого, но понятное дело, идёт война. С продовольствием не так хорошо, как хотелось бы.
После приёма пищи Костик попытался вспомнить, что произошло, но всё завершалось дверью.
Зачастил в госпиталь, промелькнула мрачная мысль, но тут же сменилась другой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Лучше гипс и кроватка, чем гранит и оградка».
Смех не получился, только напрягся весь, но зато пробило слух! Звуки ворвались в голову сразу и множество!
— Головкин! На перевязку! — донеслось издалека.
А вот уже ближе что-то зашуршало, кто-то кашлянул.
— Погнали фрица, — прогудел голос. — Токмо наших скок ишо поляжет.
— Фриц уже не тот, конечно, но силён ещё, — ответил молодой голос. — Ничто. Разобьём супостата!
— Разобьём! — крикнул ещё один голос, звонкий и громкий.
— Чаво глотку дерёшь? Парня спужаешь? — одёрнул громкоголосого первый.
— Да что ему глухому? Он ни черта не слышит! — затараторил второй. — Я уже второй месяц валяюсь. Так он тут бревном лежит всё это время.
— Сам ты бревно! — возмутился первый. — Парень вон пострадал как, а ты… тьфу.
— Ну не так выразился, — пошёл на попятную второй. — А услышит, так может подскочит, чтобы мне в морду дать! И вылечится!
— Тьфу! Трепло, ты Елизар! Как есть трепло! У вас на флоте все такие? — голос первого прозвучал с подковыркой.
— У нас на флоте, Антип Саныч, разные. А парню я только добра желаю. Вон как сестричка вокруг него вьётся. И то и сё, и рядом посидит, по голове погладит. Словно родственника или жениха.
— Елизар, хорошо, когда ты молчишь. Прямо душа радуется. Стоит тебе открыть рот и пространство вокруг переворачивается и хочется сделать тебе неприятную вещь, — послышался новый голос.
— Фима, дорогой мой человек. Я всегда был к тебе со всем уважением. Только скажи, какую такую вещь ты хочешь сделать?
Костик слушал их и наслаждался. И нисколько не бесило, что его назвали бревном. Не напрягал и бессмысленный разговор раненых. Сейчас он больше шёл на пользу. Здорово ощущать, что ты умеешь слышать. Вот ещё бы и видеть! Зрение обязательно должно вернуться! Обязательно должно! Без глаз совсем плохо. И Катю так и не нашёл! Только вряд ли Кате нужен безглазый…
Настроение упало до ноля.
«Они говорили «как бревно». А я не рук, ни ног не чувствую. Может меня обкромсали всего, вот потому я и бревно? Как проверить? То, что не чувствую конечности, ещё ничего не значит…или значит? И сказать ничего не могу. Я реально — бревно. Вот зачем меня закинуло сюда? Все попаданцы в книгах — настоящие попаданцы. Реально воюют, немцев штабелями укладывают, до Сталина доходят, прогрессируют. А я что? Жалкое подобие. Ни знаний, ни умений. Получается, что я даже меньше знаю, чем предки. Мобильника, гаджетов нет, компа нет, ничего нет из моего мира. Все развлечения, это танцы и разговоры. А теперь я и вообще ничего не могу. Бревно. Зачем я здесь? И как в таком состоянии жить?»
Огромное количество вопросов без ответов. Один в чужом мире, без поддержки родных. Хотя «родные» как раз есть в Новосибирске. Они хорошие, добрые, но они родные того Александрова. Знать бы для чего закинуло в это далёкое и тяжёлое прошлое? Что нужно сделать?..
— Мир не прост, сынок. У каждой ситуации, как минимум две стороны и два решения. Наполненный водой до половины стакан можно трактовать по-разному. Для кого-то он наполовину пуст, а для кого-то наполовину полон. И каждый выбирает свою сторону. Тяжело, трудно, но надо жить. Наперекор всему жить и нести добро. Можно много сделать и без глаз, без ног, без рук. Надо только иметь цель и упорство. И быть счастливым человеком. Твоё внутреннее состояние влияет на окружающий тебя мир. И ты в силах его изменить, закладывая добро в сердца людей. Убить себя — это предательство, самое лёгкое и глупое решение. А ты наперекор всему встань, вдохни полной грудью, увидь мир внутренним зрением, ощути добро, наполни его своей энергией и подари людям…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Костик проснулся и долго лежал, пытаясь понять, он услышал эти слова во сне или наяву? Слишком они врезались в память и разбередили душу.
