— Расскажи ему, Джини, — попросил мальчик старшую сестру, — у тебя это лучше получится.
Юджиния вздохнула.
— Да, Джини, сделайте одолжение, расскажите мне любимую историю вашего отца, — насмешливо промолвил Синклер.
И Юджиния внутренне съежилась под его взглядом.
— Ну хорошо, — сдалась она. — Но я предупреждаю, что эта история может вам не понравиться. — Усевшись на скамейку, Юджиния устремила взор на простиравшиеся до самого горизонта зеленые пастбища. — Много лет назад одна богатая семья понесла тяжелую утрату. Как того требует обычай, гроб с телом покойного был привезен в дом накануне похорон и установлен на ночь в одной из комнат. Обитатели дома, родственники покойного, отправились спать. Однако не успели они уснуть, как услышали дикие вопли, доносившиеся из комнаты, где стоял гроб. Родственники высыпали на лестницу, один из них спустился вниз и, увидев белую бесформенную фигуру, пришел в ужас. Перепугавшись до полусмерти, обитатели дома заперлись в одной из спален и, дрожа от страха, едва дождались рассвета. Они решили, что покойный собрался отомстить им за нанесенные при жизни обиды. Утром, вооружившись подручными средствами, они спустились в комнату, где стоял гроб, и тут все поняли. Оказывается, роль призрака сыграл вор. Он рассчитал все правильно: ни один человек не осмелился спуститься на первый этаж до утра. А в это время его сообщники обчистили дом, вынеся из него все ценное.
Когда Юджиния закончила, у загона на некоторое время установилось молчание. Джек, который обычно смеялся, слыша эту историю, на этот раз нерешительно переводил взгляд со старшей сестры на герцога и обратно.
— Ловкий трюк, правда, Сомертон? — наконец неуверенным голосом спросил мальчик.
— Мне кажется, Джек, эта семья пережила большое несчастье. Им было не до смеха. Сначала они потеряли близкого человека, а потом лишились всех дорогих вещей. Поставь себя на их место. Что бы ты почувствовал, если бы все это произошло с тобой?
Джек заерзал на скамейке.
— У меня нет дорогих вещей, — пробормотал он. — Вся моя собственность — это мышка и сорока с перебитым крылом. Впрочем, крыло уже почти зажило. — Взгляд мальчика упал на конюшню, и его лицо просветлело. — Можно, я пойду к лошадям?
— Конечно, ступай, — ответил Синклер.
Джек, сорвавшись с места, бросился к конюшне. Юджиния так и не поняла: хотел ли ее брат побыстрее увидеть своих четвероногих друзей, или стремился заглушить голос разума, говоривший ему, что его отец не является мистером Совершенство.
Юджиния встала, собираясь извиниться за наивность младшего брата и цинизм отца. Однако она не успела ничего сказать. Синклер погладил ее по щеке и заложил за ушко выбившийся локон.
— Ты беспокоишься за Джека, верно?
Юджиния хотела отступить от него на шаг и попросить, чтобы он не прикасался к ней, но эта просьба была бы неискренней, лицемерной.
— Да. Джек добрый мальчик, но я не знаю, смогу ли я всегда направлять его действия в нужное русло.
— Если он поступит на службу в Сомертон, я пригляжу за ним.
Синклер нежно обнял ее и прикоснулся губами к щеке.
— Прекрати, — промолвила Юджиния, однако ее требование звучало неубедительно.
Она закрыла глаза, не в силах сопротивляться.
Этой ночью она долго не могла уснуть. Воспоминания об объятиях и поцелуях герцога не давали ей покоя. Юджиния проворочалась в постели до рассвета, чувствуя, как все ее тело ломит от неудовлетворенного желания.
— Ты сегодня задумчива. Тебя терзают какие-то мысли?
Вкрадчивый голос Синклера вернул Юджинию к действительности. Он испытующе смотрел на нее.
— Ты хмуришься. Вот здесь между бровей у тебя образовалась морщинка. — Синклер дотронулся до нее. — Что-то тревожит тебя? Скажи, что у тебя на душе?
— Домашние проблемы.
— Поделись со мной.
Юджиния наигранно рассмеялась.
— О, Синклер, я уверена, тебе неинтересно будет слушать о проделках близнецов, упреках слуг и нашем безденежье. Нам нечем заплатить мяснику.
Юджиния старалась говорить беспечно, но в ее словах помимо ее воли звучала горечь.
— Неужели я должен напоминать тебе о том, что могу решить все эти проблемы?
— Каким образом? С помощью волшебной палочки?
Юджиния пыталась шутить, но у нее ничего не получалось.
— Если ты примешь мое предложение, то сразу же избавишься от всех проблем.
Кровь прилила к лицу Юджинии. Она бросила на Синклера сердитый взгляд.
— Вы плохого мнения обо мне, ваша светлость. Неужели вы думаете, что я брошу свою семью на произвол судьбы и поселюсь в укромном месте, куда вы будете время от времени наведываться?
— Если ты действительно хочешь помочь своей семье решить финансовые проблемы, то все в твоих руках. — В отличие от Юджинии Синклер говорил ровным спокойным голосом. — Прими мое предложение, и я позабочусь о твоих близких.
Для него все было так просто! Одним росчерком пера Синклер мог облагодетельствовать ее семью. Но он еще плохо понимал, с кем имеет дело. Юджиния не желала приносить свою репутацию и свое будущее в жертву меркантильным интересам семьи. Ей нужно или все, или ничего. Неужели Синклер думает, будто у нее нет гордости?
— Не кажется ли тебе, что ты, по существу, предлагаешь моим родителям продать дочь? Я слышала, что в трущобах Лондона порой случаются подобные истории, но здесь Глостершир, и у нас царят более строгие правила. Кроме того, твое предложение противоречит закону.
Губы герцога сложились в пренебрежительную усмешку, которую Юджиния так ненавидела. Она сжала кулаки.
— Ты чересчур эмоционально реагируешь на мои слова. То, что я предлагаю, является общераспространенной практикой, приносящей пользу обеим сторонам.
— По-твоему, все так просто?
— Конечно, проще некуда.
Юджиния с недоумением уставилась на него. Неужели он воображал, будто спасает ее, предлагая деньги взамен сексуальных услуг? Синклер смотрел на вещи другими глазами. Это был холодный взгляд делового человека, заключающего взаимовыгодную сделку. Это в его понимании и являлось практическим решением проблемы. Но Юджиния не собиралась мириться с таким подходом. Она не желала быть любовницей. Юджиния надеялась найти себе хорошего мужа, такого же красивого и желанного, как Синклер.
— Я хочу тебя, Юджиния, — произнес Синклер, и его теплое дыхание коснулось ее виска. — И сделаю все, чтобы ты была моей.
Они были так сильно поглощены друг другом, что не заметили, как к ним подошли. И лишь недовольный женский голос, прозвучавший рядом, вернул их к действительности.
