— И долго ты намерен так стоять столбом? Точно монах перед постригом. Или лучше сказать — школяр перед розгами?
Гилберт распахнул глаза. Странно, но он не услышал, как в комнату вошел Иризар.
— Прости, задумался, — произнес он. — Что тебе?..
Иризар развалился в кресле напротив, закинув ногу в грязном сапоге на стопку лежащих на полу книг.
— Ничего, — мотнул он головой. — Просто зашел спросить, какие будут дальнейшие приказания.
— Пока ничего не нужно, спасибо...
Плечо всё еще жгло от ледяного прикосновения. Он сцепил руки, чтобы унять дрожь в пальцах.
— То есть я могу уйти, — сделал вывод Иризар, собираясь встать.
— Нет!
Демон удивленно поднял голову. Но Гилберт погасил мгновенную вспышку паники, едва не выдавшую его, и добавил с холодным спокойствием, тоном принца крови:
— Пожалуйста, останься.
— Как прикажешь, — пожал плечами демон, вновь откинулся на мягкую спинку кресла. Окинул подозрительным взглядом хозяина, отметив большую обычного бледность, но расспрашивать ни о чем не стал.
Гилберт же молчал, вновь погрузившись в задумчивость, подошел к окну, уставился невидящими глазами на мерцающие вдалеке городские огни.
Повисшую тишину нарушило появление двух молоденьких служанок. Их прислали узнать, явится ли граф разделить с герцогиней ужин.
— Нет! — отрезал он, так что испуганные неожиданной яростью в голосе господина девушки пугливо отшатнулись назад.
— Его светлость утомился после охоты и желает ужинать здесь, в моем обществе, — усмехнувшись, заявил Иризар. — Ну, слышали, что я сказал? Быстро исполнять!
Девушки поспешно отвесили поклоны и кинулись выполнять распоряжение.
Но Гилберт не притронулся к принесенной еде. Оцепенелая задумчивость сменилась какой-то лихорадочной деятельностью. Он принялся суетливо листать пыльные тома, просматривая страницу за страницей, словно пытаясь найти что-то жизненно важное...
Иризар отсутствием аппетита не страдал. Да и жажду распаляла прислуживавшая за столом хорошенькая служанка, рискнувшая остаться на свою беду. Глупышка засмотрелась в чудесные, переливающиеся радугой глаза демона — и всё подливала и подливала вина в чарку. Он разглядывал ее, этот манящий десерт, прищурившись, предвкушая. Но девица осмелела, не отвела взгляда — и неожиданно прыснула смешком. Иризар в недоумении вскинул брови.
— Вас демоном кличут, а вы совсем и не страшный! — не удержавшись, шепнула на ухо.
— Неужели?
— Нисколечко! — заверила бойкая девица, игриво поведя плечиком. — И на голове вон у вас черте что. Точно заместо метлы двор волосьями подметали. Одна косица короче другой. Нешто так рыцарю можно!
— Хочешь попытаться распутать?
— А почему не попробовать? — опрометчиво вызвалась служанка. — Дело-то нехитрое, волосы чесать. Самое девичье занятие.
Она достала из кармана передника ножницы и гребень, встала позади кресла и деловито занялась черной гривой демона.
Вскользь обернувшись на них, Гилберт рассеянно улыбнулся по-домашнему мирной сценке. А Иризар и не думал скрывать довольного выражения на своем лице. Девушка проворно щелкала ножницами, выстригая безнадежные колтуны, расплетала свалявшиеся косицы, расчесывала волнистые пряди, подравнивала... Демон вовсе расслабился, прикрыл глаза, лениво потягивая вино.
Чтобы привести гриву в порядок, потребовалось немало времени. Но под конец, потеряв бдительность, чересчур осмелевшая девица неосторожно прищемила ножницами прядку, слишком сильно дернула за волосы. В полудреме, не помня себя, демон вмиг вскочил — и схватил служанку за горло. Она охнуть не успела, сип вырвался из глотки, задергались ноги. Со звоном выпали ножницы.
Выдохнув, Иризар разжал пальцы. Тело кулем осело на пол.
— Ты убил ее? — поднялся с места Гилберт.
— Похоже на то, — кивнул демон.
Подойдя к зеркалу, он придирчиво оглядел свое отражение. Три косицы слева над виском, оставшиеся нетронутыми, свисали на грудь — на целый локоть длиннее тщательно разобранных и расчесанных волос, волной ложащихся на широкие плечи.
— Вот зараза! — с досадой сплюнул он, поддев носком сапога одну из собственных косиц, валявшихся в беспорядке возле ножек кресла.
— Она мертва... — произнес Гилберт. Он отдернул руку от девушки, тщетно попытавшись найти признаки жизни, и голова ее под неестественным углом запрокинулась набок.
— Ну и что? — отмахнулся Иризар. — Ты же некромант, вот и прояви искусство, воскреси ее.
Гилберт поднялся с колен и смерил демона горящим от негодования взглядом:
— Как ты смеешь говорить это?! Ты искалечил ее тело, а теперь предлагаешь мне погубить ее душу?
Но ссора пресеклась, не успев вспыхнуть. Оба смолкли на полуслове.
За дверями послышался шум шагов, голоса.
— Твоя мать, — подсказал чуткий слух демона.
— ...Позвольте доложить о вас, ваше высочество? — умолял тонкий голос служанки. — Его светлость будет в крайнем раздражении, если...
— Не перечь мне! — Раздался звонкий шлепок пощечины. — Не смей вставать у меня на пути! Я — мать! И у моего сына не может быть от меня никаких секретов. Не забывайся, с кем говоришь, тупица...
Через мгновение двери распахнулись. На пороге появилась герцогиня Эбер, из-за ее спины выглядывала до смерти напуганная служанка.
Окинув пристальным взглядом комнату, герцогиня брезгливо поджала губы:
— Какой свинарник. Завтра же позови прислугу, давно пора навести здесь порядок!
Она величественной поступью подошла к склонившемуся в поклоне сыну, взявшись тонкими пальцами за подбородок, заставила выпрямиться, поднять голову.
— Полно, Гилберт, дай на тебя посмотрю, — сказала она нежно. Заглянув внизу вверх, впилась глазами в бледное лицо. Точно маленькому ребенку, пригладила ладонью волосы.
— Да... — протянула она с озабоченным видом. — Я ночей не сплю, пекусь изо всех сил о твоем будущем, о благе нашего королевства. А моему неблагодарному, недостойному отпрыску до того и дела нет!
И к своему удивлению, Гилберт получил пощечину.
— За что, матушка? — растерялся он.
— За глупость! — ответила герцогиня жестко. — Вместо того чтобы быть подле меня, как подобает почтительному сыну, ты пропадаешь неизвестно где! А после являешься в таком виде, точно тебя упыри сосали. Как, скажи на милость, ты собираешься удержать власть? Ты сам с собой совладать не способен! Весь в своего разгильдяя-отца пошел, тот тоже третий год какую-то жалкую крепость взять не может. Видел бы тебя твой дед!.. — сокрушалась она. — Неужели нашему древнему, славному роду суждено прерваться по вине такого бездельника и труса... Отвечай, когда в последний раз бывал у своей невесты? Хочешь отдать ее другому? Чтобы кто-то другой, более расторопный, отбил ее у тебя и торжествуя повел под венец?.. Где ты пропадаешь всё время? Чем занимаешься вот уже второй год тайком от матери, хотела бы я знать? Знай же, если хоть тень позора по твоей вине падет на наш герб... — предостерегающе подняла она указательный палец со сверкающим перстнем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
