— Эй, привет! — Ава жестом пригласила соседку подойти.
Карла медленно шла по двору, стыдясь того, что ее застукали за подглядыванием. На ней были бриджи и старая блузка, которая по сравнению с блузкой Авы выглядела убого. Свои темные волосы Карла собрала в конский хвост. Девочки в школе перешептывались, что от Карлы пахнет бензином.
— Слава богу! — сказала Ава, когда Карла подошла. Солнце освещало мать и дочь, которые стояли, широко улыбаясь. — Как раз ты нам и нужна. Будешь подружкой Тессы.
Карла стала проводить у Куперов все дни напролет. Она уже не представляла себе жизни без них. Приходила с утра пораньше, когда Тесса еще спала. Сидела с Авой на кухне, пила кофе — дома мать не разрешала Карле пить кофе. Ава развелась с мужем, отцом Тессы, который был актером.
— Мне следовало быть умней! — признавалась Ава девочке-подростку, словно Карла была ее подружкой.
Ава с Тессой называли ее Карли, что звучало необыкновенно даже на слух самой Карлы.
— Если девушка влюбляется в актера, ей нужно обратиться к врачу, проверить, все ли у нее в порядке с головой! — шутила Ава.
Наконец проснувшись, Тесса выходила к ним на кухню не в пижаме, а в белой шелковой комбинации, подол которой был изящно отделан голубой ленточкой. Дождаться, пока Тесса проснется, — на это уходило не меньше часа и трех чашек черного кофе. Тесса вовсе не была лежебокой, просто она жила в другом ритме, не в таком, в каком жили заурядные обитатели страны, именуемой «повседневность». Тесса была ночной птичкой, ночами она читала, часто до зари. Она обожала Джека Керуака и сразу дала Карле зачитанный до дыр роман «В дороге». По мнению Карлы, книгу написал свихнувшийся пьяница, который много и путано рассуждает ни о чем, облекая свои рассуждения в невообразимо длинные абзацы. Карла сказала Тессе, что книга просто потрясающая, и умолчала о том, что не смогла осилить даже половины.
— Глупее женщины, которая выходит замуж за актера, может быть только женщина, которая выходит замуж за писателя, — объявила Ава, когда они втроем завтракали.
Ава пекла мастерски. Они запивали черным кофе восхитительные сдобные булочки с медом. Сочетание кофеина с глюкозой пробуждало мгновенно, оно заряжало бодростью даже сонную Тессу.
— А мне плевать. Я люблю его, — упрямо твердила Тесса. — В один прекрасный день сяду в машину, доберусь до Калифорнии и найду его.
— Калифорния далеко, солнышко, — грустно ответила Ава. — И боюсь, к тому времени Джек Керуак отдаст концы, если не изменит свой образ жизни.
— Тигр, тигр, сжигающий себя! — Если Тесса не цитировала Керуака, то она цитировала Блейка.
«Песни невинности и опыта» — еще одна книга, которой она попыталась осчастливить Карлу, тоже осталась непрочитанной, хотя несколько страниц Карла перелистала, чтобы составить представление. Тесса сказала Карле, что, когда у них с Джеком Керуаком родится ребенок, они назовут его Блейк, неважно, девочка это будет или мальчик.
— Лучше красиво сгореть в молодости, чем тлеть до старости! — провозгласила Тесса.
При этих словах дочери Ава бросила на нее странный взгляд, словно сама придерживалась тех же принципов и жила по ним и вот только сейчас поняла отрицательные стороны подобной философии.
Когда девочки пошли на Угорьную реку, Тесса открыла Карле, что ее мать, несмотря на свои шутки, очень страдает из-за расставания с бывшим мужем. Они приехали в Блэкуэлл, чтобы начать новую жизнь. Если честно, у Авы после развода было несколько мужчин, но ни один не смог заменить отца Тессы. Мать всегда ошибается с выбором, рассуждала Тесса. Она не потрудилась переодеться для того, чтобы пойти на реку. Просто надела пластиковые шлепанцы и плетеную шляпку — и выглядела как картинка из модного журнала.
Карла и Тесса проводили на берегу целые дни, лежали на полотенцах и смазывались детским кремом, чтобы загар ложился лучше, хотя у Карлы была очень чувствительная кожа, которая могла обгореть до корочки. Пока они жарились на солнце, Карла делилась сочными подробностями местных сплетен о жителях Блэкуэлла, присочиняя кое-какие мелочи, чтобы украсить рассказ. Девочки, которые не принимали Карлу в свой круг, превратились в потаскушек, воровок и прогульщиц. Не из мести, нет, просто так было интересней. Брат Карлы, Джонни, который работал на заправочной станции, гонял, как черт, на своем мотоцикле и по всякому поводу ввязывался в драки в баре «Джек Строу», превратился в рассказах Карлы в бунтаря-одиночку, в мечтателя. Карла обрисовала его как непонятую и мятущуюся натуру вроде Джека Керуака, а не как наглого и неотесанного мужлана, который требовал, чтобы Крала не заговаривала с ним при встрече на улице, потому что он не хочет, чтобы их видели вместе. Короче, Карле приходилось примешивать к правде долю лжи, чтобы подогревать интерес Тессы.
В конце концов, ведь и доморощенный городской фольклор тоже, наверное, является не чем иным, как ложью, сочиненной первопоселенцами, но у новичка он вызывает интерес. Карла рассказала подруге все легенды, которые слышала с детства. Тут фигурировали и летучие мыши из музея, и Джонни Яблочное семя, который, по слухам, побывал в их городе, и, самое интересное, маленькая девочка, которая бродила по берегам Угорьной реки. Ее называют Привидением, считается, что она ищет свою сестру. Тому, кто летним вечером повстречает Привидение, повезет в любви. Тесса была в восторге от Блэкуэлла и местных легенд. Она полюбила здешние края и заявила, что Угорьную реку нужно объявить национальным достоянием, одним из чудес Массачусетса. Она мечтала, чтобы Джек Керуак повидал эти места, полюбовался и бликами солнца на зеленой воде, и травой тимофеевкой необычайной высоты. Тесса заявила, что с наступлением летней жары они поплывут вниз по реке. Карла согласилась, хотя, прожив всю жизнь в Блэкуэлле, она только плюхалась на мелководье. Угри ей внушали панический ужас.
Со временем у девочек установился строгий распорядок дня: завтрак, пляж, возвращение домой, ужин. Обычно на ужин ели макароны или гамбургеры, славная еда, всегда очень вкусная, но настоящим коньком Авы были десерты — они получались просто восхитительно. На первой же неделе она сделала свой знаменитый торт «Семь смертных грехов» — дьявольское искушение, перед которым никто не смог бы устоять. Каждый вечер затем их ждал большой кусок кремового чуда. От этого торта у человека рождались желания, о которых он даже не подозревал. Этого торта хотелось еще и еще, особенно когда последняя крошка исчезала во рту. Вскоре после того, как торт доедался, сумерки переходили в темноту и Карла отправлялась домой. Тесса всегда провожала ее до половины пути. В кустах поблескивали светляки, под ногами хрустели ветки. На ходу девочки обычно шептались. Они сочиняли истории, которые могли произойти в этих самых местах много лет назад. Они воображали первых поселенцев — отважных женщин, которые пробирались сквозь снежные заносы, и сильных мужчин, которые посадили все эти бесчисленные яблоневые деревья. Не забывали они и о призраке, который бродил по берегам реки, и о сестре этого призрака. Говорят, что она бежала ночью со своим возлюбленным, но хочет вернуться в родные края, потому что знает — до тех пор младшая сестра не обретет покоя в могиле. Местные жители верят, что, если повстречаешь сестру-беглянку, тебя ждет дальняя дорога.
Девочки шли, рассказывали на ходу истории, но возле огромного старого дуба, означавшего границу, за которой начиналась земля Келли, останавливались. Карла выпаливала «До завтра!» и убегала. Иногда она оглядывалась на бегу — Тесса смотрела ей вслед, светлые волосы обрамляли прекрасное лицо. Даже если Тесса окликала ее: «Эй, Карли! Погоди, я провожу тебя до дома!» — Карла не замедляла бег. Ее жизнь была такой серой, такой обыкновенной, что она не хотела, чтобы Тесса увидела это и стала хуже относиться к ней. Мать Карлы огорчалась из-за того, что дочери теперь никогда не бывает дома, но кто бы стал винить Карлу за то, что коттедж Куперов она предпочитает своему унылому дому? Что касается Марианн Келли, ей не очень нравилось то, что она слышала об Аве Купер, которая искала работу, весело болтала с людьми, раздавала бесплатно торты в «Хайтоп Инн», в кофейне, в баре Джека Строу, куда заходила узнать насчет постоянных заказов.
— Какая она? — спрашивала Марианн у Карлы.
— Она потрясающе печет! — Карла была достаточно умна, чтобы не болтать лишнего. Ни слова о тортах «Семь смертных грехов», особенно о «Сластолюбии» с тройной лимонно-маковой прослойкой и сахарной глазурью, перед которым невозможно устоять. Карла благоразумно умолчала и о том, что Тесса разгуливает по городу чуть ли не в нижнем белье, даже не подозревая, что это неприлично. Ничего Карла не сказала матери и том, что Ава угощает ее по утрам кофе, а в самый первый вечер, когда вещи лежали еще не распакованными, она налила девочкам по маленькому бокалу шампанского, и они выпили и произнесли веселые тосты, и голова у них немного закружилась. Как-то раз Карла проговорилась, что отец Тессы — актер, но тут же прикусила язык, когда увидела выражение лица матери.
