Лижия Фагундес Теллес
Рука на плече
Обаяние скрытого чуда
Есть писатели, чью творческую судьбу нельзя не назвать счастливой. Их книги не ждут признания долгие годы, они сразу же по выходе в свет находят путь к читательскому сердцу, чтобы остаться в нем надолго. Успех этот прочен и длителен, а значит, не случаен. Именно такова участь книг Лижии Фагундес Теллес, бразильской писательницы, имя которой латиноамериканские критики зачастую упоминают в одном контексте с такими выдающимися мастерами прозы, как уругваец Хуан Карлос Онетти и аргентинец Хулио Кортасар.
Лижия Фагундес Теллес родилась в 1924 году в Сан-Паулу в семье служащего, который по роду своих занятий должен был очень часто переезжать с места на место. Поэтому детство ей запомнилось как калейдоскоп маленьких провинциальных городков с их тишиной, обилием зеленых садов, причудливой, на всю жизнь врезающейся в память архитектурой, — городков, где одни и те же знакомые лица, привычные звуки, ленивый, устоявшийся распорядок дня располагали к размышлениям, наблюдениям, призывали на борьбу со скукой спасительное воображение. Лижия училась в гимназии, очень много читала, рано стала пробовать писать сама. Первый сборник ее рассказов вышел, когда она только-только еще стала студенткой. Он назывался «Живой пляж» (1944), за ним последовал еще один — «Красный кактус» (1949), и два романа. Все эти книги были тепло встречены публикой, замечены критикой, и имя вчерашней студентки прочно укрепилось в бразильском литературном мире среди признанных и восходящих звезд, таких, как Омеро Омен и Жилван Лемос, Далтон Тревизан и Кларисе Лиспектор, Антонио Калладо и Иван Анжело…
Потом, за два десятилетия, 60-80-е годы, вышли еще восемь сборников рассказов и два романа. Трудно поверить, но это правда: Лижия Фагундес Теллес удостоена практически всех наиболее значительных литературных премий Бразилии. На ее счету премии Национального института книги, Бразильского ПЕН-Клуба, Критики, Бразильской Академии, Гимараенса Розы, премия «Боа лейтура»… Сегодня она одна из наиболее читаемых прозаиков страны. Что еще известно о писательнице, добившейся такого успеха? Она юрист, и по образованию, и по роду занятий, живет в Рио-де-Жанейро, работает в Государственном институте прогнозирования. По собственному признанию, Лижия Фагундес Теллес счастливая жена и мать.
Не исключено, что у читателя, закрывшего книгу «Рука на плече», возникнет чувство озадаченности, недоверчивого удивления. Как из-под пера такой, казалось бы, в высшей степени благополучной женщины, описывающей жизнь, казалось бы, благополучных людей, могли выйти эти рассказы, рождающие ощущение неясного беспокойства, навевающие загадочные образы, тревожащие воображение, рассказы, которые будоражат самую спокойную совесть? Но парадокс этот мнимый, ибо благополучие персонажей писательницы тоже мнимое, достигнутое слишком дорогой ценой. Приносит истинное чувство в жертву деньгам начинающий художник, герой рассказа «В сауне»; ради престижа и успеха в деловом мире отказывается от личного счастья протагонист рассказа «Рука на плече»; из-за материальных благ предает любовь героиня рассказа «Приходи взглянуть на заход солнца». Подмена истинных ценностей мнимыми в современном «обществе потребления» и трагические последствия такой подмены — вот тема, ненавязчиво присутствующая почти во всех рассказах Лижии Фагундес Теллес. В существование вроде бы удачливых и преуспевающих героев часто вторгается нечто такое, что грозит перевернуть все вверх дном, смести, опрокинуть привычный порядок вещей. Спектр этого «нечто» весьма широк, от внезапного воспоминания, тревожного сна, игры воображения до предощущения собственной смерти.
Фантастический эпизод на фоне обыденной реальности, неожиданная, ошеломляющая порой развязка сюжета, тонкий, изящный психологический рисунок, плавный ритм рассказа, выверенный, отточенный стиль и еще, пожалуй, оттенок легкой грусти, пронизывающий рассказы бразильской писательницы, — все эти черты присущи творческой манере Лижии Фагундес Теллес.
Нет и не может быть заурядной, неинтересной человеческой жизни, наше бытие вообще не может восприниматься как нечто простое, одномерное. Нет людей и судеб без магической тайны, без невидимой драмы, без нерешенной загадки — таково глубокое убеждение писательницы и таково ее творческое кредо. Не случайно одному из ее последних сборников (который, кстати, так и называется — «Тайны») предпосланы в качестве эпиграфа слова из книги Джона Бойнтона Пристли «Человек и время»: «Да, я предпочитаю сумасшедший дом тюрьме. Предпочитаю легковерие неверию. Если мне суждено блуждать, то предпочитаю блуждать не просто, а в поисках находок. Настоящая жизнь должна быть полна загадок, должна казаться сложной и чудесной. Тот, кто видит ее более мелкой и упрощенной, чем подсказывает воображение, впадает в непростительную ошибку».
«Тюрьма» приземленного, бездуховного мировосприятия — или «безумие» разгулявшегося воображения? Второе, по Фагундес Теллес, без сомнения, предпочтительнее. С этим вовсе не обязательно связано что-то сверхъестественное. Например, воображение переносит нас в давно прошедшие детство или юность, воскрешает давно забытые ощущения, возвращает нас к истоку формирования нашего «я». Эта тема — одна из излюбленных у Лижии Фагундес Теллес («Гербарий», «Черные „классики“», «Стена»). Как потерянный рай, вспоминается тепло семейного очага, заботы большой семьи, былое единство, так скоро разрушенное жизнью. Стена, настойчиво возникающая в предсмертных грезах старика, не просто ограда соседского сада, запомнившаяся с детства. Это символ авторской концепции времени, которая обнаруживается во многих рассказах писательницы. Мир детства отделен от того, что еще предстоит пережить, непроницаемой стеной. Если бы можно было предупредить брата, заглянув в будущее… Нерушимая стена отделяет нас и от прошлого, где ничего уже нельзя изменить…
Изменить прошлое не дано, но пережить его, утверждает писательница, нам дано многократно. Так, в «Желтом ноктюрне» дом-мираж оживает в безмолвной ночи для путешественницы, ощутившей вдруг знакомый еще с детства запах цеструма. Вновь ей даровано обрести утраченный очаг, увидеть вместе давно распавшуюся семью, испытать чувство недолговечной, но счастливой общности близких по духу людей. Рассказ не может не вызвать ассоциации со знаменитым фильмом Бергмана «Земляничная поляна». Как и там, в «Желтом ноктюрне» зажигаются огни, оживают люди-призраки, когда-то населявшие опустелый теперь дом. Они не только, как это было в «Земляничной поляне», говорят то, что говорили при жизни, но и то, что при жизни не осмеливались или не желали сказать героине. Не исключено, что «блудной дочери» просто-напросто вспоминаются подробности одного из последних, становившихся год от года все более редкими, приездов в родной дом. Лижия Фагундес Теллес намеренно не расставляет окончательных акцентов. Рассказ открыт для интерпретаций, и эффект его тем действеннее.
Еще более по сравнению с «Желтым ноктюрном» усложнена структура воспоминания в новелле «В сауне». Воспоминание о поездке с женой к месту, где он жил в юности, терзает художника в тот момент, когда, по логике вещей, он должен бы приятно расслабиться и чувствовать легкую истому. Ведь это воспоминание — лишь ключ к другим, повод, провокация, вызывающая из-под спуда долго хранимую в тайниках памяти историю предательства. Сауна становится «чистилищем», где душа проходит как бы предварительную процедуру «смотра грехов». Но «чистилище» все-таки еще не ад, а сауна располагает к подыскиванию запоздалых аргументов в свою пользу. Каждый поворот событий, всплывающий из глубин памяти, казалось бы, должен еще бесповоротнее свидетельствовать: «Виновен!» Но голос самосохранения услужливо выворачивает наизнанку факты, которые в тепле и уюте сауны вдруг становятся такими эластичными, неоднозначными… Предоставим читателю самому решать, осужденным или оправданным выходит герой «Сауны» из своего современного, комфортабельного «чистилища».
Тема давнего предательства, незаметного, будничного, как бы безотчетного, но такого, которое способно вдруг всплыть в душе виновного, встать в полный рост и окрасить в совсем неожиданные тона благополучное настоящее, — настойчивый лейтмотив творчества бразильской писательницы. Она исследует человеческое сознание, состоящее как бы из двух слоев, поверхностного и глубинного. И то, что на первый взгляд ее герои воспринимают как неожиданную напасть, нервный срыв, на поверку оказывается этим самым «глубинным слоем», внезапно «пробудившимся». В нем, как в тайнике, до поры до времени хранится все, что люди сами скрывают от себя, поддаваясь удобной привычке к ежедневным самообманам и самоуспокоению. Порой писательница обнажает нехитрую механику «заговаривания» собственной совести — в рассказе «Перед зеленым балом» мы становимся свидетелями этого процесса.
