о том, как он рос, гонялся за Кесом и мной, в моей голове прокручивались редкие моменты, когда мы ладили друг с другом, и тот момент, когда он был разорван на куски и поглощен львицами.
Чувство вины за то, что я не попытался понять или помочь ему, гноилось, и на мгновение мне захотелось стать лучшим братом для братьев и сестры.
Но я не мог изменить прошлое. Я едва ли имел власть над своим будущим.
Я должен был сосредоточиться на настоящем, чтобы спасти женщину, которую предпочел своей семье.
— Пригнись.
Я завел Нилу за грузовой контейнер, стараясь держаться в темноте и тени. Рабочие и охранники, валявшиеся без сознания после ночи разврата, исчезли. Запыленные следы отпечатков ног указывали на то, что в лагере по-прежнему тихо, но люди не спали, находились в своих домах, готовили завтрак, готовились к новому рабочему дню, который начнется через несколько минут.
Нам нужно поторопиться.
Нила бежала рядом со мной, ее дыхание было неглубоким. Не замечая, она подражала мне, пригибалась, когда пригибался я, ускорялась, когда ускорялся я.
Она не была глупой. Она знала, что поставлено на карту. И по какой-то чертовой причине доверила мне свою жизнь.
Из-за меня ее чуть не убили львы.
В сотый раз я ругал себя за то, что вывел ее на равнину с телом, сочащимся кровью. Я знал, что хищники появятся. В этом состоял мой план — они должны были уволочить Дэниеля и превратить его тело в дерьмо… но я не планировал, что они появятся так быстро.
— Не высовывайся.
Мой голос был едва слышен, я вел Нилу по небольшому переулку, обходя тропинки и делая все возможное, чтобы остаться незамеченным.
Однако я знал, что этого будет недостаточно.
В конце концов, нас заметят… это лишь вопрос времени.
Мы должны приблизиться к джипам, прежде чем это произойдет.
Нила потянула меня за руку, указывая на ту сторону, где огонь погас, а находящиеся у костра мужчины и женщины исчезли.
— Знаю. — Я сузил глаза. — Не шуми.
Она кивнула.
Бок заныл от боли, я развернулся и продолжил наше опасное путешествие. Лихорадка делала меня слабее, истощая резервы организма. Нила была права — мне необходим врач. Нам обоим.
Я не мог смотреть на ее синяки без желания отомстить. В мои ближайшие планы входило доставить ее на самолет, где смогу оценить, насколько сильно она пострадала и как много от меня скрывала. Следующим этапом было спрятать ее подальше, где никто не сможет ее трогать, а я тем временем вернусь в Хоксбридж и закончу то, что должен был закончить много лет назад.
Я не хотел оставлять Жасмин в лапах Бонни. Особенно сейчас, когда Бонни знала, что Жасмин обманывала ее. И мне нужно было увидеть Кестрела. Прикоснуться к нему и убедить его очнуться и вернуться к жизни.
Потомство Хоук сократилось с четырех до трех.
Я не хотел, чтобы кто-то из нас еще умер.
Нила споткнулась, шипя сквозь зубы. Я приподнял ее, отвечая на ее шипение своим. Я болезненно усмехнулся. Мы бежали из последних сил.
Мы бесшумно продвигались вперед. На первый взгляд, лагерь не был большим — в нем проживало не более тридцати-сорока человек. Но этим утром казалось, что мы пересекли Серенгети (прим. пер.: Серенгети — экорегион в Восточной Африке, простирающийся от севера Танзании до юга Кении. Серенгети славится большой популяцией львов) с преследующими нас гиенами.
Мы пригнулись, перебегая через открытое пространство к укрытию другого контейнера.
Мы уже близко.
Сжимая пальцы Нилы, подбородком указываю, что мы почти у цели. Парковка была совсем рядом.
Указав, чтобы она оставалась на месте, в безопасности, я расцепил наши пальцы и стал пробираться вперед к краю ограды. Я не оглядывался, но чувствовал, что она раздражена тем, что я оставил ее.
Это лишь на мгновение.
Никого.
Ни души.
Между мной и первым джипом только свободная территория.
Неужели все так просто? Неужели судьба наконец-то благоволит нам?
Мои глаза метались от одной будки охранника к другой будке охранника. Вчерашняя церемония была особым событием, правила безопасности были ослаблены. Однако там должен быть хотя бы один охранник.
Никого.
Это не было чем-то необычным, но от этого мне не стало легче
Мое внимание привлек единственный шкаф, находящийся посреди парковки, и прикрученный к земле болтами. В ящике хранились ключи от двадцати или около того джипов, на которых развозили рабочих на смену.
Шкаф открывался не ключом, а ПИН-кодом.
И я знал ПИН-код.
День рождения моей матери.
Махнув Ниле рукой, чтобы она шла следом, я перепрыгнул через лужу и стал возиться с тумблером.
Пожалуйста, пусть пароль будет прежним.
Это было бы гребаной удачей.
Спустя три долгих секунды, замок открылся.
Слава богу.
Руки дрожали, я схватил связку с номерным знаком ближайшего джипа.
Совсем близко.
Пожалуйста, позволь нам выбраться отсюда.
Мои мысли превратились в молитвы, прокладывающие путь к надежде на свободу.
Махнув Ниле, чтобы она выбегала из укрытия, толкнул ее к машине.
— Вперёд.
Она не стала колебаться.
Вместе мы обогнули машину, я разблокировал двери. Когда забрался на водительское сиденье, у меня перехватило дыхание от боли в боку. Нила запрыгнула на пассажирское сиденье, я вставил ключ в замок зажигания.
Ничего не произошло.
Я нажал на газ, поворачивая ключ.
И снова никаких изменений.
— Что за хуйня?
Мой взгляд метался между мертвой приборной панелью и быстро мерцающим солнечным светом.
Время на исходе.
Я попытался снова, вдавливая педаль в пол.
Заводись. Пожалуйста, блядь, заводись.
Двигатель внезапно оживает, со скрипом.
Затем раздался самый ужасный звук, какой только можно себе представить.
И это будет иметь неприятные последствия.
Громкий треск, словно эхо,
