Но Спанда отстранил ее от Ронты.
- Полно кричать, - сказал он с оттенком прежней строгости. - Я знаю, о чем ты кричишь.
Он посмотрел на Асу острым, загадочным взглядом. Она тотчас же умолкла и попятилась назад.
Рул вышел вперед и неожиданно упал перед Ронтой на колени.
- Мы погибаем за вас, - повторил он, - спаси нас!
Ронта посмотрела на него с испугом и недоумением, потом повела глазами кругом, отыскивая знакомых, и тихо спросила:
- Где Илеиль?
Рул схватил горсть холодного пепла с огнища, посыпал себе голову, потом указал рукой через плечо, в сторону поля:
- Там.
Пальцы его были сложены вместе и протянуты. Этот жест означал покойника.
Ронта немного помолчала и спросила опять:
- Где Литта?
- Там, - указал Рул в другую сторону, к горе. - К Дракону пошла.
- А где Яррия... Где Элла?
И еще два раза монотонно сменили друг друга два жеста и два ответа: "Там, в поле...", "К Дракону пошла..."
Тогда Ронта остановилась, подумала и спросила:
- Какой Дракон?..
- Лунный Рек, Дракон, - ответили Анаки. - Духи Заразы... Убивают незримые...
- Хватает жертву так!..
Мужчины и женщины, и дети кричали наперерыв, строили гримасы и показывали жестами, что делает Дракон.
Рум Старший схватил щепку и закусил ее зубами с свирепой миной. Он хотел изобразить страшное лицо Лунного Река с Юном в зубах.
Ронта молчала в оцепенении.
- Мы обещали ему белую жертву, - сказал Рул. - Оленную жену. Он злится, требует.
Теперь Ронта начала понимать. Рул говорил о белой телице весенней охоты. Грозное слово Черного Юна оказалось правдиво. По вине Яррия Лунный Рек спустился на землю и мстил племени.
- Спаси нас, - снова воскликнул Рул, простирая к ней руки. - Ваша вина, - прибавил он уныло и с упреком.
- Как я спасу вас? - сказала Ронта негромко.
- Иди к Дракону.
Ронта сделала рукой отклоняющий жест и испуганно отступила назад.
- Мы все ходим, - закричали Анаки. - Теперь ходили. Все племя требовал, взял половину.
- Зачем я пойду? - спросила Ронта снова. Голос ее звучал глухо. В горле у нее пересохло.
- Белой невестой пойди, - сказал Рул, - в белые жены. Ты - чистая, святая. Уговори его, пусть нас оставит. Уйдите на небо назад. Смерть наша...
Ронта молчала.
- О-о! - заревели Анаки. - Смерть наша незримая. Чего ждать? Куда бежать? Лучше покончить жизнь самим.
И быстрые в своих решениях, воины выхватили ножи и подняли их вверх, готовые нанести самоубийственный удар.
- Спаси нас! - быстро и страстно лопотали женщины. - Спаси племя, маленьких детей, еще не рожденных!
Старый Спанда упал на колени рядом с Рулом и прошамкал старчески:
- Спаси племя!
- Мы убьем себя! - кричали мужчины.
Всех громче ревел Илл Красный Бык. Голос его раздавался, как рычанье медведя:
- Убьем себя!
Ронта посмотрела кругом растерянным взглядом. Рядом с ней стояла Охотница Дина, опираясь рукой на копье.
- Что делать, Дина? - спросила Ронта беспомощно.
Дина с минуту молчала. Потом лицо ее как будто окаменело.
- Если можешь, иди, - сказала она.
И Ронта тихо заплакала и сказала чуть слышно:
- Я пойду.
- А-а!
Громкий взрыв радостных криков раздался кругом. Он покрыл горы и долы и вызвал эхо в лесах и ущельях:
- А-а-а!..
Возле пещеры Анаков на малое время ходьбы была кленовая роща. Ровная она была и густая, но в этой роще не слышались девичьи шутки и не совершались женские обряды. Холодный ветер сорвал все листья с развесистых вершин, и они стояли под дождем нагие и печальные, как женщины без плаща.
Но в эту ночь под широким деревом недалеко от опушки горел костер, и у костра сидела Ронта. Она была совсем одна, ибо это был ее обряд, ее одинокий праздник. Подруги совершили его без нее и заключили брак свой и умерли. И к Дракону, в юные белые жены, она также должна была идти одна, без подруг. Охотница Дина хотела сидеть в эту ночь вместе с нею, как старшая помощница, но она отослала ее. Старая Исса явилась неведомо откуда и собиралась зажечь второй костер, как полагалось по обычаю.
- Зачем? - сказала Ронта. - Не нужно.
- Я расколдую тебя, - неожиданно предложила Исса. Она употребила бранное слово: "Ялама", то самое, которое Яррий бросил когда-то в лицо своей подруге.
Губы Ронты задрожали. Перед глазами ее мелькнуло распаленное лицо, залитое кровью, и она готова была вскочить и бежать без оглядки. Но старуха спохватилась и замолкла и почти тотчас же исчезла. И теперь она, должно быть, сидела где-нибудь в темноте, с черепом между коленями, разрушая прежние чары или сотворяя новые.
Это было еще в сумерках. Ронта, оставшись одна, подбросила в огонь новую охапку хвороста, села и задумалась, и забыла о старухе.
Она сидела у костра и смотрела в огонь, но не творила никаких обрядов, никаких заклинаний. Только напевала тихонько про себя старую сказку покойника Дило:
Пять трясогузок сидели под листьями клена...
Эти слова напевала Элла-Сорока. Элла тоже была покойница. Все умерли. Она одна осталась.
Она продолжала напевать строфа за строфою старую загадочную сказку.
- Зачем ты? - спросил Дракон.
- В жены к тебе, - сказала Рунта.
- Как берешь ты жен? - спросила Рунта.
- Пастью беру, - сказал Дракон.
Она докончила песню, немного помолчала и потом сказала:
- За племя...
В лесу было тихо и спокойно. Неожиданно с опушки долетел знакомый тихий свист пестрой совы Шиана, точно так же, как в тот раз, летом.
- Угу!..
Ронта не пошевелилась. Свист повторился и замер. И через минуту хрустнул сучок на тропинке. Высокая фигура обрисовалась в свете костра. Это был Яррий. Ронта не подняла глаз. Она видела его тень, но не видела его лица.
- Зачем ты пришел? - спросила она после короткого молчания.
- Я твой муж, - отрывисто сказал Яррий.
- Мой муж там, на горе, - сказала Ронта.
- Знаю, - простонал Яррий, - Рул сказал.
И вдруг он упал на землю и стал биться головою о землю.
- Ронта, Ронта, Ронта!..
- Полно, - сказала Ронта. - Сядь здесь.
Яррий поднялся и сел против нее у огня. Теперь она видела его лицо. Оно было, как у безумного. Глаза у него были дикие, заплаканные.
- Не плачь, - мягко сказала Ронта.
- Ронта, зачем? - снова простонал Яррий.
- За племя, - сказала Ронта, - за маленьких детей.
- Из чрева твоего могли бы родиться дети, - заговорил Яррий, несчетное племя, наше собственное. Ты не захотела...
Ронта покачала головой:
- Я не могла.
- Каждый волос твой дороже Анака, - говорил Яррий. - Капли крови твоей, как яркие звезды. Красное сердце твое, как красное солнце...
- Полно, Яррий, - сказала Ронта снова.
- Не дам тебя за них, - воскликнул Яррий еще страстнее. - Кто они? Трусы, убийцы, рабы!..
- Будут другие, - сказала Ронта коротко.
- Другие будут жить, а ты умрешь. Не дам тебя. Лучше я сам умру! - В глазах его вспыхнула прежняя решимость.
Ронта посмотрела на него с беспокойством.
- Что ты задумал? - спросила она.
Яррий молчал. Лицо его по-прежнему стало сурово.
- Скажи, Яррий?
- Я - воин, у меня есть копье, - сказал Яррий угрюмо.
- Не надо, - поспешно сказала Ронта. - Он сожрет тебя.
- Пусть сожрет! - страстно воскликнул Яррий. - Не боюсь. Ненавижу.
- Он - бог, - сказала Ронта с дрожью в голосе.
- Ненавижу богов! - крикнул Яррий запальчиво. - Не боги - враги. Будь они прокляты!..
- Нас боги создали, - возразила Ронта.
- На гибель создали! - кричал Яррий. - Жить не дают, радость отнимают у нас! Не нужно их!
Он вскочил с места и весь трясся от возбуждения. В эту минуту он верил в богов и ненавидел их, как худших врагов.
- Сядь, Яррий, - сказала Ронта снова.
Яррий тотчас успокоился и сел у огня.
- Слушай, Яррий, - заговорила Ронта, - помнишь реку Дадану и наш челнок?
- Помню, - вздохнул Яррий.
- Мы вместе сидели, - сказала Ронта, - сомкнувшись плечами. Ты вперед смотрел, а я назад. Волны бежали за нами и гнались, и не могли догнать.
Яррий молчал. У него голова кружилась от этого острого и яркого воспоминания.
- Теперь я смотрю вперед. Я вижу...
- Что видишь ты? - спросил Яррий.
- Вижу передние волны. Они убегают от нас, - сказала Ронта. Яррий молчал.
- Задние волны, это - минувшие наши, - сказала Ронта, - прадеды, деды, отцы. Они догоняют нас, но не могут догнать. Передние волны, это грядущие наши, дети детей и внуки внуков.
- Не наших с тобою детей, - сказал Яррий.
- Дети Анаков. Мы тоже Анаки. Вижу внуков и правнуков. Они вырастут, как листья. Каждый ребенок станет народом. Покроют землю.
- Ты не увидишь, умрешь...
- Вижу теперь, - сказала Ронта спокойно, - а смерти не минуешь.
- Я не отдам тебя смерти, - сказал Яррий твердо.
И снова вспыхнул тот же спор.
- Не надо, - твердила Ронта. - Он сожрет тебя.
