– Вася, а что ты, собственно, так переживаешь? Одинокая, симпатичная женщина, да еще на курорте. Конечно, на меня обращают внимание. Но я совершенно не вижу причин для истерик.
– Истерик?! За нами бандиты гоняются, а она тут шашни разводит!
– Ну и что? Мои шашни отпугнут их, что ли? Или наоборот, вызовут нечеловеческую кровожадность?
Ответа у доморощенного Отелло не было.
– Вась. Ты успокойся. Флиртовать с ними или романы крутить я не собираюсь. Просто хочется иногда почувствовать себя женщиной, а не загнанной скаковой лошадью.
Похоже, кризис миновал. Нормальный цвет лица вернулся к моему темпераментному другу.
– На вот, держи. Средство для снятия макияжа. Аккуратненько, ватным блинчиком, смоченным в лосьоне, будешь протирать лицо, пока все не смоешь. А это для глаз, технология та же. – Я протянула ему два пузырька, предусмотрительно захваченных из номера.
Пятый этаж. Кивнув ему на прощание, я вышла.
Не успела я улечься в кровать с пультом и картой города, приобретенной сегодня в холле отеля, как раздался телефонный звонок.
– Алло?
– Приходи скорее, у меня лосьон кончился.
– Какой лосьон?
– Ну, банка зеленая, которую ты дала.
– Она же была полная, – удивилась я.
– И что с того? Давай быстрее, у меня физиономия не отмывается.
Пришлось снова одеваться и, крадучись, по лестнице, тащиться к Ползунову.
– Тук, тук. Это я.
Из-за двери показалась жуткая размалеванная маска. С черными и красными разводами и подтеками.
– Что с тобой? – ахнула я.
– Лицо помыл твоей водицей.
– Как помыл?
– Лил на руки и размазывал по лицу. А как еще?
– Что я тебе говорила?
– Что? Что? Это для глаз, это для лица. Вымоешься, и все.
– Горе ты мое. Садись. Хорошо, что я все с запасом купила.
Очистив размалеванного олигарха от краски, я снова поплелась к себе. Очень хотелось провести вечер в тишине и покое. Улеглась обратно под одеяло, и тут снова раздался звонок.
– Теперь что? – устало спросила я.
– Лифчик за что-то зацепился, не снимается.
– Фиг с ним, спи так.
– Не могу я в этой сбруе спать.
Одеваться я больше не стала, накинула на пижаму халат и снова потопала к беспомощному олигарху. Сняв с него атрибут женского гардероба, я дождалась, пока он не надел пижаму и не лег в кровать.
– Как вы только во всем этом ходите? Одни трусы с лифчиком чего стоят!
– Не ной, ты еще стринги не надевал.
– А это что такое?
– Завтра выдам.
– Нет уж, избавь! С меня и так хватит.
Пожелав ему спокойной ночи, я наконец отбыла к себе.
Придя в номер, села на краешек кровати и подождала, не будет ли еще вызовов. Телефон молчал. Читать уже не хотелось, и я просто легла спать.
Утром меня разбудил телефонный звонок.
– Алло? – сонно пробормотала я.
– Просыпайся! Сонная тетеря! – бодро и радостно возвестил Василий. – Собираться надо!
– А сколько времени?
– Уже десять.
– Ладно, через час приду.
– Что значит через час? У нас дел по горло!
– Да? И какие?
– Бандитов выслеживать! Елки-палки!
– Ну, эта радость от нас никуда не денется.
– В общем, так. У меня в номере через двадцать минут.
– Через час, – раздельно произнесла я. – А будешь ругаться, вообще не приду.
И не дожидаясь ответа, повесила трубку.
Нестись никуда совершенно не хотелось. Хотелось спокойно поваляться в постели.
Раздвинув шторы и увидев за окном залитые солнцем горы и черепичные крыши с качающимися между ними макушками пальм, я с удовольствием потянулась.
– Все-таки жизнь прекрасна! – констатировала я и стала обзванивать родственников.
Денис оказался на уроке и разговаривать не мог, зато прислал эсмску: «все отлично, сейчас на уроке, потом перезвоню». Вероника долго болтать тоже не могла, неслась по каким-то делам. Толком удалось поговорить только с родителями.
Исполнив свой дочерний и материнский долг, я пошла умываться.
Подумав, что в номер я заходить больше не буду, решила сразу одеться для прогулки по городу.
Немного поразмыслив, выбрала кожаный жакет болотного цвета с винтажным блеском, коричневато-зеленые брюки прямого покроя и черный бадлон из тонкой шерсти. Стильные коричневые ботинки, сумочку и ремешок. Все вместе смотрелось очень мило и удачно оттеняло мой новый цвет волос. Снарядившись, я тихонечко выбралась в коридор и никем не замеченная прокралась к лестнице.
Глава 31
Василий был не в духе. Буркнув что-то себе под нос, пошлепал в комнату. Дверь пришлось закрывать самой. Когда я вошла, он уже демонстративно сидел перед туалетным столиком.
Сняв жакет и сумку, я приступила к работе.
Сделав макияж, выбрала ему одежду – серо-розовый костюм в клеточку и розовую юбку с традиционным бантом. Нахлобучив сверху парик, я осталась довольна своим произведением. Приготовив преобразившемуся олигарху куртку, сумку и очки, я перешла к обсуждению наших планов.
– Для начала неплохо бы перекусить, – ответил слегка подобревший Ползунов. – Как думаешь, где лучше, здесь или поищем что-нибудь по соседству?
– Лучше здесь. Мы оба живем в отеле, это будет нормально. А если ты где-то в городе будешь ходить за мной по ресторанам, это уже подозрительно. И не забудь, если захочешь в туалет, иди в женский!
– Нет! Я не смогу, – запаниковал Василий Никанорович. – Мне единственного раза хватило.
– Ну тогда надевай памперс или сиди дома. Хотя, можешь гулять кругами около отеля. В общем, решать тебе.
– Слушай! Не забивай мне голову всякой ерундой. Когда настанет момент, тогда и будем думать.
– Славненько! Главное, чтобы ты, когда приспичит, не ломанулся со всей дури в мужской туалет. Переполох будет на весь город, и прощай маскировка.
– Ладно. Запомнил, – недовольно промямлил незадачливый лицедей.
Оговорив этот щекотливый вопрос, я по лестнице вернулась на свой этаж и оттуда вызвала лифт.
С Ползуновым мы увиделись уже в ресторане. Из-за стола он встал первый. Как мы и уговаривались, вышел на улицу, присел на лавочку посреди площади и стал кормить голубей булкой, прихваченной за завтраком.
Картина была загляденье. Пожилая почтенная фрау в наряде пастельных тонов и очках трогательно заботится о пернатых друзьях.
Убедившись, что компаньон вышел на заранее оговоренную позицию, я тронулась следом.
Но вот тут произошла заминка. В вестибюле радостно галдела троица вчерашних итальянцев. Увидев меня, они с сияющими лицами кинулись мне навстречу, рассыпаясь в комплиментах. Понять их можно было и без глубокого знания итальянского.
От такого натиска я просто растерялась. Они же, полностью завладев ситуацией, повлекли меня на улицу и далее, бурно жестикулируя, в сторону озера. Как я поняла, мне предлагалось ехать с ними на пароходе то ли в Лугано, то ли еще куда-то в ту сторону. В наши с Василием планы это явно не входило. Улыбаясь во все тридцать два зуба, я всячески упиралась, выворачивалась и отступала назад к отелю, пока не натолкнулась спиной на толстую, жутко жесткую тетку.
Когда я обернулась, чтобы извиниться, мадам прошипела мне в ухо:
– Стряхни их уже наконец.
Заехав одному из пылких сеньоров своей увесистой авоськой, битком набитой оружием, по самому чувствительному месту, он гордо удалился, виляя бедрами, как портовая блудница.
Я тут же воспользовалась замешательством в толпе поклонников и рванула вслед за ним.
Нырнув в одну из ближайших улиц и оглядевшись по сторонам, мы шмыгнули в первую попавшуюся подворотню.
– Ну? Довольна? Они нам чуть все не испортили!
– Извини. Кто знал, что они ко мне так прицепятся.
– Мотай на ус. И в следующий раз изволь изображать из себя неприступную, безутешную вдову, а не искательницу сомнительных приключений.
– Какой слог! От тебя, милый, просто с ума можно сойти. То на жаргоне объясняешься, как последний отморозок, а то того гляди Шекспира начнешь цитировать.
– Ты сейчас не о Шекспире думай, а о нашем плане. Шекспира мы потом почитаем, если захочешь.
– О’кей. Уже готова к выполнению задания, – козырнула я. Настроение у меня вопреки обстановке было игривое.
Я вышла из подворотни и, не оглядываясь, прогулочным шагом направилась вверх по улице.
Город был чудо как хорош. Дома, украшенные фресками, мощенная булыжником мостовая. Ни один домик не был похож на другой. Вот трехэтажный дом оливкового цвета расписан цветочными гирляндами, массивная резная дверь из старого дуба и бронзовый молоточек. Просто произведение искусства. Жаль, нет с собой фотоаппарата. Вот большая полукруглая витрина колбасного магазина, боже, что за запах! Какие только колбасы не свисают с крючков под потолком, и маленькие толстенькие, и длинные тоненькие, сосиски, сардельки, ветчины, окорока. Над входом в это мясное царство висит бронзовая вывеска с фамилией владельца и датой «1567 г.». Солидная рекомендация. А вот маленький двухэтажный домик всего в шесть окошечек, с кружевными белыми занавесочками и цветочными ящиками, должно быть, жить в таком очень уютно. Я шла, разглядывая дома и прохожих, останавливаясь перед витринами, заходя в маленькие магазинчики. Незаметно для себя я напокупала кучу всякой чепухи: вышитые салфеточки, кружку с альпийскими пейзажами, маленькую головку сыра, керамический макет какого-то собора. А также фарфоровые фигурки пастушков и пастушек, альбом с местными видами, подставки под стаканы, палку колбасы и еще какую-то дребедень. Деньги, выданные утром Ползуновым, таяли на глазах. Наконец, устав от гулянья, я вышла на какую-то большую площадь с огромным, по меркам этого города, зданием. Наверное, это старая ратуша, подумала я. И села за столик на террасе какого-то ресторанчика. Мы заранее условились, что я не буду заходить внутрь, чтобы Ползунов, не теряя меня из виду, тоже мог где-нибудь пообедать.
