Одна рука продолжала сжимать обтянутый дорогой кожей руль, а другая потянулась к бардачку, выуживая оттуда пачку сигарет. Так-то лучше. Гораздо лучше. Услышав капли дождя, ударяющего о крышу машины, захотелось убавить музыку и вслушаться в умиротворяющие звуки, созданные самой природой. Однако ненавязчивый дождь очень скоро превратился в отчаянный ливень, застилающий собой какую-либо видимость на дороге. Вот только дворники какого-то хрена не работали. Несколько раз клацнув по необходимой кнопке и не получив должного результата, скорость все-таки пришлось сбавить и свернуть к обочине. Но стоило повернуть руль вправо, как машину начало заносить, а тишину разрезал скрип чужих тормозов. И удар.
Гармония и спокойствие. Давно такого не ощущалось. В мыслях пронеслись фрагменты детских воспоминаний: охота с отцом, семейный уют, некогда утративший свою значимость, и черный чай с мятой и мелиссой. Почему-то сейчас возникло невероятно сильное желание выпить его. Закутаться в мягкий плед, сидя на веранде, как в старые добрые времена, и согревать руки о горячую кружку с ароматным чаем, что наполнял ее. Может, все было не так уж и плохо?
— Айрис… — из воспоминаний вырвал взволнованный голос. — Прости меня.
Виски пронзила острая боль, отчего девушка невольно поморщилась. Она потерла глаза руками и попыталась разглядеть силуэт говорившего человека.
Над ней навис чертов Дазай, который, по всей видимости, подрезал ее. Кто вообще этого кретина за руль пустил? У него и машины-то не было. Стоило Айрис попытаться принять вертикальной положение, как она обнаружила связанные за спиной руки и ноги.
— Какого черта? — прохрипела она, слизывая языком кровь с разбитой от удара губы.
Игнорируя вопрос, парень взял ее на руки и направился к машине, на которой он приехал. Открыл заднюю дверь и положил Айрис на сидение.
— Что происходит? — срываясь на крик, переспросила Миура. — Я сейчас превращусь, чертов ты ублюдок!
Дазай протянул руку и, оголив небольшой участок кожи на ее руке, вонзил шприц с иглой, от содержимого которого стало клонить в сон. Последнее, что Айрис успела уловить, это мягкое прикосновение губ Дазая к своим, от которых, будь она в полном здравии, точно бы решила прочистить себе желудок.
Когда девушка пришла в себя, первым, что она увидела, была толстая железная дверь, запирающая ее в стенах подвала. Айрис не могла знать наверняка, где она находится, но сырой влажный запах наводил именно на такие мысли. Миура повернула голову вбок и, уронив взгляд на Дазая, обнаружила, что ее руки были все еще связаны. От неподвижной фиксации запястья затекли и начали неметь, а в горле все пересохло. И она по-прежнему не понимала, что происходит. Осаму спал, сидя напротив нее, облокатившись на спинку стула. Но как только девушка зашевелилась, пытаясь подняться, он открыл глаза. Его взгляд был изможденным и болезненным. Сосуды в уголках полопались, расползаясь от радужки красной паутинкой, отчего можно было сделать вывод, что не спал он как минимум сутки.
— Оуу…- парень поднялся со стула, направляясь в сторону Айрис, — Ты проснулась.
Его взгляд скользнул к пересохшим губам девушки и Дазай прихватил с собой бутылку с водой.
— Я бы развязал тебе руки, — он открутил крышку и поднес бутыль к губам девушки, — Но ты можешь трансформироваться и наделать глупостей, — глядя ему в глаза, Айрис продолжала жадно глотать воду, пытаясь восстановить свой баланс. — Также я бы мог вновь вколоть тебе снотворное, — он томно вздохнул. — Может, для тебя это было бы лучшим вариантом, ведь скоро я выпущу тебя отсюда…время бы для тебя так прошло гораздо быстрее, и не пришлось бы терпеть мою компанию. Но я слишком сильно по тебе соскучился, — Осаму отвел глаза в сторону, избегая ее непонимающе-агрессивного взгляда. — Позволь мне немного побыть эгоистом. Я так устал.
Айрис еще с минуту вглядывалась в Дазая, как бы изучая и оценивая его поведение на вменяемость: всматривалась в мимику, вслушивалась в голос, пытаясь выявить ноты безумства и убедиться в том, что он все-таки рехнулся. Но никаких таких признаков девушка не обнаружила. В таком случае она подумала, что может повторить свой вопрос. Она прочистила горло, немного откашлялась и, вздернув подбородок, встретилась с ним взглядами:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Дазай, — ее голос слегка хрипел, но от звука собственного имени, произнесенным такими сладкими и манящими губами, парень ощутил, как по его коже пробежали мурашки. — Что я здесь делаю? — Айрис пыталась звучать спокойно, старательно скрывая свое раздражение и неприязнь глубоко внутри.
— Какое сегодня число? — игнорируя вопрос, переспросил Осаму.
— Двадцать третье, — Миура едва сдерживалась, чтобы не послать его к черту.
— Обычно ты умираешь в этот день, — мягко протянул Дазай. — Милая, не смотри на меня, как на умалишенного.
— О чем ты говоришь?
— В будущем ты будешь мертва, Айрис, — поморщившись, пояснил парень. — Если так будет понятней, то есть человек, обладающий способностью перемещаться во времени. И, не поверишь, но я всеми силами намерен тебя спасти, пользуясь такой возможностью.
— Звучит…- Миура сглотнула, — Не знаю. Странно это звучит.
По правде говоря, Дазай допустил одну серьезную ошибку. С чем это было связано, он точно сказать не мог. Возможно, он действительно просто устал, ведь начиная со времен, когда парень находился еще в Портовой Мафии, и заканчивая последними его днями, с Осаму никогда не происходило подобных проколов: при любых обстоятельствах, требующих устранения третьих лиц, он просто пускал пулю в лоб, будучи совершенно уверенным, что оппонент мертв. Однако в последний раз, убивая брата Кристины, Дазай не имел при себе оружия. Тогда ему пришлось просто вытолкнуть Грейса младшего из окна. Вследствие чего парню удалось выжить. А значит, Кристина теперь не просто не вернет его в прошлое, а еще, что более вероятно, предпочтет скрыться вместе с братом, опасаясь за его жизнь. Ведь тот наверняка поведал ей о том, как якобы спаситель добивался его смерти. В любом случае, Дазай для себя решил, что будет пытаться снова и снова, чего бы ему это не стоило. И если у него не получится спасти Айрис сейчас, то Кристину с его братцем он из-под земли достанет, но своего добьется.
Дазай сделал два шага вперед и обошел Айрис, становясь у нее за спиной, отчего девушка ощутила легкое для ее ситуации беспокойство. Потому что, будучи привязанной к стулу, она не могла обернуться в его сторону и контролировать парня хотя бы зрительно. Осаму положил руку ей на плечо, поднимаясь тыльной стороной ладони к шее.
— Не прикасайся ко мне, — прошипела Айрис. — Не смей.
— Я не могу себе в этом отказать, — подавленно произнес парень. — Прости, — его пальцы скользнули выше, после чего опустились обратно и очертили выразительный размах ее тонких выпирающих ключиц.
От мягкости ее кожи по телу пробежала тяжелая волна возбуждения, и контролировать свои действия было уже действительно тяжело. После ночей с Айрис у Дазая больше никого не было. Он не мог смотреть на других женщин, и уж тем более у него не возникало желания к ним как-либо прикасаться. Это казалось чем-то мерзким и неприятным, граничащим на одном уровне с брезгливостью. Поэтому в своем самоудовлетворении парень довольствовался лишь воспоминаниями о ярких оргазмах с Айрис.
Он отогнул чашечку ее бюстгальтера и накрыл грудь своей ладонью, ощущая, как бешено под ней колотится ее сердце. У Миуры была очень чувствительная грудь, и Дазай решил воспользоваться этим познанием, стимулируя и оттягивая ее соски. Может морально Айрис и была против, однако ее тело жаждало, чтобы он не останавливался. Дазай заметил, как ее колени прижались друг к другу, а дыхание сделалось поверхностным. Тогда он погасил тускло светящуюся лампочку и погрузил их в кромешную темноту.
Сейчас ему хотелось просто сорвать с девушки джинсы и резко войти в нее. Без прелюдий. Без поцелуев. Просто оказаться внутри. Почувствовать, как тесные мышцы плотно обхватывают его подрагивающий от перевозбуждения член, погружая орган в такое влажное и приятное тепло, и, наконец, избавиться от этого напряжения в брюках.
