— Твоя уехавшая подруга?
— Возможно. Она не одобряла меня, пока не увидела обручальное кольцо Эви. Делла поняла, что это не настоящие бриллианты, рассердилась и решила, что ты заслужил то, что я для тебя готовила… Каз, я не знаю, зачем ты поехал за мной сюда, но, пожалуйста, поверь: что бы ты ни сказал, хуже, чем сейчас, мне не будет. Я никогда не прощу себе то, что натворила. Поэтому позволь мне уйти.
— Нет, Тарн, боюсь, я не в силах это сделать.
У нее что-то оборвалось внутри.
— Конечно, не стоило на это надеяться. И если честно, я не могу осуждать тебя за желание отплатить мне.
— Если бы я и желал отплатить, — медленно произнес Каз, — один взгляд на тебя отбил бы это желание.
— Ты надо мной смеешься? — хрипло спросила Тарн.
— Господи, нет. — Его тон стал резче. — Вчера я был зол, обижен и унижен. И если бы меня спросили, хочу ли я вновь увидеть тебя, я ответил бы отрицательно и в соответствующих выражениях. Но я провел эту ночь без сна, один и пришел к ряду совершенно иных умозаключений. Прежде всего я понял, что тебе неизвестно, какова на самом деле Эви Гриффитс.
— Она написала мне множество писем, посвященных тебе. Я радовалась за нее. И если честно, испытывала облегчение.
— Потому что о ней будет заботиться кто-то другой?
— Да. — Тарн поежилась. — Как гнусно это звучит. Мне стыдно.
— Зря, — заметил Каз. — Тебе давным-давно следовало предоставить Эви ей самой.
— Но я не могла, — тихо возразила она. — Ее отец был добр ко мне. Ради него я приглядывала и за Эви, и за тетей Хейзел. Мне и в голову не приходило, что она ненавидела меня.
— Как ты не понимаешь, любовь моя? Ты виновата только в том, что слишком сильно любила и была слишком преданна, а это замечательные качества, даже если они направлены не на тех людей. — Каз вздохнул. — Господи, я завидовал Эви и всем сердцем желал, чтобы ты так относилась ко мне. Но больше всего меня тревожило, что ты не поговорила со мной об этой злосчастной истории. Не потребовала правды от меня.
— Я не могла! — страстно воскликнула Тарн. — Разве ты не понимаешь? Когда мы встретились впервые, я думала только о мести. А потом, когда все начало меняться и я полюбила тебя, было уже слишком поздно. — Она отвернулась. — Кроме того, я боялась услышать правду. Я боялась, что ты действительно только забавлялся с ней. А значит, можешь повторить то же и со мной. Сломать и выбросить без сожаления.
Каз растерянно пробормотал:
— Господи боже мой. — Некоторое время они молчали. — Честно говоря, Тарн, вначале я не воспринимал ее преследование всерьез. Я не обменялся с Эви Гриффитс ни словом, когда она занималась уборкой. Стандартное «Доброе утро», и только. Но потом начали происходить скверные истории, и моя жизнь на какое-то время превратилась в ад. Признаюсь, в то время я с удовольствием запер бы ее где-нибудь и выбросил ключи. Я думал, что, если она согласится лечиться, все кончится, однако Джек Вайнрайт не был в этом уверен и оказался прав. Сейчас ее отношение ко мне качается как маятник, от одной крайности к другой, но Джек надеется, что со временем все придет в норму. И полицейским с ней непросто. Сегодня Эви готова сотрудничать, а завтра все отрицает.
— Могу я что-нибудь сделать для нее? — спросила Тарн.
— Да. Довериться профессионалам. Твое вмешательство мешает делу. Так что устранись. И потом, — добавил он, — тебе надо подумать кое о чем, моя радость.
— Я… я не понимаю. — Ее голос дрогнул.
Каз не приблизился ни на шаг, но у Тарн возникло странное ощущение, что ей достаточно протянуть руку, чтобы коснуться его.
— Тогда я объясню, — сказал он. — Прошлой ночью я понял, что не смогу провести остаток жизни без тебя.
— Каз… О, Каз, ты не можешь… После того, что я натворила…
— Нет? — Он с нежностью взглянул на Тарн. — Тогда слушай. Каждое слово в моей записке — правда. Официальной церемонии не было, однако свадьба состоялась. Ты единственная женщина, которую я люблю, которая мне нужна. Отдав себя мне, ты стала моей женой, душой и телом. Я был искренен, Тарн. — Его голос дрогнул. — Это любовь, и ничто не может ее уничтожить. Даже если ты решишь, что, учитывая все обстоятельства, нам лучше расстаться, я не позволю тебе уйти. Мы должны быть вместе. Ты согласна?
Она так и не поняла, кто к кому шагнул первым, но они оказались в объятиях друг друга.
Тарн прижималась к Казу, терлась о его шею, вдыхала запах его кожи, и радость раскрывалась в ее душе, как бутон цветка.
Каз улыбнулся:
— Джек очень терпелив, дорогая, но едва ли он одобрит, если мы займемся любовью в его кабинете. Где ты остановилась?
— В отеле аэропорта.
— Давай заберем твои вещи, отправимся куда-нибудь, где есть широкая кровать и хорошая еда. Пусть начнется наш медовый месяц.
— Мы вообще-то не женаты, — напомнила Тарн.
Каз поцеловал ее в кончик носа:
— Мелкая техническая деталь. После медового месяца мы найдем церковь с добрым викарием и попросим его совершить обряд. Я уговорю Джека повести тебя к алтарю.
Когда они, взявшись за руки, шли к двери, она вспомнила:
— О боже! Я взяла машину напрокат. Ее надо вернуть.
— Я все устрою, — заверил Каз. — Я не хочу отпускать тебя ни на шаг. Ты все время будешь у меня на глазах, днем и ночью.
Тарн засмеялась, встала на цыпочки, притянула его голову к себе:
— Да будет так.
И она поцеловала любимого.
