______________
* 1 То же говорит и современный этим лицам историк Фальканд: per idem tempus cum imperatore Graecorum foedus initum est paxque finnata: Graeci Constantinopolim dimissi, qui post brundusianum bellum in vinculis tenebantur. Впрочем, этот мир был непродолжителен. Nicet. L. 2, n. 8.
** 2 Мануил только признал Вильгельма королем, потому что до этого мирного договора Вильгельм в Византии понимаем был как похититель престола. Carol. du Fresn. ad. h. I.
*** 3 Этот брат был не Танкред, как некоторые ошибочно полагают, потому что отцом Танкреда почитается хотя также Рожер, однако же не король Сицилии, а князь Апулии (Ughell. Tom. 9. Italiae Sacrae. p. 66, 100, 103 etc). Под именем брата Вильгельмова надобно здесь разуметь побочного Рожерова сына Симона, который, изгнанный братом своим Вильгельмом из Тарентинского княжества, завещанного ему отцом, спасся вместе с Матфеем Бонеллой на триреме и, вероятно, удалился в Константинополь. Falcandus.
16. Такой конец имели для римлян эти итальянские войны. Но и прежде еще, когда они продолжались в Италии, царь сильно озабочивался возникавшими уже тогда беспокойствами в Азии, а теперь всецело предался этим заботам. Персидский султан овладел подвластными римлянам городами Пунурой и Сивилой; Тероз, о котором было уже упомянуто, отнял у римлян весьма много городов в Киликии; а персидский филарх Ягупасан4*, правитель Каппадокии, {192} делал набеги на два понтийских города - Инеон и Павраю. В таких обстоятельствах царь посылает к султану Алексея Гифарда и упомянутые города возвращает; Ягупасана заставляет прекратить набеги на римские границы и пристать к себе, а в Киликию решается сделать поход сам. В это время в Византии случилось следующее: был один из левитов5**, которых мы называем диаконами, по имени Василий. Он, по возложенной на него обязанности объясняя народу слово Божие на различных службах, позволял себе в этих беседах намеками и прикровенно бесчестить и других, кто хотя немного был с ним не в ладу, и в том числе Михаила6*** и Никифора, по прозванию Василакий, из которых первый в то время был преподавателем риторики и в храме Софии объяснял священные евангельские изречения1****, а последний славился ученостью, пи-{193}сал хорошие сочинения и весьма искусно также обработал многое по части риторики. Эти люди огорчались такими поступками и считали делом важным, что, достигнув столь великой мудрости, были осмеиваемы тем человеком и через то как для многих других, так и для самих себя сделались виновниками невыносимых бедствий. Однажды Василий совершал свое обычное служение в храме апостола Иоанна Богослова2***** в предместье города; пришли туда послушать и они, но послушать слухом лукавым и неприязненным. Объясняя, думаю, какое-нибудь отделение Евангелия, Василий сказал, что один и тот же Сын Божий и бывает жертвою, и вместе с Отцом приемлет жертву. Они тотчас схватили эти слова и, идя дорогой, осмеивали их со всех сторон, говоря, что если принести жертву значит одно, а принять ее - другое, то Василий вводит две ипостаси. К этому мнению присоединились и другие, по учености люди известные, и даже Сотирих3******, по прозванию Пантевгенос, {194} муж в то время превосходивший других и мудростью, и силою слова и уже избранный на антиохийский престол, только еще не получивший рукоположения4*******. Этот Сотирих пристал к их мнению не только языком и устами, но и написал прекрасную речь, имевшую что-то чрезвычайно сходное с Платоновыми разговорами, только в речи этой наговорил много и нелепостей; так что, когда царь разобрал их спор, и сам писатель лишен был престола, и подверг тому же всех своих соучастников. Василий же, напротив, снова получил свое достоинство, которого было лишился, хотя впоследствии, обличенный, как говорили, в неправославии, опять потерял его.
______________
* 4 Ягупасан - зять иконийского султана Масута, правитель Амасии, Анкиры и Каппадокии. Nicet. L. 3, n. 5.
** 5 Об этом богословском споре подробнее говорит Nicet in Man. L. 7, n. 5. L. 4 et 22. Leo Allatius in excerptis Var. et L. 2 de Eccl. Occid. et Orient. с. 12, n. 5.
*** 6 То есть Михаила фессалоникского uaiotwрa tv ntoрwv, didaokaлov tv vayyeлiwv ka прwtekdikov tc ueyaлnc kkлnoiac Kwvotavtivoпoлewc. Должность магистра риторов состояла в истолковании Св. Писания. Allatius in excerptis. Codin de offic. c. 1, n. 22. А Никифор Василакий, по Никите, был didaokaлoc tv пiotoлv: Baoiлakioc Niknфoрoc tc tov Пavлov vaпtvoowv п' ekkлnoi пictoлac ka diaлevkaivwv t tc kaллiррnuoovvnc фwt, oai tv пootoлikv noewv t oaфeia пoueлaivovtai, ka t Baфei tov пvevuatoc пiфрiooovoi.
**** 1 Преподавание риторики и объяснение Евангелия были две должности, но соединялись в одном лице Михаила. Codin. с. 1, n. 12. В византийской церкви пoллo oav o didaokaлoi, как-то: didaokaлoc tov eayyeлiov, didaokaлoc tov пootoлov, didaokaлoc tov yaлtnрiov; но didaokaлoc kat' еoхv почитался истолкователь Евангелия. Catalogus Goari et Medonii: didaokaлoc рunvevei t yiov vayyeлeiov, e dvvatoc oti, ka t yaлtnрiov, kрatv ka t oхoлeia tc, пiokoпc. Из этого видно, что истолкователь Евангелия не только имел право объяснять и другие книги Священного Писания, но и управлял патриаршими школами.
***** 2 Разумеется, вероятно, храм, построенный при Гебдоме, странноприимном доме Иоанна Богослова, о котором см. Ann. L. 3 Constant, in Basil, с. 63. Scylitz. и Glycas in Bulgaroctono. Впрочем, Guillelmus Biblioth. in Adriano II находит еще храм Иоанна у так называемого Castrum Rotundum.
****** 3 Сотирих Пантевгенос называется пoynфioc tov пatрiaрхov, то есть представитель патриарха Антиохийского; ибо, пока Антиохия находилась во власти латинян, греки имели антиохийских патриархов только по имени. Эти представители антиохийского престола, действительные патриархи, не могли иметь резиденции в Антиохии. Balsam. ad. can. 16 Synod. Antioch. См. Nicet in Isaac. L. 1, n. 4. Baron. A. 1178.
******* 4 Безымянный автор у Алляция называет этого Сотириха пoynфiov tov пatрiaрхeiov 'Аvtioхeiac. Впрочем, пoynфioc назывался не титулярный только епископ известной Церкви, но и всякий, пока он был наречен, хотя быть нареченным значило собственно п tou koiv vaknрvхфeivai, как выражает это Пахимер (L. 4, с. 15), vп tou, т. е. по законному избранию клира и народа, каковое избрание совершалось публично, и акт избрания подписываем был всеми избирателями. Ер. Symmach. Р. 5 et 6. ad Caesarium Arelat. in Cone. Arvern. Can. 2. Aurelian. IV Can. 5. Aurelian. V Can. 11.
17. Такой был конец этого догматического спора. После чего царь выступил против Тероза5*. Когда он занят был, как мы ска-{195}зали, западными делами, этот варвар, улучив время, овладел почти всеми городами Киликии. Он искуснее, чем кто другой, ловил случаи и умел пользоваться обстоятельствами. Это да еще и другое, о чем сейчас скажу, побудило царя отправиться в Азию. По смерти антиохийского князя Раймунда супруга его Констанция тотчас и себя, и антиохийские дела вверила царю. Вслед за тем царь послал в Антиохию кесаря Рожера, о котором я уже упоминал, чтобы он вступил с Констанцией в брак. Но она, переменив мысли, по общему совету антиохийцев соединилась браком с каким-то Ренальдом; ибо антиохийцы опасались, как бы им, если эта женщина выйдет за Рожера, не пришлось платить римлянам дань. Упомянутый Ренальд, тогда как царь не допускал его к себе с прошением, а напротив, устрашал многими угрозами, понял, что ему нужны деньги, и поступил следующим образом. Настроив кораблей, он отплыл к Кипру и, производя там грабежи, как пират, приобрел таким образом великое богатство. Управлявший тогда этой страной племянник царя Иоанн, Михаил Врана и все другие, которым поручено было ее охранение, сначала прогнали его и разбили; но потом, когда Врана с большей чем нужно стремительностью пресле-{196}довал его до Левкусии и когда вместе с ним плыл также Иоанн,- им обоим пришлось попасться Ренальду в плен. Так вот для чего царь отправился в Киликию. Прибыв в Малую Фригию и встретившись там с персами, он победил их в сражении и произвел великую сечу; потом, опустошив соседственную с Фригией персидскую область, направился к Киликии, а между тем показывал вид, будто ведет войну с персами. Через это надеялся он напасть на Тероза, когда последний не будет и подозревать того; а чтобы еще неожиданнее явиться перед ним, поступил следующим образом. Он повелел Алексею Кассиану1**, который тогда управлял Селевкиею, собрать войско из туземцев и иметь его в готовности; потом сам выбрал лучших у себя воинов и поспешил к Селевкии, а прочему римскому войску приказал, оставаясь здесь у Атталы, позаботиться о лошадях; ибо у лошадей явилась тогда болезнь на оконечности ног, обыкновенно поражавшая лошадиную породу, и сильно мучила их. Царь пришел уже на поля Селевкии, а войска, вопреки его приказанию, еще не было (потому что Алексей не позаботился об этом). Тогда, сильно желая схватить Тероза, он обратился к другому способу: Алексея послал вперед, чтобы Тероз, завязав с ним {197} битву, мог быть этим задержан на месте, а сам пошел в тыл его, ведя с собой не более пятисот тяжеловооруженных воинов. Этим способом тиран был бы в самом деле скоро взят2*** и попался бы в руки римлян, если бы, сверх ожидания, не спас его один случай. Некто из нищих, которые в большом числе из латинских стран приходят в Палестину, обегают там горы и леса и не оставляют ни одного места, не проходя его толпами,- некто из таких нищих, встретившись с царем и получив от него в дар статир золота, как мог скорее пошел к Терозу и известил его о немедленном прибытии царя. Услышав это, он, как и следовало ожидать, пришел в ужас и, не открыв полученного известия никому, кроме преданных ему людей, Фомы3**** и Корка, начал бегать из места в место и блуждал повсюду. Вступив на другой день в Киликию, царь не нашел его нигде и сперва овладел без боя сильной крепостью на Ламе; потом взял Кистрам и знаменитый город Аназарб; затем, идя далее, напал на Лонгиниаду и поработил ее со всеми окрестностями; отсюда перешел к Тарсу, который был митрополией этой области, и взял его при первом приступе; послав же часть войска к {198} весьма сильной крепости Тили, покорил и ее римлянам. Как он в один день овладел Тарсом, который не легко может быть взят и многими десятками тысяч войска,- это я объясню. Узнав, что его трудно взять, он не хотел здесь тратить время попусту, но сам направился к другим городам, а осаждать Тарс послал зятя своего по сестре Феодора, прозывавшегося Ватацею. Феодор не успел еще подойти к городу, как бывшие на стенах его воины, подумав, что идет на них царь, в чрезвычайном испуге начали бросаться с башен и, несчастные, убивали сами себя. Вследствие сего город тут же был взят.
