пошла вниз по лестнице, оглядываясь. Малиновская жила на последнем, четвёртом этаже, время было позднее, девять вечера, но гостиница стояла почти пустой, постояльцы разбрелись по увеселительным заведениям. Зоя спускалась сначала медленно, потом всё быстрее, она помнила, что обычно у входа стоит милиционер. Можно было позвать кого-то из своих, но Свирский лежал в больнице, счетовода уже третий день никто не видел, а остальные жили в комнатах двумя улицами ближе к вокзалу. Она спустилась вниз, конторка, за которой обычно сидел портье, была пуста, но возле двери стоял швейцар.
— Там, — подскочила она к нему, — в номере…
Швейцар посмотрел на Зою снисходительно.
— Вы, гражданочка, не волнуйтесь, — сказал он, — что случилось?
— В номере мужчина, — запинаясь, сказала девушка, — а там ещё женщина.
— И такое случается, шашни всякие, — швейцар усмехнулся, — вы сами здесь проживаете?
— Нет.
— Не положено, гражданочка, вам здесь просто так волноваться и панику поднимать. Запрещено. Так что извольте выйти.
Зоя окинула взглядом улицу — стемнело, и электрические фонари слабо освещали практически пустые тротуары. Фиата съёмочной группы, который всегда стоял рядом с входом, не было видно, наверное шофёр переместился к больнице, чтобы завтра забрать Свирского. Поодаль стоял ещё один автомобиль, и тоже без водителя. На углу кофейни Гукасова прохаживался милиционер, девушка было бросилась к нему, но тот засвистел в свисток и побежал куда-то вглубь Цветника. Зоя набрала воздуха в лёгкие, чтобы заорать, и тут заметила внутри гостиницы, в вестибюле, Травина. Тот сидел в кресле и читал газету. Она поднырнула под руку швейцара, и бросилась обратно.
* * *
Сергей, вернувшись от Федотова, попытался найти Кольцову, но её в гостинице не оказалось. Лена куда-то ушла, оставив у служащего за конторкой записку для Травина, в которой назначала встречу на девять вечера в вестибюле «Бристоля». У северного крыла собственного вестибюля не было, его, как и курительный зал, разгородили на номера для отдыхающих по курсовкам, значит, женщина имела ввиду главное здание.
В номере царил кавардак, Лиза и близнецы Горянские вовсю готовились к первому учебному дню в пятигорской школе номер1, которая находилась в здании бывшей мужской гимназии неподалёку от трамвайного депо. Видимо, готовились они к уроку истории. Подушки, одеяла и стулья превратились в крепость, а найденная в кладовке возле ванной комнаты швабра — в коня командарма Будённого. Сергея перехватил Горянский-старший, с надеждой спросил насчёт вторника, и успокоился, когда Травин сказал, что на охоту пойдёт обязательно. Потом они ушли к Горянским в номер, поговорить об особенностях двустволки Франкотта и её преимуществах перед пятым браунингом, и вообще курковых ружей перед самозарядными и наоборот, жена военного, Маша, принесла чай и булочки, так что время до вечера пролетело почти незаметно.
Зою Сергей заметил, когда та сбежала с лестницы, девушка была чем-то явно расстроена, даже вроде как плакала, но вмешиваться молодой человек не стал, мало ли какие личные проблемы у гримёрши. И только когда она поспорила со швейцаром, а потом выглянула на улицу и заозиралась, предположил, что проблемы могут иметь совсем не личный характер. Он перехватил Зою у входа в диванный зал.
— Что случилось?
— Там, — Зою немного потряхивало, она говорила с перерывами, — там с Варварой Степановной нехорошо.
— Умерла?
— Нет, надо срочно идти. Быстрее, там такое происходит…
— По дороге расскажешь.
Травин устремился к лестнице, швейцар попытался было преградить ему дорогу, но решил не связываться и отступил на шаг. Малиновская жила на четвёртом этаже, первые три пролёта Травин и Зоя преодолели почти бегом, на ходу Сергей кое-как уяснил ситуацию из сбивчивых объяснений девушки. Что именно происходило в номере, та не знала, но туда вошли трое мужчин, а служащий гостиницы её, Зою, в номер не пустил. На площадке между третьим и четвёртым этажами девушка немного успокоилась и решила, что зря подняла панику, но Травин так не думал. Эту троицу он видел, они приехали на автомобиле и прошли мимо него — пижон в белом костюме и двое приятелей попроще. У одного карман оттягивало что-то тяжёлое.
— Стой здесь, — распорядился он, и не торопясь начал подниматься по последнему пролёту.
Номер Малиновской был третьим по счёту справа от лестницы, расстояние между дверьми здесь оказалось гораздо больше, чем в северном крыле. Возле закрытой створки стоял коридорный и подсматривал в замочную скважину. Он оглянулся на шум шагов, собираясь отправить очередного постояльца по его делам, и тут увидел Травина. Рот коридорного раскрылся, рука нырнула в карман.
— Крикнешь — убью, — спокойно сказал Сергей, он был от мужчины в трёх шагах.
Коридорный замешкался. Травина он увидеть не ожидал, в худшем случае — милиционера, но о нём бы предупредил швейцар внизу. То, что произошло совсем недавно в номере этажом ниже, в памяти ещё было свежо, и коридорный потерял секунду, пока боролся с накатившим ужасом. А потом Сергей подошёл достаточно близко, чтобы ударить его в живот ногой.
Парусиновые туфли отлично годились для пробежек и походов в гости, но не для драки, к счастью, Травин переобулся, сменив их на высокие ботинки на толстой кожаной подошве. Тяжелый ботинок угодил коридорному прямо в солнечное сплетение, мужчину отшвырнуло назад, он упал, скрючился и пытался вдохнуть. Травин подошёл поближе, пригляделся — на губах крови не было, значит, рёбра, если и пострадали, не проткнули лёгкое. На всякий случай он схватил коридорного за шиворот, донёс до лестницы и швырнул рядом с Зоей, приложив палец к губам. Девушка закатила глаза и чуть было не грохнулась в обморок.
— Будет шуметь — ударь в голову, — посоветовал Сергей, и направился обратно к двери.
Дверь номера открывалась вовнутрь, Травин приложил ухо к замочной скважине — внутри слышались смешки и пыхтение. Посмотрел, но ничего, кроме задёрнутого шторой окна, разглядеть не смог. Вполне возможно, то, что творилось внутри, происходило по взаимному согласию, поэтому выбивать створку Сергей не стал, а нажал на ручку и вошёл.
И сразу понял, что согласием там не пахнет. На кровати извивалась женщина, практически голая, двое мужчин удерживали её за руки и за ноги, а третий взгромоздился сверху и спустил штаны.
— Пошёл вон, Тютя, — не оборачиваясь, сказал тот, что упёрся руками в лодыжки. Рыжий.
Зато второй, что сидел у жертвы на руках, глаза поднял и увидел Сергея. Он попытался вскочить, но запутался в покрывале и грохнулся на пол. Но быстро вскочил, выхватил револьвер.
