Только маленькие дети были счастливы по-настоящему в своем гордом одиночестве. В принципе для них не существовало одиночества как такового. Вокруг был огромный неизведанный мир. Они искренне радовались всему, что видели… Вот топнул малыш ногой в лужу, и рассыпались вокруг бриллиантовые брызги, множество маленьких, сверкающих звездочек… И не беда, что штаны промочил, зато сколько счастья испытал при созерцании такого великолепия брызг…
Все в мире природы просто до гениальности, а в мире людей — относительно до глупости. Говорят, дети ближе к Богу. Это правда. Ведь они видят и наслаждаются естественной, сиюминутной красотой. А взрослые? Они живут в своем прошлом и надеждой на будущее. А что есть прошлое? Иллюзия давно минувших дней. А что есть будущее? Иллюзия призрачных мыслей. Что же тогда есть жизнь на самом деле? Миг настоящего, в котором человек живет здесь и сейчас. Но как используется этот миг?! Взрослые плохо видят, они слепы. Взрослые давно живут в какой-то Своей ограниченной виртуальной среде. И всё, что считают важным, — это тот иллюзорный мир, который они совместно создали свои- ми мыслями и в котором сами же страдают. Не все, конечно, но подавляющее большинство. Игра, игра, игра… Затянувшаяся игра не на жизнь, а на смерть…
* * *
Нужно было вновь играть на этом поприще сплошных интриг. Не хотелось, но надо. Сэнсэй готовился к очередной сцене действия под названием «Приезд журналистов». Он понимал, что для того образа авторитета, который он создавал, ему самое время показать всю «крутизну своего положения». Надо подпитать ту иллюзию, которая приобрела вполне реальные очертания в головах недавних оппонентов. Ну, например, показуху с набитыми до отказа машинами своих бойцов он обеспечит без проблем. Но приходить с журналистами опять одному на сей раз уже не солидно. Нужна особенная изюминка, которая поразит воображение бандитов. И Сэнсэй придумал. Он решил взять с собой Макса.
Макс был высоким, крупным парнем с аккуратно подстриженной бородкой и усами. В черном плаще он выглядел достаточно внушительно, прямо как типичный правительственный суперохранник из кинофильма. В общем, внешне он здорово смахивал на профессионала. Занимаясь боевым искусством, он по глупости поразбивал себе кентоса, то бишь косточки на кистях. И эта немаловажная дополнительная деталь придавала ему устрашающий вид. Но чего-то в его внешности все-таки не хватало… Ну конечно! Бандитского форсу в виде оружия.
Сэнсэй не хотел приучать ребят к оружию, хотя оно у него было в достаточном количестве. Как же поступить в этой ситуации? И тут его осенило. Сэнсэй слыл большим юмористом. Он, недолго думая, взял швабру, отломил от нее короткую часть и засунул Максу под плащ. Теперь казалось, что там, как минимум, находится автомат «узи». А что? Ему же никто под плащ заглядывать не станет. Это и так понятно. Макс скорчил грозное лицо, и все ребята из их компании покатились со смеху.
Для парней данная хорошая шутка послужила и хорошим уроком. Сэнсэй был мастером подобного рода розыгрышей и соответствующих философских выводов. Смеясь вместе с ними, он тут же сделал заключение:
— Вот так, ребята… Весь мир — иллюзия, которую зачастую мы принимаем за действительность. Рисуем сами себе страшилки, а потом их же пугаемся. Воспримешь серьезно даже шутку — и сам не заметишь, как она станет явью. Любая мысль, братцы, зарождается в мозгу и несет в себе те же материальные свойства. Так что с этой капризной Госпожой надо держать ухо востро…
Макс выглядел настолько впечатляюще, настолько правдоподобно, что всем присутствующим очень понравилась такая «иллюзия форм». Сэнсэй объяснил водителям трех машин, где они встретятся и как лучше окружить по периметру подъезды к спортзалу. Когда все было готово, Макс с Сэнсэем поехали за журналистами.
* * *
Возле спортзала в ожидании томилась группа встречающих. Ровно в назначенное время из-за угла выехали, как на параде, иномарки, демонстративно остановившись в разных точках. Они были битком набиты бойцами Сэнсэя, которые, правда, не потрудились выйти.
Сэнсэй торжественно подрулил к дверям спортзала. Мартыныч, во главе встречающей делегации, первым поспешил пожать руку Врачу. Оценивающе покосился на Макса и его оттопыренный плащ. Макс следовал за Сэнсэем, точно огромная скала, с невозмутимо серьезным лицом.
Все вошли в помещение. Сэнсэй поближе познакомил Мартыныча с журналистами. И тот на правах добродушного хозяина повел их по своим владениям. А на них сегодня посмотреть стоило — сверкающий спортзал, белоснежные наглаженные кимоно спортсменов, приветливые улыбки… Каждый тренировался с полной выкладкой, слегка смущаясь при видеосъемках. Журналисты сделали все, как положено. Провели репортаж, побеседовали с чемпионами, мастерами, персонально с тренером. И когда основная работа была окончена, Мартыныч, сияя от счастья, пригласил всех прибывших за стол, который старательно накрыли его ребята в кабинете. С видом знатока тренер подошел к Максу.
— Вы тоже присоединяйтесь. Раздеться можете вон там, — и тихо, как и полагается в таких случаях, добавил, легким жестом указав на швабру: — Оружие можно положить в мой сейф.
Сэнсэй, стоявший рядом, увидел, как у Макса заблестели глаза от подступившего смеха. Благо, что борода скрывала его губы в еле сдерживаемой улыбке. «Шеф», глядя на него, и сам чуть не рассмеялся, но все-таки сдержался и быстро сказал:
— Да нет, все нормально. Он подождет на улице. Макс кивнул головой и молча быстро вышел из спортзала, чтобы не запороть все дело на корню. Сделав пару глотков свежего воздуха, он более-менее успокоился. Но тут увидел, как на его кусок швабры пялятся два быка, поставленных Мартынычем у входа. Макс демонстративно развернулся, чтобы вновь не прыснуть от смеха, и стал важно, как гусь, прохаживаться под бдительными взглядами «сторожил». Благо, что рядом со спортклубом нашлось много подворотен, при тщательном «осмотре» которых Макс находил выход своим эмоциям.
Застолье удалось на славу. С легкой руки Сэнсэя быстро решились многие трудные для Мартыныча вопросы. Когда были улажены все договоренности, новоиспеченные знакомые расстались в самых лучших дружеских отношениях. Церемония окончилась. Толпа частично разошлась, частично разъехалась. Сэнсэй с Максом развезли журналистов по домам. И всю оставшуюся дорогу ухохатывались над таким дешевым розыгрышем. Главное, как все им поверили!
* * *
Последние события заставили Бульбу крепко задуматься. Вокруг происходило непонятное движение. Он все больше оставался не у дел. Врач же шел напролом. А главарь самой крупной в городе банды так толком о нем ничего и не знал. Его «парашютисты» с того дня, как удачно пропасли вывоз металла с металлургического комбината, больше ничего не выяснили. Более того, когда требовалось следить за ним в оба, они теряли Врача из виду, как полные болваны. А после того, как Бульба узнал о Мутаборе, то и вовсе отменил слежку от греха подальше.
Все эти обстоятельства страшно его пугали. Ведь и в область надо было что-то докладывать. А что? Как «гонщики» опростоволосились? Или как на Врача неудачно наехал Мартыныч? Так там поди разберись, еще неизвестно, кто на кого наехал! Оставались неясными и схемы, которыми, как он думал, до сих пор пользовался Врач на комбинате. Да что там говорить, дело совсем труба! И откуда он взялся, этот Врач, на его голову! Ведь сколько лет все шло тихо и спокойно! Бульба слышал о нем то же, что и все, как о специалисте по позвоночнику. И тут на тебе, гром среди ясного неба! Оказывается, у него мощная крыша, незаурядный талант в организации, куча денег неизвестного происхождения! И самое главное — все так здорово. продумано, что не подкопаешься.
Бульба практически уже ненавидел этого человека, потому что тот все делал гораздо лучше его самого. Эта мысль угнетала с каждым днем все больше и больше. Она, словно удав, медленно душила, ежесекундно заставляя задыхаться от собственной злости. Да и на «Олимпе» Бульбе четко дали понять, что в волчьей стае не бывает двух вожаков. Точно весь мир разом взбесился и восстал против него. «Что будет со мной? — с отчаяньем думал Бульба и тут же сам себя добивал: — Сожрут, как пить дать, сожрут. Волчары позорные…» От таких угнетающих дум Бульба заматерился на чем свет стоит, пиная и швыряя в офисе все, что попадалось под ноги и в руки. Братва повыскакивала на улицу. Все знали, что в таком состоянии его лучше не трогать и на глаза не попадаться. Хорошо, если просто морду набьет, а то ведь и пристрелить сгоряча может.
Немного придя в норму, Бульба вновь уселся за стол. Матерись не матерись, а выкручиваться как-то надо. Нужно срочно что-то предпринять, играя на два фронта: и вашим, и нашим. Может, тогда он сумеет выйти из воды сухим. Надо правдами-неправдами влезть в дружбу к Врачу, хотя это страшно противно. Но, опять-таки, как? Врач никого из новых к себе не подпускал. Знакомых держал на расстоянии от своих дел. Значит, значит…
