– А за что ты попал в тюрьму?
– Покалечил пару человек. Я разозлился.
– Они того заслуживали?
Тень подумал.
– Тогда мне так казалось.
– Ты сделал это снова?
– О черт, нет. Я в тюрьме три года жизни потерял.
– М-м-м-м. В тебе есть индейская кровь?
– Понятия не имею.
– Ты просто так выглядел, вот и все.
– Извини, если разочаровал.
– Да ладно. Есть хочешь?
Тень кивнул:
– Неплохо бы.
– Тут есть отличное местечко, вон за тем щитом с гирляндами. Хорошо кормят. И недорого.
Тень свернул на стоянку. Они вышли из машины. Он решил не трудиться запирать дверцы, хотя и убрал ключи в карман, из которого достал взамен пару монет, чтобы купить газету.
– У тебя хватит денег тут пообедать? – спросил он.
– Да. – Она вздернула подбородок. – Я могу за себя заплатить.
– Знаешь что, – сказал он. – Я брошу монетку. Выпадет орел, ты за меня платишь, выпадет решка – я за тебя.
– Сперва дай мне посмотреть монету, – сказала она подозрительно. – У моего дядюшки был четвертак с двумя орлами.
Осмотрев монету, она удовлетворилась, что в той нет ничего необычного. Положив монету орлом вверх на ноготь большого пальца, Тень проделал трюк с подбрасыванием: подбросил ее так, что она как бы завертелась в воздухе – а на самом деле только качнулась, – потом поймал и, незаметно перевернув, положил на тыльную сторону левой руки.
– Решка! – радостно воскликнула она, когда он убрал с левой правую руку. – Обед за тобой.
– Да уж. Нельзя же всегда выигрывать.
Когда они заказали (Тень заказал мясной пирог, Сэм – лазанью), он полистал газету, просматривая колонки в поисках чего-нибудь о мертвецах в товарном поезде. Но ничего не было. Единственная любопытная история оказалась в передовице: городок заполонило рекордное число ворон. Местные фермеры предлагали развесить на общественных зданиях по всему городу мертвых птиц, чтобы отпугнуть живых; орнитологи утверждали, что это не поможет, поскольку живые птицы попросту съедят мертвых. Местные были неумолимы. «Увидев тела своих друзей, – заявил представитель фермеров, – они поймут, что им тут не рады».
От принесенной еды шел пар, и на тарелках ее было намного больше, чем под силу съесть одному человеку.
– А зачем ты едешь в Каир? – спросила с полным ртом Сэм.
– Понятия не имею. Мой босс передал мне, что я ему там нужен.
– Чем ты занимаешься?
– Я мальчик на побегушках.
Сэм улыбнулась:
– Ну, ты, ясное дело, не мафия: лицом не похож и ездишь на развалюхе. А почему в твоей машине пахнет бананами?
Не отрываясь от еды, он пожал плечами.
– Может, ты контрабандист, привозишь тайком бананы. – Сэм прищурилась. – Ты еще не спросил меня, чем занимаюсь я.
– Учишься, наверное.
– Висконсинский университет, Мэдисон.
– Где ты, без сомнения, изучаешь историю искусств, психологию, культурологию и социологию и, вероятно, увлекаешься бронзовым литьем. А еще ты, наверное, подрабатываешь в кофейне, чтобы оплачивать квартиру.
Раздув ноздри, Сэм опустила вилку и вытаращила глаза:
– Откуда ты, черт побери, все это узнал?
– Что? А теперь ты скажешь: нет, на самом деле я изучаю романские языки и орнитологию.
– Ты хочешь сказать, это была удачная догадка?
– Что?
Она буравила его темными глазами.
– Чудной ты парень, мистер… Я даже не знаю, как тебя зовут.
– Меня называют Тень.
Она насмешливо скривила губы, словно попробовала на вкус что-то неприятное. После, уже не треща без умолку, опустила голову и доела лазанью.
– Ты не знаешь, почему это место называется Египет? – спросил Тень, когда Сэм доела.
– За Каиром? Это в дельте Огайо и Миссисипи. Как Каир в Египте в дельте Нила.
– Логично.
Откинувшись на спинку стула, она заказала кофе и торт с шоколадом и взбитыми сливками, потом провела рукой по темным волосам.
– Ты женат, мистер Тень? – спросила она и, увидев, что он мнется, добавила: – Эге, а я ведь, похоже, снова задала каверзный вопрос?
– Ее в четверг похоронили, – ответил он, тщательно подбирая слова. – Она погибла в автокатастрофе.
– Ох. Господи Иисусе. Мне очень жаль.
– Мне тоже.
Возникла неловкая пауза.
– Моя сводная сестра потеряла ребенка, моего племянника, в конце прошлого года. Это тяжело.
– Да, тяжело. От чего он умер?
Она отпила кофе.
– Мы не знаем. Мы даже не знаем, правда ли он мертв. Он просто исчез. Но ему было только тринадцать. Это было в середине прошлой зимы. Моя сестра почитай что сломалась.
– А были какие-то… какие-нибудь улики? – Тень сам себе напомнил копа из телефильма. – Никто не заподозрил нечистой игры? – Теперь звучало еще хуже.
– Подозревали этого негодяя, моего лишенного родительских прав шурина. Который такая сволочь, что вполне мог его украсть. Наверное, это все же он. Но все произошло в маленьком городке в Северный Лесах. В чудесном, мирном, красивом городке, где никто никогда не запирает дверей. – Она со вздохом покачала головой, держа кофейную чашку обеими руками. – Ты уверен, что в твоем роду не было индейцев?
– Сам не знаю. Возможно. Я мало что знаю о моем отце. Но будь он американским индейцем, мама бы мне сказала. Может быть.
Снова кривая улыбка. На половине торта со взбитыми сливками – кусок был размером с ее голову – Сэм толкнула тарелку через стол Тени.
– Хочешь?
А он улыбнулся и, сказав «конечно», прикончил торт.
Официантка принесла счет, и Тень расплатился.
– Спасибо, – сказала Сэм.
На улице холодало. Прежде чем завестись, мотор несколько раз кашлянул. Выехав на трассу, Тень вновь взял курс на юг.
– Когда-нибудь читала о парне по имени Геродот? – спросил Тень.
– Господи. Что?
– Геродот. Ты когда-нибудь читала его «Историю»?
– Знаешь, – сонно сказала она, – совсем не врубаюсь. Не понимаю, о чем ты говоришь, не понимаю, откуда ты слова-то такие берешь. То ты просто тупой громила, то, черт побери, читаешь мои мысли, а потом мы вдруг обсуждаем Геродота. Отвечаю на твой вопрос: нет. Я не читала Геродота. Я о нем слышала. Может, по «Национальному радио». Это не его называют отцом лжи?
– Я думал, так назвали дьявола.
– Ага, и его тоже. Но они говорили, дескать, Геродот писал, что существуют гигантские муравьи, что золотые копи охраняют грифоны, и, дескать, он все это выдумал.
– Я так не думаю. Он записывал то, что ему рассказывали. Писал чужие истории. И в основном это были хорошие истории. Уйма странных мелких подробностей. Скажем, ты знаешь, что, если в Египте умирала особенно красивая девушка или жена правителя или еще кого, ее тело три дня не отправляли к бальзамировщику? Сперва давали сгнить на жаре.
– Почему? Нет, подожди. О'кей, кажется, я знаю почему. Это же отвратительно.
– В «Истории» описаны битвы и всевозможные обычные вещи. А еще боги. Один парень бежит сообщить об исходе битвы, долго бежит и вдруг видит на полянке Пана. «Скажи, чтобы здесь построили храм в мою честь». – «Ладно», – говорит Пану парень и бежит дальше. И докладывает новости с фронта, а потом добавляет: «Да, кстати, Пан хочет, чтобы вы построили ему храм». Совсем буднично, правда?
– Ладно, там есть истории про богов. И что ты хочешь этим сказать? Что у этого мужика были галлюцинации?
– Нет, – отозвался Тень. – Не в том дело.
Она прикусила ноготь.
– Я читала одну книгу про мозги, – сказала она. – Моя соседка по комнате ею все размахивала. О том, как, ну, пять тысяч лет назад доли мозга сплавились, а до того люди считали, что, если правая доля мозга что-то говорит, это голос бога приказывает им это сделать. А все дело в мозге.
– Моя теория мне нравится больше, – возразил Тень.
– Какая?
– В ту пору люди время от времени сталкивались с богами.
– А… – Молчание, только громыхание машины, рокот двигателя, нездоровый рык глушителя. Потом: – Ты думаешь, они еще здесь?
– Где?
– В Греции. В Египте. На островах. В тех местах. Ты думаешь, что если пройдешь по тем местам, где ходили тогда, то увидишь богов?
– Может быть. Только я думаю, люди не знали, кто перед ними.
– Готова поспорить, это как пришельцы из космоса, – сказала она. – В наше время люди видят пришельцев. Тогда они видели богов. Может, пришельцы происходят из правой доли мозга.
– Сомневаюсь, что боги подарили нам зонды для прямой кишки, – сказал Тень. – И скот они своими руками никогда не увечили. Для этого у них были люди.
Она фыркнула. Несколько минут они ехали в молчании, потом Сэм сказала:
– Хм, это напоминает мне мою любимую байку из курса сравнительного религиоведения 101. Хочешь послушать?
– Конечно.
– Так вот. Это об О́дине. О скандинавском боге. Слышал о таком? Плыл один король со своей дружиной на драккаре – это по всей видимости, было во времена викингов, – и они попали в штиль. Тогда король сказал, что принесет в жертву О́дину одного из своих воинов, если О́дин пошлет им ветер и поможет добраться до берега. Вот. Поднимается ветер и гонит корабль к берегу. Сойдя на землю, они стали тянуть жребий, чтобы узнать, кого им принести в жертву, – и оказывается, самого короля. Ну, король этому, разумеется, не обрадовался, но дружина порешила, что его можно повесить символически, а не убивать совсем. Взяли кишки теленка и свободной петлей набросили ему на шею, другой конец привязали к тонкой ветке, вместо копья взяли камышину и сказали: «Ладно, ты подвешен… вздернут?… короче, принесен в жертву О́дину».
