- А хрена ты ее послушал? Я без водки ваще не человек, блин.
- Бросать не пытался?
- На фига? Все равно жизнь кончена.
Прежде чем войти в комнату, Стас достал из кармана куртки сигареты и зажигалку.
Единственная комната оказалась довольно просторной и почти пустой. У стены стояла жалкая тахтенка, у голого, без занавесок, окна - конторский письменный стол, два стула. Под потолком вместо люстры болталась голая, очень яркая лампочка на кривом проводе. На стене висела маленькая фотография в рамке. Стекло бликовало, и Стас сумел разглядеть лицо на фотографии, только когда уселся на тахтенку.
- Узнаешь? - кивнул Мультик, проследив его взгляд.
- А как же!-Стас судорожно сглотнул, отвернулся от фотографии и закурил. Руки у него заметно дрожали.
- Ты хорошо ее помнишь? - тихо, почти шепотом спросил Мультик.
Стас сделал вид, что не расслышал вопроса, обвел глазами комнату и произнес:
- Пепельницу дай.
Мультик встал, сходил на кухню, вернулся с банкой из-под шпрот, поставил ее на стол, уселся и тоже закурил. В комнате повисло тягостное, долгое молчание. Мультик смотрел на Стаса в упор, не моргая, и выпускал дым из ноздрей.
Стас уставился себе под ноги и сосредоточенно рассматривал рисунок на линолеуме. От мелких желтых квадратиков у него рябило в глазах. Пристальный взгляд Мультика жег его ледяным огнем, словно к коже прижимали куски искусственного льда. Он чувствовал, что если молчание продлится еще хотя бы несколько секунд, он не выдержит, бросится на жалкого пьянчугу и будет долго страшно бить его, возможно, забьет насмерть.
- Ты, Юрка, расскажи о себе. Как живешь? Чем занимаешься?- спросил он спокойным, ровным голосом, не поднимая головы.
- Ну как я живу? - тихо, жалобно заговорил Мультик. - Пью. Болею. Туберкулез у меня был в зоне. Открытая форма. Залечили кое-как, но все равно здоровья ни хрена нет. На работу не берут, кому я нужен после зоны? Вот, гнию помаленьку, сижу у сестренки на шее. А ты чего вдруг приехал?
- Да понимаешь, стал я тут листать старую записную книжку, нашел твой номер, дай, думаю, позвоню.
- На фига?
- Сам не знаю. Чего-то вдруг на меня накатило, вспомнил институт, тебя, Юрка, вспомнил, как ты классно на гитаре играл и пел, - ну точно, Высоцкий.
- Теперь уже не пою. Дыхалка никуда. И настроения нет. Все зона отбила, почки, легкие, настроение. Считай, труп я. Выпустили на год раньше, учитывая состояние здоровья. Подыхать выпустили, понимаешь?
- Ну, ну, старик, перестань, чего ты себя раньше времени хоронишь? Мы ведь с тобой ровесники. Тридцать шесть лет для мужика- это вообще не возраст. Сестренка у тебя классная, любит тебя. Кстати, кто она?
- В каком смысле - кто?
- Ну где работает, чем занимается? Выглядит она потрясающе, прямо топ-модель, одета очень дорого.
- Ирка? - Мультик криво усмехнулся, не разжимая рта. - Она ничем не занимается. Почему ты спросил?
- Так. Интересно. Всегда ведь интересно, откуда у людей деньги.
- У Ирки муж богатый. Бизнесмен. - Мультик скорчил важную гримасу и ткнул пальцем в потолок.
- Какой же у него бизнес? - равнодушно спросил Стас, подавляя искусственный зевок.
- Вроде фирма у него своя. Охранники там, телохранители, частные детективы, да фиг их знает.
- Частные детективы? - задумчиво протянул Стас. - И что, можно обратиться, если вдруг проблемы?
- У кого проблемы? У тебя?- Мультик опять усмехнулся, жалко, криво, по-блатному, и Стас додумал: "А может, все-таки опустили?"
- Типун тебе на язык, Юрка! - радостно засмеялся он. - У меня все нормально. Проста один мой приятель попал в очень странное дерьмо.
- А дерьмо бывает странным? - тихо спросил Мультик и впервые засмеялся. Смех звучал весело и заразительно. Стас заметил крепкие белые зубы без единого изъяна.
"Ну ладно. Допустим, муж сестры оплатил работу хорошего протезиста", - подумал он и произнес:
- Ты зря ржешь, Михеев. Человека замочить пытались, а ты ржешь.
- Кого же он так крепко обидел, твой приятель? - прищурился Мультик.
- В том-то и дело, что никого, - вздохнул Стас и заставил себя взглянуть Михееву в глаза. Это оказалось чудовищно трудно.
- Прямо так совершенно никого никогда? Ну, значит, он святой. - Мультик опять засмеялся, медленно встал, подошел к Стасу и положил ему руку на плечо. А может, твой приятель просто забыл? Ну знаешь, как это бывает? Особенно если кажется, что нет никаких свидетелей, никаких следов и никто ничего не знает, и много лет прошло, а, Герасимов? - Он подмигнул, опустился рядом на тахту. Есть вещи, которые нельзя забывать. Даже если очень хочется.
Стас передернул плечами, пытаясь скинуть руку Мультика, но тонкие железные пальцы впились в него еще крепче.
- Слушай, Юрка, мы сейчас не будем это обсуждать, - процедил он, сдерживаясь из последних сил, - я все равно ничего не знаю.
- Не знаешь? А зачем разговор завел?
- Ты сказал о частных детективах, я вспомнил, что один мой приятель спрашивал, нет ли у меня таких знакомых.
- Чего же он к ментам не пошел со своим странным дерьмом, этот твой приятель?
- Ну менты- это само собой, однако, на них надежды мало... - забормотал Стас, чувствуя неожиданную жуткую слабость во всем теле. - Чтобы они всерьез занялись этим делом, его сначала убить должны. Им нужен труп, а нет трупа, так и говорить не о чем. То есть шофера его убили, но у шофера могли быть и свои собственные проблемы.
- Могли быть, - важно согласился Мультик, - он ведь наверняка не просто шофер, а еще и охранник. Вертухай. Поганая порода.
- Почему вертухай? - растерянно мигнул Стас. - Телохранитель.
- Вот оно как бывает, - Мультик нравоучительно поднял вверх палец, - чужое тело охранял, а свое не сберег. Что же, менты разве этой мокрушкой не занимаются?
- Конечно... А вообще не знаю. Слушай, Юрка, вот ты сидел, да? Были такие охранники в вашей зоне, которым потом, после освобождения, кто-нибудь мстил?
- Чего? - презрительно сморщился Мультик. - Чего ты бормочешь, Герасимов? Этот твой телок, он в зоне, что ли, служил?
- Почему мой? Я вообще ни при чем, я просто спрашиваю, могло такое быть, что охранник так кого-нибудь допек, что потом, через много лет, его замочили за это?
- Ага, я понял, - Михеев важно кивнул, - ты просто так интересуешься, для общего развития. Консультация специалиста тебе нужна? Да? Могли замочить. А могли и помиловать. Всякое в жизни бывает. Только этот твой, который ничего не помнит, пусть особо не рассчитывает на случайные совпадения. Кажется мне, что его телка замочили не потому, что был когда-то вертухаем, а потому, что хотели показать этому твоему, беспамятному, как все просто и быстро делается.
- Юра, послушай, давай мы с тобой серьезно поговорим, ты, наверное, думаешь до сих пор, что у меня с ней что-то было и я как бы... - он поднял глаза, встретил такой ледяной, такой насмешливый взгляд Мультика, что замолчал, ослаб и весь взмок.
Михеев тоже молчал, и пауза все расползалась, накапливалась в атмосфере, как угарный газ. Наконец зазвучал спокойный бас Мультика:
- Когда я попал в крытку, мне очень хотелось умереть. Я бы наверняка себя как-нибудь кончил, однако это было не просто. Это было недоступной роскошью, как поездка за границу при Сталине или как любовь с голливудской звездой. Понимаешь, Герасимов, когда ты ни на секунду не можешь остаться один, трудно себя убить. Некоторые пытались, но у нас был очень умный и хитрый кум. Попытки самоубийства, как правило, предупреждались, а если все-таки кому-то удавалось повеситься или полоснуть по венам заточкой, то спасали. И потом приходилось очень, очень жалеть. Там умеют заставить каяться, поверь мне, Герасимов, умеют. А смерть остается сладкой заветной мечтой. Вот у тебя, Стас, есть мечта? Мультик обнял его за плечи и придвинулся к нему совсем близко. - Молчишь? Ну попробуй подумай, чего тебе сейчас хочется больше всего на свете?
"Чтобы тебя, Мультик, не было нигде и никогда!" - отрешенно подумал Стас и почувствовал на щеке теплое спокойное дыхание Юры Михеева. От него не пахло ни перегаром, ни болезнью, ни грязью. От него вообще ничем не пахло, словно он был призраком. У Стаса сильно кружилась голова, его тошнило. Он беспомощно хлопал глазами и опомнился только тогда, когда Херувим убрал руку с его плеча и отодвинулся.
- Потеешь ты сильно, Герасимов,- произнес он, брезгливо вытирая ладонь о свои трикотажные штаны, - вон, свитер у тебя насквозь мокрый. Знаешь, я думаю, очень скоро твоему приятелю смерть покажется недоступной роскошью. Он захочет ее, как самую прекрасную женщину на свете, он будет думать только о ней. Привстань-ка.
Стас послушно поднялся. Мультик скинул тапки, улегся на тахту, свернулся калачиком, положил руки под щеку.
- Слышь, Стас, там в прихожей ватничек висит, ты накрой меня, знобит что-то.
Стас на свинцовых ногах поплелся выполнять просьбу, снял с вешалки ватник, накрыл Мультика. Наклонившись, он услышал сонное бормотание:
