- Да, мне повезло, я с ним провёл больше времени, - Рич мгновенно ухватился за эту ниточку, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу.
- Зато я хорошо помню, как ты таскал меня на футбол, - улыбнулась она, окунаясь в детские воспоминания. При этом и сам Ричард расплылся в мальчишеской улыбке.
- Да, меня оставляли присматривать за тобой, и мне приходилось брать тебя с собой на стадион. Ты была такая послушная. Смирно сидела на лавочке, пока мы сломя голову носились с мячом по полю. - Не мог скрыть самодовольства в голосе.
Она потянулась, потрепала его по коротким волосам и засмеялась:
- Да! Я просто не сразу догадалась, что слова «сиди здесь и не двигайся» не нужно воспринимать так буквально, а вокруг лавочки, на которую ты меня усаживал можно гулять.
- Да, ты была очень послушная. Сидела как приклеенная, - звонко хохотнул он.
- Ты просто меня запугивал, - обвинила она его, роясь в сумочке в поисках зеркальца. Они уже подъезжали к родительскому дому.
- А как же, пушистик.
- Я не пушистик! – воспротивилась она своей детской кличке. Нашла в сумке какой-то листик, смяла его и кинула в Ричарда.
- Пушистик! – Он поднял с колен бумажный комочек и бросил в неё.
- Тогда ты… - угрожающе начала она.
- Не смей! – он поднял вверх указательный палец. – Не смей вслух произносить это слово.
- Хорошо, - довольно кивнула она. – Будешь знать, как дразнить меня.
- Вздохни глубоко, мы подъехали. И, кажется, нас ждёт ужин на свежем воздухе.
- Вижу, сказала Энджел выбираясь из машины.
- Всем привет! – с улыбкой сказал Рич, когда они подошли ближе, хотя кроме Хелен, суетившейся у стола на уютной террасе, больше никого не было.
- Привет, мам, - сказала Энджел.
- Мои дорогие, как я рада вас видеть.
Крепко обнять мать Ричарду помешал большой пакет, который он держал в руках, но всё же он приобнял её за плечи, за что и получил приветственный поцелуй.
- Раздача подарков, - бодро сказал он и примостил пакет на край стола.
- Ричард, ну какие подарки… - запротестовала мать.
- Не материальные, не переживай, - отмахнулся он и получил тычок в бок от Энджел.
- Мы заехали в китайский ресторан и купили острых закусок. - Энджел начала вытаскивать из пакета тщательно упакованные контейнеры.
- С этим вы угадали, - довольно сказала мама.
- Виски для Тони, вино - дамам, - продолжал объявлять Рич деловитым тоном. – А где наша безумная сестра?
При этих словах радостная улыбка на лице матери немного померкла.
- Она в своей комнате. Обещала спуститься попозже, - последовало объяснение.
- Понятно. Спустится на всё готовенькое. Сама и пальцем не пошевельнёт. Впрочем, как всегда, - равнодушно сказал Ричард, смял бумажный пакет и выбросил в урну. Взял со стола виски. - Пойду поздороваюсь с Тони.
- Да, он у себя в мастерской. Пошёл за жидкостью для розжига и пропал. Тащи его сюда. Уже давно пора разжигать огонь.
Как и сказала Хелен, Ричард нашёл Тони в столярной мастерской, тот копался в своих инструментах, что-то насвистывая себе под нос.
- Ну, ты и вымахал, сынок, - ухмыльнулся он и пожал протянутую руку.
- Я просто много ем. Держи. – Ричард вручил ему бутылку виски. – Шотландский. Прямо оттуда, из тех краёв.
- Ох, и балуешь же ты меня. – Щурясь, отчим с улыбкой, принялся разглядывать этикетку. – Так, это я в дом не понесу, - довольно сказал он и упрятал бутылку в свой потайной ящичек. Ричард тем временем огляделся в знакомом помещении. За столько лет здесь ничего не изменилось. Запах древесины, масла и лака приятно щекотал ноздри. Пол усыпан кудрявой стружкой. Всё стояло на тех же местах, как и прежде. Даже стеллажи и ящики, в которых Тони хранил свои инструменты, не потемнели. Вероятно, он, как обычно, обрабатывал их специальным маслом.
- А может по чуть-чуть? – спросил Тони, подмигнув.
- А, давай, - кивнул Рич и уселся в плетёное кресло в углу мастерской. – А то что-то напряг какой-то…
- Вот и славненько, - Тони потёр ладони и достал уже початую бутылку виски, а не ту, что подарил ему Рич. - А что, тебя уже чем-то озадачили?
На столике в мгновения ока появились стаканы. И Рич даже не успел заметить, откуда Тони так проворно их выудил.
- Нет, не озадачили. Просто.
Они выпили по «чуть-чуть», как настаивал Тони и ещё по «чуть-чуть», как предложил Рич. А потом совершенно удовлетворённые направились на террасу, где планировался ужин.
- Явились, - с укором в голосе строго сказала мать. – Тони у тебя ни стыда ни совести. Уже давно пора жарить мясо.
- Вот только не надо причитать из-за увядшей зелени. Пятнадцать минут и всё готово. А для мяса только лучше. Ричард, кстати, мама сообщила тебе, что у нас в меню сегодня только мясо?
- Ещё нет, но лучше и не придумаешь, - Рич плюхнулся на стул и вытянул ноги.
Мать с улыбкой посмотрела на сына. Он с умиротворённым видом прикрыл глаза и сложил руки на животе.
Солнце клонилось к горизонту. Воздух был нагретый и чуть влажный. Сочная зелень политой лужайки парила. Цветы, распускающиеся к вечеру, уже начали благоухать дивными ароматами. Рядом суетилась мать. Энджел взялась за приготовление салата. Громко лаял соседский пудель. Но даже это не мешало погрузиться в приятное состояние дремоты и расслабленности. Ричард внутренне отслеживал окружающие звуки, которые отдавались в голове всё слабее.
- Ну, всё, дорогие, садимся, - объявила мама и похлопала в ладоши, вырывая его из тёплой нирваны.
Кажется, соседский пудель завыл ещё больше.
Как обычно, в своей высокомерной манере, Кэтлин поздоровалась и уселась на пустующее за столом место. На «её место», как говорила Хелен. Только непонятно, какая разница, если сидишь за общим круглым столом. Но вот бурная радость при виде Ричарда и не менее бурные объятия стали откровением, и в особенности, для самого Ричарда.
- Когда ты успела стать блондинкой? – поинтересовался брат, как только Кэти отлипла от него.
- Давно, - она махнула рукой и постучала по столу длинными накрашенными ногтями. Состроила пренебрежительную мину, прочитав на этикетке название красного вина, стоящего на столе. Оно же было и в бокалах. – Дешёвое, - только и сказала.
- О, как… - вполголоса проговорил Рич и приподнял бровь.
Кэтлин стала не только блондинкой. Она ещё и волосы выпрямила – чудеса парикмахерского искусства. От природы её волосы густые и непослушные. Не сказать, чтобы кудрявые, но какие-то пушистые. Почему-то Энджел это неприятно кольнуло. Так, словно сестра купила такое же платье у неё, а кроме этого и сумочку, и туфли, и духи. И если быть до конца откровенной, то стремление Кэтлин походить на сестру ярко бросалось в глаза.
