Уличные продавцы пускали белые клубы пара. Это, конечно, не совсем Чарльз Дикенс, но очарование тоже. И устроившись в уютной комнатке с горячим камином «Гановер Хауза», Мэриел решила, что при сложившихся обстоятельствах провести в Лондоне Рождество — прекрасный подарок самой себе.
Бодрая от холода и снега, в удобных лыжных ботинках и в позаимствованном у Ширли теплом жакете, мисс Мак Клири бродила по магазину «Хародз» и покупала подарки для своих подруг и коллег. В маленьком антикварном отделе она, наконец, нашла подарок для малыша Томаса и Алисы — тонкой работы серебряную рамку. Каждый вечер Мэриел окружала себя огромным количеством разноцветных лент и бумаги. Ей доставляло большое удовольствие делать красивые упаковки для рождественских подарков. Одетая в новое розовое платье из фланели и закутанная в белый махровый халат, она потягивала, сидя перед камином, золотистый сидр и грезила о богатстве, которое так неожиданно вторглось в ее жизнь из прошлого.
Утром, в канун Рождества, выбравшись из-под пухового гостиничного одеяла, Мэриел почувствовала себя немного утомленной и ей даже стало плохо после завтрака. Убежденная, что это обыкновенное недомогание из-за напряженных последних дней и великолепного омара за обедом у Бернсайда предыдущим вечером, она на несколько часов опять забралась под теплое одеяло. После отдыха к ней вернулись силы и весь день Мэриел чувствовала себя прекрасно. Когда же после рождественского завтрака повторилось тоже самое, то она подумала еще об одной причине.
Этого не может быть…
Мэриел волнуясь подсчитала дни. Восемьдесят шесть.
У нее радостно забилось сердце. Не решаясь довериться своему чувству, она задумчиво ходила по комнате и опять подробно вспоминала все даты. Как это могло случиться? Последние месячные были в октябре… Да, но это ненормальный цикл. От появившейся надежды у нее кололо в груди. Не было цикла в ноябре, но это обычно. И она не задавала себе никаких вопросов. Но сейчас декабрь… тошнота два утра подряд? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Если она беременна, то уже почти три месяца!
Беременная. Внезапно она поняла, что так оно и есть. Мэриел прекратила расхаживать по комнате и села, все еще не в силах поверить. Ноги не держали ее и ум отказывался принимать это. Слишком много. На глазах появились слезы радости, она часто-часто заморгала и бережно обхватила руками свой животик.
Теперь, когда Мэриел думала о своем будущем малыше, она начинала чувствовать его в своем теле. Жизнь приобретала другой смысл.
Ничего удивительного в том, что груди стали болезненными и чувствительными. Ничего удивительного, что молния застегивается с трудом. Мэриел громко рассмеялась от этой мысли. А она обвиняла невинную английскую химчистку в том, что ее брюки так сели. Ничего удивительного в том, что у нее кружится голова… неожиданный прилив энергии сменялся внезапной усталостью. Часы бессонницы, слезы и все остальные признаки ее странного поведения, которые досаждали ей в последнее время. Сильные гормоны. Она беременна!
— Я ношу ребенка Томаса Сексона, — сказала Мэриел вслух. Сердце радостно билось в груди.
Ей хотелось писать об этом на стенах и кричать на улицах. Вдруг Мэриел захотелось поделиться этим счастьем со своей матерью. Невольные слезы полились из глаз. Больше всех на свете ей сейчас нужна была ее мать, которой всегда можно было рассказать самое сокровенное. Она провела пальцами по надписи на обратной стороне медальона «Всегда». Он был с ней тогда, на том уикэнде. В жизни не всегда получаешь желаемое, но сейчас Мэриел имела то, о чем мечтала. Она зачала ребенка от Томаса Сексона в те волшебные ночь и утро. Мэриел поцеловала маленький овальный медальон и благословила себя на удачу.
День прошел быстро. Когда вечером позвонили Роза и Ширли, чтобы поздравить со счастливым Рождеством, она изо всех сил сдерживала себя и не выдала им радостной новости.
— У меня есть все, что я хочу, — радостно заливалась Мэриел. — Я провожу самое лучшее Рождество в моей жизни.
Подруги решили, что причина ее веселого настроения — находка золота Ашанти и праздник Рождества. Она ничего не отрицала и пообещала вернуться домой к встрече Нового года.
Рано утром следующего дня Мэриел встретилась с Ретигом Бернсайдом. Держа дрожащими руками чашку чая «мисс Гибсон», она отважилась рассказать юристу свою новость.
— Не знаю, должна ли я вам говорить об этом, — робко начала Мэриел, — но мне нужно кое-что вам рассказать, иначе я разорвусь.
Бернсайд взглянул на нее мягко и удивленно, погруженный в собственные раздумья. И взгляд отразил его убеждение, что все американцы склонны к несдержанности.
— У меня есть все основания полагать, что я жду ребенка, — как только она сказала это другому человеку во весь голос, Мэриел почувствовала, как огромный груз упал с ее души.
После незначительной паузы старый юрист ответил:
— Я понимаю.
— Если это правда, а я уверена в этом, то для меня небезразлично как теперь поступать.
— Вы имеете в виду наследство?
— Да. Бесспорно, вещи все очень ценные и что с ними делать… Теперь, когда у меня ребенок, мне надо подумать… — увидев, как его глаза исчезли под густыми бровями, а на лбу появилась глубокая складка, она остановилась.
— Когда, э, случится? — спросил он уклончиво.
— Я думаю в конце июня. Я еще высчитываю.
— Если так, то, возможно, что все наследство согласно пунктам завещания, при резонном толковании, должно принадлежать вашему ребенку.
— Извините, я не поняла? О чем, черт подери, он говорил в своем завещании?
— Так получается, что вы не будете являться последним живым наследником Джеймсона Вудза, — адвокат поднялся из кресла и встал лицом к окну, за которым виднелись три голых сиреневых куста. Старый юрист задумчиво смотрел как падает снег.
— Давайте все рассчитаем, моя дорогая. Сейчас вы, бесспорно, имеете право на наследство. И, как вы знаете, оно представляет собой большую ценность. Однако, вполне возможно, что с различных сторон могут возникнуть претензии на право своей доли в наследстве. Если так случится, то вам придется доказывать свое неоспоримое право на собственность. Если вы собираетесь продать золото, то любой разумный покупатель пожелает иметь гарантии, что вы продаете в самом деле свою собственность.
Постепенно Мэриел начинала понимать о чем идет речь.
— Вы хотите сказать, что для того, чтобы сделать что-нибудь с наследством, кроме того, как хранить его, мне придется доказывать, что я — последняя живая наследница, — она хрипло вдохнула, пытаясь осознать свое открытие. — И очень скоро, очевидно, на моем пути появится еще один наследник.
