В 1983 году Томас подписал контракт на главную роль в фильме «Убийца 101». В то время недвижимость несколько упала в цене, но за эту роскошную квартиру на последнем этаже небоскреба нужно было выложить полмиллиона долларов. Фортуна улыбнулась ему, и он отпраздновал свою грандиозную покупку.
Сейчас Сексон, кроме квартиры, владел еще одним этажом в этом же доме, стоимостью семьсот пятьдесят тысяч долларов, не считая спиральной лестницы и комплекса из пяти балконов. Согласно документам его бухгалтера, адвоката по финансовым вопросам и агента по недвижимости его состояние оценивается в четыре миллиона долларов и продолжает расти.
В прошлом году Сексон нанял дизайнера по интерьеру, вручил ему ключи от квартиры, чек на половинную сумму от гонорара за фильм «Огненное лето» и дал указание сделать из квартиры шедевр. На это время Томас переехал жить в гостиницу «Сенчури Парк».
Когда он вернулся в свои владения, все полы были отделаны мрамором из Коррары. В комнатах лежали белые шерстяные ковры, в которых утопали ноги. Огромных размеров диваны и кресла, обитые кремовым гобеленом, стояли в гостиной, библиотеке и кабинете. Всюду были украшения из серебра и бронзы. Стены задрапированы нежно-розовым шелком. Высокие пальмы с листьями в форме рыбьих хвостов, гигантские фикусы росли в массивных китайских вазах из фарфора цвета морской волны.
Стены из стекла открывали прекрасный вид с двухсот шестидесяти метров над уровнем моря. С такой высоты был виден весь Лос-Анджелес и окружающие его маленькие городки. Томас глядел на обсерваторию с белым куполом в Грифитц-парке; на башни из стекла и бетона; на темно-зеленые воды Атлантического океана, который простирался далеко за горизонт; на остров Ка-талины; на залив Санта Моника.
Этим февральским утром солнце, как всегда, нестерпимо слепило глаза, сияя на небосводе. Томас тяжело вдохнул бодрящий утренний воздух и взглянул на палящее светило.
За последние девятнадцать лет в его жизни было столько женщин, что он с трудом смог бы всех их вспомнить. Сексон женился в двадцать, развелся в двадцать один, сына потерял в двадцать шесть лет. С тех пор, как он стал знаменит и его брак потерпел фиаско, Томас перестал доверять своим чувствам, если они касались женщин.
Все эти девятнадцать лет он надеялся встретить женщину, которая наполнит его жизнь смыслом. Казалось его мечте не суждено было сбыться. Необыкновенный уикэнд в маленьком домике среди гор Малибу преобразил его душу. Но и это вскоре обернулось ложью. Встреча с Мэриел позволила Томасу надеяться, что она принесет в его жизнь любовь, а сейчас он ругал себя за свою наивность.
Огненный шар солнца растворился в городском смоге и теперь на небе светил грязно-желтый круг. Томас вспомнил прошедшую ночь и вздохнул. Такое с ним произошло впервые.
Последние недели он сильно уставал от работы и постоянного недосыпания. Шикарное красное вино за обедом подействовало на него удивительно быстро. Несмотря на затянувшуюся в Калифорнии засуху, Томас принял горячий душ и блаженно вытянулся на кровати, чтобы немного отдохнуть.
Тело охватило сладкое забвение. Он почувствовал на себе ее руки, теплые и нежные, манящие и ласкающие. И его тело, которое четыре месяца не знало женской ласки, откликнулось. Томас помнил золотистый водопад ее волос, обрушившийся ему на грудь, на живот, когда она накрывала его своим извивающимся телом.
Когда она застонала от блаженства, Сексон очнулся и увидел, что округлые упругие груди в его руках, не те, что хранила память, это груди Алисы, располневшей от беременности. Рядом с Алисой было только его тело, но не душа. По-видимому, жена ни о чем не подозревала.
Солнце поднялось еще выше. Сексон встряхнул головой и зашагал по балкону. Томас удивлялся, как ему удается существовать отдельно от самого себя? Будто все происходит не с ним, а с другим человеком. А какого дьявола, он занимается любовью с женой, которую он ненавидит? Почему он представляет вместо Алисы другую женщину? Вот в чем загадка.
Талия Баррет, несравненная по части ухода за домом и приготовлению пищи, вышла на балкон. В руках она несла серебряный поднос с завтраком, кофейник с черным кофе и его любимую чашку.
— С днем Валентина, Томас. Пожалуйста, позавтракай в честь праздника, — Талия поставила поднос на маленький столик.
Черт. День Валентина. Сексон надеялся, что Марси догадалась послать Алисе несколько роз. Это лучше, чем еще одна ссора.
— Только кофе. Спасибо.
— А что мисс Сексон? — никакого изменения в голосе, лишь легкий оттенок любопытства. Вопрос был задан просто из вежливости. Она расстелила льняные салфетки, рядом с чашкой положила серебряные приборы и поставила на стол румяные английские оладьи.
Алиса не подружилась с Талией, но и заменить ее не могла. Талия, со своей стороны, терпеливо объяснила, что до последнего времени ей нравилось работать у него все эти девять лет. Но теперь, она не уверена, что в ее возврате она будет способна взять на себя еще ответственность по уходу за ребенком. Полтора месяца назад Талия обещала все обдумать и дать ответ, но еще ни разу не обмолвилась о своем решении.
— Она все еще спит, — безразличным голосом сказал Сексон.
Талия неслышно удалилась. В тысячный раз перед ним возникло лицо Мэриел. Томас помнил ее испуганный взгляд в тот день, когда он обрушил на нее всю свою ярость из-за скандальных снимков. Ее глаза преследовали его. Жизнь научила Сексона распознавать ложь. Тогда, Мэриел, действительно, выглядела ошеломленной. Искренность ее больших глаз перечеркивала все его обвинения. Это еще больше раздражало Сексона.
Прекрасная серебряная рамка все еще лежала в верхнем ящике стола в его офисе на студии. Рамка для фотографии, казалась таким скромным подарком. Или здесь есть какой-то скрытый смысл, который он не брал в расчет? А может он просто придирается к ней? Сексон опять начал злиться.
Ничего, он решит, как поступать в этой ситуации, когда все карты будут на руках. В настоящий момент дело о постельных снимках находится у его адвоката, Бари Купера. Поверенный газетчика Ри Вила утверждал, что фотографии куплены законным путем, но ничем, кроме чека на две тысячи долларов на имя некой М. Брукмен, он это доказать не смог.
В который раз Томас пытался найти логику в этом поступке. Фотографии были сделаны с ее ведома и согласия. Она смотрела прямо в камеру, в то время как какой-то мерзавец, может быть, этот сопляк Брукмен находился в комнате и снимал их вдвоем обнаженными в постели. Каждый раз, когда он думал об этом, его охватывал гнев.
Сексон помнил, что в тот вечер он изрядно выпил. Он помнил пустые коробочки от пленки в ее номере и принял меры предосторожности — забрал у Мэриел фотоаппарат. Но когда Томас убедился, что пленка засвечена, он снял все подозрения. Он даже извинился перед ней. Мисс Мак Клири сыграла прекрасно, а он клюнул на это.
