Между тем, парень торопливо спрыгнул на землю и оказался Хальвдану чуть повыше плеча.
— Труш, вельда в темницу спровадь, — обратился тот к одному из дружинников. — Чуть погодя с ним потолкую. Сам — не лезь, иначе по шее получишь.
Рослый Труш, чуть покривившись, кивнул и с заметной брезгливостью подтолкнул мальчишку в спину. Вельд же ничем не выказал возмущения, даже словом не попросил о снисходительности, хоть и не знал, что может ждать его в темницах. И дураку понятно, что ничего хорошего. Либо от природы парнишка такой спокойный, либо Млада по дороге поработала. А может, и Медведь наградил увесистым тумаком.
Хальвдан проводил взглядом понурившегося под тяжёлым надзором Труша вельдчонка. Кмети вокруг тихо переговаривались.
— И долго стоять тут будем? — грозно прикрикнул на них Хальвдан. — Пока твердь не сотрясётся? Больше-то заняться нечем?
Парни примолкли и неспешно разбрелись кто по избам, кто по ристалищам.
А Хальвдан поспешил в клеть, куда унесли обессиленную Младу. Своими глазами хотел убедиться, что её жизни ничего не угрожает.
В коридорах замка навстречу ему попался отрок, прислуживающий Кириллу — Лешко. Хальвдан не остановился, и потому мальчишке пришлось разворачиваться на пятках и трусцой бежать за ним. На ходу тот передал, что князь срочно требует воеводу к себе. Но тут же отказываться от своих намерений Хальвдан не собирался. Только кивнул на слова отрока и толкнул дверь в клеть Млады, оставив опешившего парня за спиной. Раска, которая как раз выходила, потеряв равновесие, попятилась и не упала только потому, что держалась за ручку. Она робко глянула на Хальвдана и, пробормотав приветствие, спешно проскочила мимо.
Медведь ещё был здесь. Он потерянно разглядывал лежащую на лавке Младу, не решаясь лишний раз к ней прикоснуться. Когда вошёл Хальвдан, кметь бросил на него отрешённый, немного заторможенный взгляд. Но с места не сдвинулся, даже слова не сказал. Сразу видно: переживает, и мысли его сейчас сосредоточены на одном. На девушке, встречать которую он бросился, как только услышал распоряжение князя. Но которой, по всему, должным образом помочь не смог.
Млада была без сознания: безвольно свисает рука, голова неудобно запрокинута — и видно, как на шее часто бьётся жилка. Но дыхание ровное и глубокое — оставалось надеяться, что ничего непоправимого не случилось. Оттолкнув кметя, Хальвдан подошёл, расстегнул на Младе плащ и осторожно вытащил из-под спины. Поправил подушку под головой.
— За Лерхом отправил кого? — не оборачиваясь, бросил он Медведю.
— Да, Раску.
Хальвдан качнул головой, увидев тёмное, непохожее на кровь пятно на рукаве Млады рядом с плечом. Он оглядел девушку и заметил такой же слабо проступающий потёк на штанине с внутренней стороны бедра. Похоже, стрелы. И с такими серьёзными ранами Млада была в пути больше седмицы? Велика выносливость у девчонки — лишь бы выжила теперь.
— По колдобинам везли галопом, что ли?
Медведь, видно, растерялся, а потому ответил не сразу:
— Да не галопом, но дорога размыта, в колеях вся. А что? Растрясли? — он обеспокоенно заглянул Хальвдану через плечо и едва не схлопотал удар по подбородку, когда тот выпрямился.
— Уйди с глаз моих.
Лицо кметя вытянулось.
— Выйди вон, — более громко повторил Хальвдан. — Ещё будешь сейчас у Лерха под ногами путаться.
Медведь усмехнулся нагло, будто имел большее право находиться здесь. Не зря в детинце уже вовсю чесали языками, что кметь таскается за Младой, как щенок. И как бы она его ни прогоняла — отставать не собирается.
— А ты не будешь, воевода? — едко, с явным намерением уколоть, спросил Медведь.
— Что?!
Поняв всю прозвучавшую в коротком слове угрозу, кметь бросил последний тоскливый взгляд на Младу и вышел. Хватило ума не пререкаться дальше. Хальвдан снова повернулся к девушке. Вздохнул, осознав собственное бессилие. Он и хотел бы чем-нибудь ей помочь, даже был сведущ в ранах и их лечении, как и любой воин, не единожды бывавший в сражениях. Но сейчас опасался чем-то навредить. Млада, измученная ранениями и долгой дорогой, заметно осунулась, скулы проступили чётче, губы потрескались, а румянец потускнел. Резко выделялись обтянутые кожей ключицы. Под глазами залегли едва не полноценные синяки. Казалось, тронешь не так — и тело воительницы покинут последние силы. Пусть уж лучше Лерх сделает всё, что нужно и как нужно.
Благо лекарь не заставил долго себя ждать. Торопливые шаги пронеслись по коридору — и он деловито зашёл внутрь. За ним спешила Раска — глаза, как блюдца — скукожившаяся от страха и волнения. Сверкая лысиной, обрамлённой почти что птичьим пухом седых волос, лекарь водрузил свой неизменный кожаный сундучок со всевозможными снадобьями на подтянутую ближе короткую лавку и, близоруко прищуриваясь, наклонился над Младой.
— Жива, — удовлетворённо буркнул он и мельком глянул на Хальвдана, который тихо отступил, освобождая ему место. — Ты не вмешивался?
Строгий голос обычно добродушного лекаря заставил почувствовать себя нашкодившим ребёнком. Да и чем дольше Хальвдан стоял в клети, глядя на полумёртвую Младу, тем большее смятение его охватывало. Когда-то ему приходилось помогать раненым товарищам, изрубленным в разы хлеще, лишённым в бою руки или почти половины лица. Но почему-то вид лежащей в беспамятстве девушки — такого же воина, как и другие — вгонял его едва не в оцепенение.
— Только плащ снял, — сглотнув, пожал плечами Хальвдан.
Лерх пробормотал что-то невнятно-ворчливое — кажется, на ариванском — и осторожно, но уверенно начал снимать с Млады рубаху. Раска подбежала, чтобы подсобить. Но лекарь вдруг замер и снова обернулся.
— Так и будешь глазеть, воевода?
Теперь пришло время Хальвдану убираться подобру-поздорову. Как бы безобидно ни выглядел княжеский лекарь, а перейди ему дорогу или ослушайся — упрёками заклюёт так, что голова весь день болеть будет. Лерх даже Кирилла умел переговорить, если очень нужно, а уж тот славился красноречием на все окрестные земли. Но помимо всего прочего лекарем старик был отменным, а потому князь не пожалел золота, когда выкупал его из рабства в Ариване. За это Лерх был предан ему безмерно, и казалось иногда, что он держит правителя, здоровенного мужика, выше себя больше чем на голову, за своего сына — настолько заботится. И сомнения не было, что для Млады — княжеского дружинника — он сделает всё возможное.
Хальвдан, вдруг вспомнив, что передал ему Лешко, спешно поднялся в покои Кирилла. О том, что Млада привезла пленника, правителю, конечно же, доложили. Думается, об этом он и хотел поговорить. Стоило только войти, как князь поднялся навстречу, обошёл стол и остановился. Во всей его фигуре чувствовалось напряжение.
— Ты разговаривал с пленником?
Хальвдан едва не споткнулся на ровном месте от такого напора.
— А как себя чувствует кметь, который едва не погиб, тебя не тревожит? — он хмуро оглядел бесстрастное лицо Кирилла.
И заметил, что тревожит. Но князь на то и князь, чтобы перейти сразу к делу. И хранить спокойствие, что бы ни случилось. Хальвдан иногда даже завидовал его самообладанию, коим сам никогда не мог похвастаться.
— Она на попечении Лерха. Беспокоиться не о чем, — Кирилл отвернулся, прошёл туда-сюда и снова вопросительно воззрился на Хальвдана, давая понять, что больше о здоровье Млады они говорить не будут.
— Нет, — смирившись, ответил тот. — С мальчишкой я ещё не разговаривал. Только узнал, что он — вельд. Каким чудом Млада смогла привезти пленника даже не связанным, я и предположить не берусь. Едва не сотне дюжих кметей до этого не удавалось, а тощей девице — удалось.
Кирилл улыбнулся так, словно никогда в Младе и не сомневался. С тихим торжеством или гордостью, будто не увидел её первый раз меньше луны назад, а сам взрастил из отрока. Не зря, получается, заступался и осаживал Хальвдана, когда тот требовал выгнать её за неподобающее для дружинника поведение. Доверие она оправдала в полной мере. А между тем, если рассудить, картина вырисовывалась странная и загадочная. Раз силой парня удержать не пытались, значит приехал сам. Какой же вельд добровольно согласится отправиться туда, где его, возможно, ждёт не самая лёгкая смерть? Предатель? Или что ещё хуже — соглядатай, который прикидывается желающим помочь?
И задумывалась ли об этом Млада?
— Главное, что наконец-то у нас есть тот, кто сможет пролить свет на вельдов, — проговорил князь, вырывая Хальвдана из размышлений.
— А на смерть троих кметей? Или тебя это уже не волнует?
— Это волнует меня не меньше. Но сейчас каков резон гадать? — Кирилл пожал плечами, сложив руки за спиной. — Просто нужно допросить вельда. Сам займёшься или людей Вигена отправить?
Хальвдан знал, каких подручных держит начальник стражи для допросов: с виду — отпетые головорезы и висельники. Спору нет — допрашивать они умели, но вот сомнения вызывало то, как они это делали. Хотя, если нужно, закроешь глаза на любую жестокость.
