Гасхааль и Эмерхад встретились на некотором отдалении от замка и, после взаимных приветствий, отправились к избранному жребием судье – предварительно, впрочем, не забыв изменить свое обличье. В высоком зале, озаряемом блеском множества светильников, сидел Джордмонд, владетель окрестных земель и мудрый судья. Его устами никогда не говорили чувства – но только разум. Сложно было бы отыскать книгу, которую не прочел Джордмонд, или устную легенду или сказание, которых бы он не слышал. Об обычаях разных народов, их традициях и праве ему было известно все. Вынося приговоры, в левой руке он держал раскрытую книгу, а правой водил по ее страницам, что делало его похожим на слепца, пытающегося при помощи пальцев возместить отсутствие зрения. За его троном возвышалось до самого потолка большое бронзовое зеркало; но никто из приходивших на суд к Джордмонду никогда не видел там своего отражения.
Войдя в замок, назвавшись вымышленными именами и испросив аудиенции, Гасхааль и Эмерхад получили ее и предстали пред троном Законника. Эмерхад изложил их дело; и когда Джордмонд спросил о свойствах их творений, он же и начал говорить первым.
– Это девять дисков, – сказал Эмерхад, демонстрируя судье свои изделия. – Их свойства различны, хотя природа и происхождение этих свойств во многом одинаковы, и по-разному можно использовать их. Можно поражать ими врагов, как обычными метательными дисками – но сложно будет отыскать доспех, способный выдержать их удар. Можно использовать их и для церемоний, подобно пентаклям; можно, искажая, управлять посредством ритуалов силами, связанными с дисками: небом и водой, почвой и пламенем, светом дня и светом ночи, видимостью, жизнью и темнотой. Также следует сказать, что каждый из дисков во многом подобен живому существу. Произнеся некоторые заклинания, можно пробудить их душу. Тогда вместо дисков появятся могущественные демоны, и исполнят любое приказание своего господина. Уничтожить их почти невозможно, ведь основание их силы – прах и уголья времени, лежащие в Старом Колодце, а то что один раз уже сгорело, не может сгореть вновь.
– Твое искусство велико, – молвил Джордмонд, – немногие знают о Старом Колодце, и еще меньшее число известных мне чародеев способны на то, чтобы добыть что-либо оттуда. Послушаем теперь, что скажет твой соперник.
– Вижу я, – сказал Повелитель Ворон, – что ты, братец, сотворил сильные амулеты, однако и я не терял времени даром. Вот шкатулка, обладающая много большей разрушительной силой. Стоит открыть ее и выпустить на волю хотя бы горсть льдинок, лежащих там, как поднимется волшебный ветер, в котором соединены жар и холод, и разнесет льдинки туда, куда будет ему приказано. Куда попадет льдинка, там она умножится многократно и прорастет, подобно зерну, и пища тому ростку – жизнь и тепло, волшебство и сила. Перед тобой будет большое войско – во мгновение ока погубит его шкатулка; будет искусный волшебник или существо, наделенное собственной, внутренней магией – и вскоре они исчерпают свою Силу, а потом лишатся и жизни; будет цветущая страна – останется лишь пустыня.
– Эта вещь опасна, – сказал Джордмонд, – но вряд ли можно полагать ее наилучшим оружием. Сила, заключенная в шкатулке, разрушая, выходит из-под власти того, кто выпустил ее. Сила эта многое отнимает у того, против кого обращена, но ничего не оставляет и своему владельцу. Это не оружие – скорее проклятие, и лишь безумец воспользуется им против своих врагов: ведь если то, что ты говоришь, правда, то песчинки, выпущенные из шкатулки, способны быстро погубить не только противника, но и весь мир, где будет происходить битва. Потому состязание ваше выиграл твой родич, а не ты: его изделие не столь губительно, но магией, заключенной в дисках, при случае можно воспользоваться, а тем, что изготовил ты, пользоваться не следует ни при каких обстоятельствах.
Гасхааль усмехнулся, поскольку имел на этот счет свое мнение, однако не стал оспаривать приговор судьи. На том и закончилось состязание. Джордмонд пригласил обоих колдунов погостить у него некоторое время, поскольку их мастерство вызвало в нем уважение. Немногие способны проникнуть в Старый Колодец и что-либо вынести оттуда. Прежде Джордмонд полагал, что подобное под силу только Повелителям Стихий, и на этот счет относительно своих гостей у него сложились некоторые подозрения, и это было первой причиной его гостеприимства. В отличии от дисков, о происхождении шкатулки с песчинками ему ничего не было известно, и обстоятельства эти также интересовали его, но более всего он желал под каким-нибудь предлогом изъять шкатулку у Гасхааля, потому что опасался сил, заключенных в ней – это было второй и третьей причинами гостеприимства.
Гасхааль и Эмерхад приняли его приглашение и остались на несколько дней, поскольку им хотелось побольше разузнать о своем будущем враге и, возможно, обнаружить области волшебства, в которых он слаб, изучить особенности его колдовского искусства и обнаружить в его невидимой броне уязвимые места. Так, каждый день, под видом добрых гостей, они обедали и ужинали с Джордмондом, и развлекали его байками о своей выдуманной жизни. С каждым новым днем Джордмонд все больше убеждался, что его гости – отнюдь не те, за кого себя выдают, но не показывал пока виду, что что-то подозревает, потому что не мог определить точно, что в их рассказах ложь, а что правда. Он наблюдал за ними, притворяясь радушным хозяином; он несколько раз пытался выкупить у Гасхааля его шкатулку, но тот всякий раз отказывался.
Теперь следует упомянуть о еще одной персоне, гостившей у Законника в то же время. Это была сестра Лорда Келесайна Майтхагела, девушка по имени Талиана. Гасхааль постарался поближе познакомиться с ней, чтобы выяснить, какие у нее отношения с братом и разузнать что-нибудь о Повелителе Молний. Он вел себя с ней очень любезно и всегда с большим уважением отзывался о ее брате. Однако это оказало противоположный эффект: Талиана в то время была в ссоре с Келесайном. Она не испытывала доверия к Путям Света и презирала всех, кто слепо следовал ими – а среди таковых первым она считала своего единокровного брата. Когда она впала в ересь, Келесайн пригрозил, что выдаст ее замуж, чтобы выбить из головы девичью дурь. Так началась их ссора. От того-то, погостив в замке Законника всего несколько дней и вдруг обнаружив там щедрого на любезности кавалера, Талиана возомнила, что ее брат решил исполнить свою угрозу и свести ее с будущим женихом. Как следствие, она была чрезвычайно холодна с Гасхаалем. Она полагала, что по прошествии самого короткого времени он постарается перейти от светского общения к общению более доверительному и не желала давать ему каких-либо надежд. Конечно, она могла бы поиграть с ним, а потом, когда он признался бы ей в своих чувствах, жестоко высмеять, но такие игры были ей не по вкусу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
