С каждой из проблем можно было справиться по отдельности. Но вместе они создавали непробиваемую стену – утрясешь одно, всплывает что-то другое. И самое главное: никому нельзя доверять. Все приходится делать самому. А он не железный.
«Без меня творятся одни глупости…»
Вот, например, трудности с хлебом. Крестьяне отказываются продавать его, ссылаясь на неурожай. Он, Речник, организовал производство товаров для села – ножи, иголки и тому подобное, и что? Мастера разбегаются, сырье кончается, и виноватых не найти. Отправил товарища Пивовара решать вопрос с крестьянами – тот чуть не вызвал бунт, пытаясь отбирать зерно. Да еще вместе со своим дружком, Каменотесом, имеет наглость ставить ему ультиматумы. Похоже, эти два товарища решили, что раз их не казнили в первый раз, так им теперь все будет сходить с рук…
Кулак тролля медленно сжался, как будто стискивая чье-то горло. Все проблемы можно решить. Достаточно поработать гильотиной – и все. Вот только не для того он сбрасывал короля, давал народу свободу, чтобы запирать его в тюрьму величиной с целую страну. Не для того.
Террор позволяет решить проблему. Вот только есть опасность не остановиться. Как легко отправлять людей на гильотину и как трудно сделать так, чтобы они работали не из страха, а по совести.
К тому же главные виновники ускользнут.
За многими, слишком многими событиями стояла чья-то невидимая воля. Чья-то? Виновник был известен: тот, кто разыграл его, Речника, как карту в колоде.
Та страна.
Но ведь его полицейские день и ночь рыщут по столице, разыскивая шпионов! Где они?! Кто подкупает уголовников и толкает их нарушать работу мастерских? Кто? Кто следит за ним во дворце, почему слова, произнесенные наедине с самым верным человеком, становятся известны тому же Каменотесу? Кто сдал генерала Юбера и, скорее всего, убил его?
– Добрый день.
Более издевательских слов Речник сегодня еще не слышал. Хотя Кузнец наверняка не имел в виду ничего такого.
– Слушаю тебя.
Черный эльф молча подошел к столу и протянул к глазам Речника листок из блокнота.
«Молчи. Ничего не говори. Нас подслушивают. Выйди из кабинета».
– Хотя нет, – мгновенно среагировал тролль. – Надоело мне тут сидеть, голова болит. Пойдем прогуляемся, там все и расскажешь.
Пятиминутка отчаяния закончилась.
– Господин Хыгр, вспомните, пожалуйста, что вам известно о существующих в вашем мире возможностях незаметного подслушивания.
Димка взглянул на останки таракана.
Если бы не назойливое насекомое, то он, наверное, вначале вспомнил бы о слуховых каналах в стенах, голосниках, «коридорах шепота». Окружающее его средневековье не вызывало других ассоциаций со словом «подслушивание». Но таракан дал короткую и незатейливую цепочку, которая помогла сразу сообразить, что имеет в виду господин Шарль.
Таракан. Насекомое. Жучок.
Подслушивающее устройство.
Против нас играют пришельцы из другого мира. Кто сказал, что здесь не могут появиться жучки.
Димка еще раз взглянул на погибшего таракана, как будто ожидая увидеть под изломанным хитином блеск микросхем. Нет, таракан как таракан.
– Да. Быть маленькая вещь, которая мочь слушать.
– Что за вещь, размеры, как далеко она работает?
Четкий деловой тон. Господин Шарль ищет жучки? Где? И самое главное – зачем?
Как он вообще узнал, что они могут быть?
– Маленькая…
Кто его знает, какого размера могут быть микрофоны у иномирных шпионов?
– Такая… – Димка показал пальцами размер крупной сливы. – Такая… – Кончиком пера нарисовал на бумаге кружок величиной с типографскую букву «о».
– Маленькие… – слегка осунулся господин Шарль. – Как эта дрянь работает?
Димка вздохнул:
– Вещь ставить место, человек говорить. Вещь слушать голос, давать другая вещь. Другая вещь слушать другая человек.
Господин Шарль потер виски.
– Как она передает голос на другой предмет?
– Тонкая нитка.
– Нить? – Господин Шарль оживился. – Этот подслушивающий предмет должен быть связан нитью с другим предметом, через который подслушивают?
– Нет. Мочь быть голос давать свет… Вещь слушать давать свет, другая вещь брать свет давать голос.
– Свет? Она светится?
– Свет не видеть.
– Одна вещь находится в комнате и излучает невидимый свет. Другая вещь улавливает этот свет и издает те звуки, которые слышит первая вещь. Так?
– Да.
– Эти две вещи должны находиться в одной комнате?
– Нет. Мочь быть разная.
– Как тогда свет проходит через стены?
– Свет не видеть, мочь ходить стенка.
– Невидимый свет, проходящий через стены… На каком расстоянии?
Димка развел руками. Мало того что он просто не знал таких вещей, так еще и не владел местными мерами длины. В смысле не мог их произнести.
– Десять шагов? Сто? Миля? Сто миль?
– Сто шаг. Моя так думать.
Господин Шарль откинулся на спинку стула:
– Так… Одна вещь спрятана в комнате. Когда в комнате раздается голос, вещь испускает невидимый свет. Этот свет улавливает вторая вещь, которая может находиться где угодно. При улавливании света она звучит, и тот, кто в этот момент находится рядом с ней, может услышать то, что говорят в комнате, где находится первая вещь. Так?
– Нет. Вторая вещь писать голос. Человек хотеть любая время слышать голос.
– То есть человек может находиться где угодно, а потом просто прослушать то, что говорили два часа назад?
– Да.
Господин Шарль выругался по-черноэльфийски. Судя по всему, он понадеялся поймать того таинственного слухача, вычислив его по тому, что он должен в момент прослушивания куда-то прятаться… Кто кого подслушивает?
– Господин Хыгр, вам нужно спать. Завтра мы едем во дворец.
– Бывший начальник особого королевского сыска? Как ты его нашел?
– Он сам меня нашел.
– Наглец…
– Он готов помочь.
– Почему?
– Как я понимаю, Чарльзу нужно то же, что и нам. Порядок в стране. По его мнению, обеспечить его можем только мы. Вы.
– Значит, готов помочь…
– Только… Он до сих пор в розыске и хотел бы, чтобы мы сняли розыскные листы.
– Когда поможет. Если он на самом деле выловит этого шпиона, я готов ему хоть орден дать.
– У нас нет орденов.
Орденов у революции действительно не было. Сначала хотели было ввести, но товарищ Каменотес разразился на заседании Комитета длинной речью о том, что ордена, медали и прочее тому подобное суть пережитки проклятого прошлого и должны быть отменены навсегда и безвозвратно. Мол, все люди равны и нельзя кого-то выделять.
Товарищ Каменотес готов был отрубить голову всем, кто выделялся из толпы, не понимая, что равенство и уравниловка не одно и то же.
Утром следующего дня товарищ Каменотес, хмурый хуманс, окончательно утвердился в мысли, что вождь сошел с ума.
В стране война, голод, мятежи и опять кто-то распевает куплеты на улицах. А товарищ Речник на рассвете решил принять какого-то безумного изобретателя! Нет, неделя на размышление – это слишком много. За неделю он успеет предать революцию и продать страну русалкам! Которые всплывут у него в кружке с чаем.
Девушки из личной охраны Речника были слишком хорошо вымуштрованы товарищем Сержем (о том, что он делал с провинившимися, среди девчонок ходили страшные истории) – они не шелохнулись, когда к двери кабинета, который они охраняли, подкатили огромный высокий деревянный ящик. Не шелохнулись, но глаза расширились на пол-лица.
Товарищ Речник, изобретатель – неизвестный старик, высокий и худой, – прошли в кабинет, в который втащили ящик, и закрылись изнутри.
Уши девушек, особенно эльфийки, зашевелились, но изнутри не доносилось ни звука.
Господин Шарль в гриме старого клоуна подцепил ломиком доску, державшую одну из стенок ящика, и оторвал ее. Снял стенку и приставил ее сбоку. Махнул головой, давая Димке знак выходить.
Как еще можно протащить во дворец огромного яггая? Только в упаковке.
Димка тихо фыркнул – пыль забила ноздри, – вышел и огляделся.
В креслах слева сидели господин Шарль и тролль. Товарищ Речник. А лицо-то усталое, глаза ввалились… Огромные тролльи плечи тяжело поникли…
Тяжело сражаться с невидимками.
Димка глубоко вздохнул.
Что делать – ему объяснили.
– Господин Хыгр, вам нужно будет обыскать кабинет господина Речника и найти те вещи, о которых вы мне рассказывали.
– Почему моя?
– Потому что вы единственный, кто хоть немного представляет, как они выглядят.
Выглядят… Димка очень смутно представлял, как должны выглядеть потайные микрофоны. Навряд ли как концертные…
«Ищи. Хотя бы попытайся. Сделай хоть что-то полезное».
Да, Димка последнее время начинал ощущать себя этаким огромным бесполезным довеском к господину Шарлю. Все делал он, а Димка был исключительно на подхвате. Ему уже казалось, что господин Шарль и с пулеметом управился бы лучше его.
