Гораздо вероятнее, что Надин Макмастер оказалась никому не нужна и ее кому-то подарили. Тогда ясно, почему не сохранилось записей. Когда Джексон был маленьким, неофициальные «усыновления» происходили сплошь и рядом, не оставляя никаких бумажных следов. Внебрачных детей забирали дедушки с бабушками, и они росли, считая своих матерей сестрами. Бесплодные сестры забирали лишнюю племянницу или племянника, растили как собственного вожделенного единственного ребенка. И у матери Джексона был старший брат, которого она в глаза не видела. Его взяли бездетные тетя с дядей из Дублина, еще до материного рождения, и «избаловали», завистливо говорила мать. «Избаловали» в ее понимании означало, что он получил образование, учился в Тринити-колледже, выступал адвокатом в судах, удачно женился и спустя много лет умер, окруженный буржуазным комфортом.
Ключ к загадке — Линда Паллистер, нужно только с ней поговорить, а она, похоже, из кожи вон выпрыгивает, лишь бы разговора не случилось.
В телефонной книге не нашлось ни Трейси Уотерхаус, ни Линды Паллистер — оно и неудивительно. Полицейские и соцработники стараются на глаза не лезть, иначе каждый псих и бывший зэк станут барабанить им в дверь среди ночи. Джексон открыл 192.com, пособника всех ищеек и следователей, у которых нет доступа к официальным данным.
Там он отыскал «Линду Паллистер» и четыре «Т. Уотерхаус», одна из которых оказалась «Трейси». На его счете в 192.com куча денег, и он получил адреса обеих. Им хватило ума спрятаться от телефонной книги, но не хватило хитрости вычеркнуть себя из списка избирателей — отсюда и данные у 192.com. Такие вещи надо запретить, но они, по счастью, разрешены.
«Сааб» он загнал на многоэтажную парковку «Меррион-центра» еще вчера, только приехав в Лидс. А с собакой в машине как полагается поступать? То и дело видишь, как собаки выглядывают из заднего окна или сидят рядом с водителем, хлопая ушами на ветру, но пес в машине — гарантия несчастного случая. Когда Джексон служил в полиции, одна женщина погибла в автокатастрофе. Дала по тормозам на светофоре, а ее далматинец, сидевший сзади, полетел дальше. Сломал ей шею. На редкость глупая смерть.
Собака запрыгнула на заднее сиденье, словно там ей самое место, однако альфа-самец Джексон сурово сказал:
— Нет.
Собака растерялась, но хотела угодить и уставилась Джексону в лицо, ища подсказок.
— Сюда, — сказал Джексон, указав на коврик перед пассажирским сиденьем; собака прыгнула, куда велено, и устроилась поудобнее. — Ну ладно, — сказал Джексон, удостоверившись, что пес не станет ракетой летать по салону. — Поехали баб поищем.
В плеере заиграли «Ковбойские сапоги» Кендел Карсон[121] — отнюдь не мужицкая песня, несмотря на название.
Он завел машину и поправил зеркало заднего вида. Снова удивился, увидев свою стрижку военного образца.
Линда Паллистер жила в обыкновенном блокированном доме возле парка Раундхей. Шторы задернуты, хотя еще не вечер. Дом словно в трауре. Джексон позвонил в дверь, громко постучал — нет ответа. Попробовал черный ход — то же самое. Таинственно отсутствующая Линда Паллистер продолжала таинственно отсутствовать.
Джексон постучал к соседям. Удача улыбнулась: ему попалась соседка («миссис Поттер»). Известный типаж — в это время суток они обычно сидят за кружевными занавесочками, смотрят повторные показы «Чисто английских убийств» или «Пуаро»,[122] а рядом чайник и тарелка шоколадного печенья. Бесценные свидетели, потому что всегда держат ухо востро.
— Вчера вечером к ней кто-то приходил, — с готовностью отрапортовала миссис Поттер. — Мужчина, — со смаком прибавила она.
— А сегодня вы ее видели?
— Не помню. Я же не круглые сутки за соседями слежу — не понимаю, с чего бы людям так думать.
— Ну разумеется, миссис Поттер, — якобы сочувственно поддакнул Джексон. Подобная тактика ему не помогала (особенно с женщинами), но это ведь не повод бросить попытки. — Слушайте, — он вынул из бумажника визитку, вручил женщине, — если она вернется, вы не могли бы ей это передать и попросить ее мне позвонить?
— Частный детектив? — прочла она. Сочувствие не пригодилось — одних частных расследований хватило, чтобы она сказала: — Меня Дженис зовут. — Она понизила голос, будто Линда Паллистер их подслушивает. — А зачем вам Линда? Можете сказать?
— Могу, но тогда мне придется вас убить, — ответствовал Джексон,
На миг ему почудилось, что она поверила. Он улыбнулся. Ага, нынче он дарит женщинам дешевые удовольствия только так.
В доме Трейси Уотерхаус в Хедингли копошилась жизнь, но, увы, эту жизнь вела не Трейси. Дверь нараспашку, какой-то мужчина складывал инструменты в фургон. Трейси, сообщил он Джексону с восточноевропейским акцентом (типичный польский строитель, решил Джексон), уехала утром, а когда вернется, он не знает.
— Надеюсь, вернется, — засмеялся он. — Она мне денег должна.
Джексон представился давно потерянным двоюродным братом Трейси, но поделиться с ним номером ее мобильного строитель отказался.
— Она любит уединение, — пояснил он.
Похоже, вместо цистерцианских аббатств Джексон теперь коллекционирует женщин, пропавших на поле боя.
* * *
Из машины на стоянке он позвонил Трейси на мобильный. Включилась голосовая почта, и он оставил сообщение. В машине пахло фрезиями — любимые цветы Эми. Почему в свадебном букете были не они, а недоумочные рыжие ромашки? Теперь ей безразличны все цветы на свете. И все из-за Ивана. Ну понятно, все вали на него. Он выходит в субботу, приятель Барри из тюремного персонала сообщил ему дату и время. Уж Барри его встретит.
Он носил фрезии Сэму на могилку. Не говорил Барбаре, как часто приходил. Они ездили поодиночке. Барбара оставляла вещи, от которых его мутило, — плюшевых мишек, игрушечные грузовики. Барри всегда приносил фрезии.
Он поискал в карманах визитку этого Джексона — нету визитки. Позвонил Трейси в «Меррион-центр», ответил этот записной идиот, сказал, что Трейси заболела. Позвонил ей домой, выслушал стандартное обращение автоответчика. Наконец позвонил на мобильный, оставил сообщение. Снова позвонил, опять оставил сообщение. Вспомнил еще кое-что, оставил третье.
Что-то назревает — что бы это могло быть? У Трейси нет двоюродных сестер. Никакой родни, она единственный ребенок единственных детей. В Солфорде — как пить дать никого. Надо ее предупредить: пахнет жареным. Линда Паллистер говорила, частный детектив «Джексон» что-то вынюхивает, и вот этот болван заявляется на Миллгарт и ищет Трейси. Кэрол Брейтуэйт. Звоночек не звонит? Да целый колокол, ешкин кот, звонит по умершим, будит живых. Позвони в колокол, разбуди мертвецов.
До несчастья с Эми он жалел Трейси — бедная тетка, пожертвовала материнством ради работы. Такие доживают до менопаузы и вдруг понимают, что детей нет, их ДНК умрет вместе с ними и никто никогда не станет любить их, как любил бы ребенок. Грустно-то как. Но после несчастья с Эми он Трейси завидовал. Она не живет с непереносимой болью каждую секунду что ни день.
Он завел мотор, поехал на кладбище и всю дорогу вдыхал запах фрезий.
* * *
— А теперь мы домой? — спросила Кортни, когда они вышли из «Тойз-Ар-Ас» и Трейси снова пристегнула ее в машине.
Багажник набит всякой ерундой, главным образом пластмассовой. Всевозможные микроскопические морские обитатели из глубин времен, что оседают на океанском дне и в один прекрасный день всплывают к жизни диснеевским «Чайным сервизом для фей».
Еще Кортни попросила маскарадный костюм, розовое платьице феи, с крылышками, волшебной палочкой и тиарой. Захотела переодеться в машине и теперь окаменело восседала сзади — вылитая королева на коронации.
— Домой ли мы? — задумчиво повторила Трейси, словно это не простой вопрос, а философская головоломка. Что такое для Кортни «домой»? Где у нее дом? В несомненно убогом логове Келли? Или где?
Есть вещи, которые можно делать с детьми, а есть вещи, которых делать с детьми нельзя. Всю свою карьеру Трейси наблюдала то, что с детьми делать не полагается. Строить песочные замки на пляже, кормить уток хлебом, пировать на клетчатом одеяле в парке — это можно. Красть их (а также многое другое) — нельзя. Итак? Она забрала себе чужого ребенка.
— Вообще-то, нет, — сказала Трейси. — Мы пока не домой. У нас еще пара дел.
На то, чтобы выдоить досуха счет в банке, потребовалось полчаса. Девочка успела поглотить банан и яблоко. Трейси, зная процедуры борьбы с мошенничеством, захватила паспорт, что не помешало кассиру вести себя так, будто она грабит банк. Повсюду видеокамеры, а у нее в сумке тридцать штук наличными. Поневоле виновато заерзаешь.
