думая более ни секунды, Мира набрала номер менеджера. Когда после третьего гудка Франк гаркнул в трубку «алло», она без долгих приветствий сказала:
– Я хочу снять клип в Дрездене. И мне нужен боксер Джек Льюис на главную роль. Мне плевать, как ты это устроишь. Он полетит со мной.
Глава 8
Мы живем в мире, полном иллюзий.
Все столь нереально,
Мой разум в смятении,
Но я не могу отречься от своих чувств.
© Depeche Mode, Surrender
Когда за Белладонной закрылась дверь, Джек облегченно выдохнул. Ему не верилось, что встреча с рок-звездой прошла спокойно.
– Милая девушка, – сказала Лиззи, когда он вернулся на кухню.
Джек в ответ кивнул. Да, Белладонна оказалась не только стервозной артисткой, но и приятной собеседницей.
– По сценическому образу я подумала, что Белладонна оторва, – продолжила Элизабет, убирая со стола тарелки. – Я рада, что ошиблась. Джонни выбрал хорошего кумира. Знаешь, Джек, если бы ты был лет на десять моложе, я бы приревновала. – Лиззи шутливо ткнула его в бок.
Джек притворно оскорбился:
– Я в плохой форме?
– Нет-нет, ты прекрасен, – в подтверждение словам супруга ласково поцеловала Джека в колючую щеку, – но вряд ли ее интересуют женатые мужчины. Ей подходит кто-то молодой и свободный, чтобы вместе отжигать на сцене. Надеюсь, она не соблазнит нашего сына.
– Теперь мне страшно, – рассмеялся Джек. – Не волнуйся, она улетает из страны, и Джонни увидит ее только на плакатах.
– Его сердце будет разбито, – с притворной грустью протянула Лиззи. Она считала увлечение сына не более чем глупостью и не могла всерьез относиться к влюбленности в картинку. Джек разделял мнение супруги, но ему вдруг стало обидно за Джонни и всех тех, кто испытывал подобные чувства к знаменитостям, слишком цинично звучали слова Элизабет. – Надо записать Джонни к психологу, – усмехнулась Лиз, глянув на второй этаж: Джонни наверняка играл в приставку, а Питер смотрел.
– Неразделенная любовь – это всегда грустно, – сказал Джек, сполоснув бокалы и расставив их в ряд у мойки. – Но едва ли это любовь.
– О. – Лиззи игриво улыбнулась и провела пальцами по торсу мужа. – А что такое любовь?
Ее действия отозвались теснотой в ширинке Джека. Прикусив нижнюю губу, он подхватил жену за талию: Лиз ойкнула и засмеялась, обняв руками шею мужа. Его окутал пьянящий аромат ее волос, и, усадив Элизабет на край стола, Джек прошелся губами по ее шее, поднимаясь к уху.
– Любовь – это то, что между нами, – прошептал он.
Счастливый, возбужденный, беспечный Джек Льюис в тот миг не догадывался, что это его последний спокойный вечер на ближайшие месяцы.
– Счастливая, идеальная семья. – Мира выплевывала слова, словно они царапали ей горло, а телефонную трубку прижимала к уху так сильно, что голова гудела. – Меня тошнит от Джека, тошнит от картинки, в которую превратилась его жизнь. Ох, я завидую? Разумеется, я завидую! – Голос сорвался на хрип. Мира сползла по кафельной стене ванной комнаты. Только бы не заплакать… Собеседник молчал, позволяя выговориться. – Думаешь, я завидую ей? Красавице-умнице жене. Элизабет стала той, кто забрал его сердце. Ради нее он нас бросил. Но нет. – Мира задумчиво подергала ногтями губу и объяснила: – Если бы все было так просто. Если бы… Я ревную его к безупречной семье, я понимаю, будь у меня шанс… Я не вписалась бы. Я мечтала, чтобы он забрал меня, показал иную жизнь… Увы, мне там места нет. Все, что могу я, – разрушать.
Эльмира поднялась с пола и прислонилась затылком к стене. От ярких ламп болели глаза, и Мира зажмурилась. Руки слабели, еще мгновение – и телефон выпадет из пальцев, разобьется и продолжит молчать. Тристану никогда не нравились монологи Миры о несправедливости жизни. Он считал, что жизнь – чертова рулетка.
– Мне противно. Я ненавижу себя за подобные мысли, я осознаю, какая я жалкая. Суперзвезда с миллионами евро и толпой поклонников. Здоровая, красивая, талантливая, – она усмехнулась, – и пустая внутри. Я понимаю. Но он стал реален. Реален, понимаешь? Я не сдамся просто так.
Мира закончила вызов и положила телефон на бортик ванной. Глянула в зеркало над раковиной и увидела тень себя обычной. Заплаканные глаза. Дрожащие губы. «Твои действия ничего не изменят. Ни-че-го, – сжала кулаки. – Он счастлив. Счастлив, пойми же, идиотка!»
– Черт. – Мира разжала пальцы и увидела на ладонях кровь. Острые ногти оставили на коже несколько следов. – Дура. – Она вытерла руку о край футболки. Потом открыла кран и брызнула в лицо холодной водой.
Не могла смотреть в зеркало и видеть одержимую девчонку.
Интересно, о чем думает Джек, когда смотрит в зеркало? Сонный по утрам, когда чистит зубы. Уставший вечером, уложив детей спать, он умывается. Вдохновленный днем, делает забавные селфи для социальных сетей и поправляет прическу в прихожей.
Мира вспомнила свою дневниковую запись. Те строки написала наивная девочка, которая желала Джеку счастья. И сейчас желает? Конечно, желает. Но у нее появился шанс стать ему кем-то большим, чем воспоминанием о встрече с рок-звездочкой. Кто бы на ее месте упустил шанс? Наверное, Мира из прошлого упустила бы. Отпустила бы. А может, и нет. Может, она всегда была лицемеркой. Но раньше ее мечты не причиняли вред, а теперь она собирается разрушить семью. Отвратительно, верно. И все же… О чем думает Джек, когда смотрит в зеркало?
«Уверена, за гладкой поверхностью зеркала что-то есть. И там есть он. И мое отражение может видеть его так часто, как захочет. А прикоснуться не может, поэтому я спокойна – мы обе вне игры».
Мира долго не могла уснуть, проваливаясь в тревожную полудрему. Вспоминала о прошедшем вечере. О Джеке, которого не заполучила. Спустя полчаса она бросила попытки заснуть, села и провела ладонью по простыни: под пальцами зашуршали листы – после телефонного разговора, охваченная вдохновением, Мира сочинила песню. Строки рвались на бумагу, хаотичные мысли превращались в метафоры, а ураган внутри успокаивался. Если бы не творчество, разорвало бы ее на множество кусков.
Писать песни Эльмира начала в четырнадцать: Джек стал ее музой. Он помогал преобразовать невысказанные чувства во что-то понятное. Как и многие подростки, Мира не знала, как справиться с эмоциональной нестабильностью. Она металась по клетке, которую построила сама, и творчество помогало освободиться.
Сегодня Мира написала красивую балладу – так сказал Рокки, музыкант из Берлина, с которым Белладонна часто работала
