Нет, это как дурной сон, виденный мною в детстве: я подбегаю к маме с протянутыми руками, и вдруг фигура оборачивается и вместо милых, родных мне черт — какая-то маска с дикими глазами.
Тогда, в детстве, я закричала, просыпаясь; теперь я повернулась и ушла. Душа у меня кричала от ужаса и отвращения, но я не пробудилась от сна…
Дома я застала письмо от мамы. Бедная моя старушка пространно и обстоятельно писала о книге Джевахарлала Неру «Открытие Индии»:
«Я читаю… Это очень интересно, но все снова и снова я думаю о тебе. Ты помнишь, в Пятигорске, в центре города, есть бульвар. Называется „Цветник“. И там — стенд, а на стенде надпись: „Труд — дело чести, славы, доблести и геройства“. Я еще тогда сказала: „Какой прекрасный лозунг!“ Ведь это о тебе написано! Ты права, дочь моя, стоит быть гражданином страны, провозгласившей такой лозунг. Как тебя, наверное, любят и ценят! Только вот не знаю, понимают ли?»
У меня правило: маме отвечать сразу. Я взяла бумагу, ручку… В голове — пульсирующая боль. Руки дрожат. Сделала усилие и написала: «Моя любимая старушка!» Буквы получились, будто левый рукой написанные, и сквозь них проступило морщинистое лицо с доброй, доброй улыбкой. Но затем все заплывает, становится серо-зеленого цвета, и на этом фоне появляются жирные, черные буквы: «Недостойное поведение…» И затем: — «Труд — дело чести, славы, геройства…» Золотые буквы не в силах одолеть черных… И никого, кто мог бы почувствовать правдивость, горечь и любовь тех слов, которые рвались наружу и оставались в душе — глубокие, немые…
То, что я теряю
Всю ночь я не спала. Вернее, после бесплодной и безнадежной попытки уснуть я зажгла свет и принялась читать a livre ouvert[8] «Северное Сияние». Глаза слипались от усталости — ведь я на работе себя не щадила, но стоило погасить свет, как я сразу понимала, что не усну. Думала. Старалась додумать до конца, разобраться, понять.
Ясно одно: меня втянуло в водоворот и центростремительной силой увлекает в глубь воронки. Казалось бы, это и должно меня больше всего огорчать. Отчего же получается как-то не так?..
Рушатся все карточные домики: надежда выйти на пенсию, поселиться со своей старушкой где-нибудь на юге, копаться в земле, выращивать цветы и чувствовать на себе ласковый взгляд матери, изредка ходить в горы, впитывать в себя все то чистое, что может дать только контакт с природой, и обо всем этом рассказывать ей, моей родной, любимой… Это не современно? Ну и пусть. Небо тоже не современно, и восход солнца, и вечерняя заря, и звезды. Все это вечно. И — прекрасно.
Разумеется, тяжело расстаться с наивной картиной такого буколического счастья. Противно чувствовать себя «на мушке» и осязать липкий взгляд вездесущих «ангелов-хранителей». Никогда не иметь друзей. Даже просто знакомых: ведь страх делает людей подлецами.
Наконец, материальная катастрофа. Семь с половиной лет работы на шахте Заполярья считаются как 15 лет подземного стажа, что дает мне право на пенсию в 1200 рублей. И лишь имея обеспеченных 1200 рублей ежемесячно, я имею право взять из заграницы на иждивение свою мать.
Изгнанная за недостойное поведение из Норильска, я лишаюсь льготного стажа. С чем я остаюсь? Семь с половиной лет трудового стажа. И только. Право на пенсию я получу… через 12 лет, когда мне будет 65 лет, а маме — 95. Hо где и кем я смогу работать на материке?
А мама так ждет! Она считает дни! Все это равносильно смертному приговору. Мне. И моей матери.
Но ведь со смертью я уже сколько лет играю в кошки-мышки. И нервы у меня выдерживают.
Так что же меня так подкосило?!
Пусть это смешно, но эта та куча мусора, которая осталась на том месте, где когда-то стоял «испанский замок» — моя шахта, на чьем фронтоне красовались священные для меня слова: «Труд — дело чести, славы, доблести и геройства».
Загадываю на любимой книге
Понедельник 4 апреля. Сегодня — день расправы надо мной. Приказ предстать за несколько часов до «гражданской казни» пред грозные, то бишь «кошкины», очи имел цель подвергнуть меня моральной пытке. Невеселое это занятие — сидеть несколько часов в прихожей и заниматься очень неблагодарным делом: разгадывать ребус своей (и, что гораздо хуже, маминой) судьбы. Глупо и унизительно! Сиди и рассматривай оба коридора, куда выходят двери кабинетов следователей, площадку и лестничную клетку! Провожай глазами снующих туда-сюда военных, полувоенных, штатских и прочих типов!
Нет, этого удовольствия я вам не доставлю!
Я предпочла провести эти часы иначе. Расстегнув свое кожаное пальто, я расположилась на диване поудобнее. Рядом положила свою полевую сумку, вынув из нее две плитки шоколада и книгу шведского писателя Акселя Мунте «Легенда о Сан-Микеле».
Аксель Мунте — большой души человек, и его книга всегда производит сильное и сложное впечатление: глубина взглядов и простота, ясность, правдивость, какая-то душевная чистота, немного фатализма, немного мистицизма и красота видны в каждой строчке этого врача-писателя, этого Человека с большой буквы!
Мне, старому шахтеру, свойственно, однако, по примеру сентиментальных девиц прошлого века загадывать на любимой книге, открывая ее наугад.
Я открыла и увлеклась чтением.
Автор чуть было не поддался соблазну. Светила полная луна… Ему было 26 лет… Молодая графиня, тоскующая в загородном замке… Прогулка вдвоем в лодке… Крик совы, нарушивший очарование этой ночи… Затем — диалог с собакой и, чтобы не рисковать еще одной подобной прогулкой по озеру, он предпочел прогулку в Лапландию. Цепь приключений и случайностей. Случайно из обрывка газеты он узнал об ужасной эпидемии холеры в Неаполе. Он врач. Его место — там. И вот он в Неаполе, в самом центре эпидемии.
Тут есть над чем подумать!
Что заставляет его бросить все, что приятно, красиво, что способствует успеху в обществе, карьере, богатству? Что же это такое, что превыше всего, что привело его в грязнейшие трущобы, наполненные умирающими, крысами и мертвецами? Какие побуждения заставляют преодолеть страх?
Если (как я в этом не раз убеждалась) страх делает человека подлецом, то не напрашивается ли вывод, что, преодолевая страх, человек поднимается на такую высоту, куда уже не долетают брызги грязи?
Страница за страницей; шоколад — квадратик за квадратиком, и душа обретает равновесие, — то равновесие, которое помогает человеку верующему встать на ноги после молитвы в храме Божием… Ой, да простит меня святой Никола, Мир Ликийских Чудотворец, «покровитель в пути сущих, в темницах пребывающих, всех неправедно гонимых»! Уж до чего же не похоже логово КГБ на храм Божий!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
