37. (1) Консул разослал конников во все стороны, где только можно было помочь гибнущим, сам же во главе построенных квадратом легионов выступил из лагеря. (2) Из тех, кого послал он на помощь фуражирам, некоторые блуждали по полям, ибо слышали крики то тут, то там и не знали, куда направиться, другие же тотчас столкнулись с врагами (3) и ввязались в сражение сразу в нескольких местах. Самый жаркий бой разгорелся там, где находился царь: с ним было столько пеших и конных, что получился как бы настоящий боевой строй, да к тому же они заняли главную дорогу к лагерю, и больше всего римлян устремилось сюда. (4) Преимущество было на стороне македонян – присутствие царя подогревало их воинский пыл, а критяне из вспомогательных войск неожиданно поражали стрелами римлян, действуя строем против рассыпавшихся и разрозненных воинов. (5) Если бы македоняне не так увлеклись преследованием, они наверное завершили бы славной победой не только это сражение, но и всю войну; (6) но чересчур далеко их завела жажда крови. Они неожиданно натолкнулись на ведомые трибунами римские когорты; (7) завидев своих, повернули на врага и побежавшие было римские конники; в мгновение ока изменился весь ход битвы – преследователи оказались преследуемыми. (8) Немало македонян продолжали биться грудь в грудь, многих смерть настигла во время бегства; не всех изрубили мечами – иные, ища спасения, устремились в болота и тонули вместе с конями в глубоких топях. (9) Оказался в опасности и сам царь: под ним ранили коня, тот упал вместе со всадником, и царя чуть было не затоптали. (10) Спас его конник, что соскочил на землю, поднял растерявшегося царя и посадил на своего коня. Пешим солдат этот не мог поспеть за своими, и его изрубили мечами римляне, поспешившие к месту, где упал царь. (11) Филипп в страхе бросился прочь. Конь кое-как дорогами и бездорожьем вынес его из болот, и царь наконец добрался до своего лагеря; там уже и не чаяли увидеть его живым и здоровым. (12) Две сотни македонских всадников погибли в этом деле, около сотни попали в плен; восемьдесят лошадей в богатой сбруе привели в римский лагерь; туда же снесли и снятые с врагов доспехи.

38. (1) Нашлись люди, утверждавшие, будто в тот день царь действовал опрометчиво, а консул нерешительно: Филиппу-де следовало просто сидеть и ждать – ведь он знал, что все окрестные поля уже разорены и римляне доедают последний хлеб; (2) консулу же, коль скоро разгромил он македонскую конницу, обратил в бегство легкую пехоту и чуть было не захватил в плен самого царя, надо было напасть на македонян в их собственном лагере (3) – исполненные страха и смятения, они бы и сопротивляться не стали, и так кончилась бы война. Сказать такое легко, а сделать много труднее, как оно обычно и бывает. (4) Если бы консул двинул против Филиппа всю свою армию и пехотинцев тоже, то, может быть, перепуганные македоняне, ища спасения за валами, побежали бы в лагерь и римляне сумели бы одолеть укрепления и выгнать царя из лагеря; (5) но ведь там стояла нетронутой вся македонская пехота, у ворот были заставы и часовые. Вот и не вышло ли бы то же самое, что незадолго перед тем у царя, когда бросил он своих воинов врассыпную преследовать отступавших конников? (6) Даже и сам замысел Филиппа напасть на рассыпавшихся по полям и занятых фуражировкой солдат не в чем было бы упрекнуть, если бы царь сумел вовремя остановиться. (7) Еще понятнее, что он отважился дать решающий бой – ходили слухи, будто Плеврат и дарданы с огромным войском перешли границы своих земель и уже вторглись в Македонию; (8) а позволить окружить себя со всех сторон Филипп не мог, он понимал, что в таком случае римляне, сидя на месте, окажутся победителями. (9) В конце концов Филипп решил, что после двух неудачных конных сражений оставаться в том же лагере гораздо опаснее, чем попытаться обмануть бдительность врага и уйти из этих мест. На закате солнца он послал к консулу вестника просить о перемирии, дабы предать земле погибших конников, (10) и тем ввел римлян в заблуждение, сам же после второй стражи, разложив по всему лагерю костры, снялся с места.

39. (1) Консул принимал ванну, когда ему доложили о приходе вестника и о том, с какою просьбою он пришел; (2) консул приказал ответить, что лишь на следующее утро будет у него время начать переговоры. Филиппу только того и надо было – за ночь и за первые часы следующего дня войско могло уйти достаточно далеко; царь двинулся через горы по тропам, недоступным тяжело вооруженным римлянам. (3) На рассвете консул дал согласие на перемирие – с тем отослал он Филиппова вестника, и тогда лишь заметил, что царский лагерь пуст. Не зная, какими путями идти в погоню, он провел еще несколько дней в лагере и запасся за то время продовольствием. (4) Затем двинулся к Стуберре, приказавши свезти туда из Пелагонии весь хлеб нового урожая, что стоял еще на полях, оттуда он подошел к Плуинне, так все еще и не напавши на след македонян. (5) Филипп же поначалу разбил лагерь у Бруания, но вскоре ушел оттуда и, пройдя напрямик по бездорожью, нежданно обрушился на противника, приведши его в полное смятение. Выступив из Плуинны, римляне затем стали лагерем у реки Осфага, (6) а царь укрепился невдалеке тоже на берегу реки, что зовется у местных жителей Эригон. (7) Удостоверившись, что римляне двинутся к Эордее139, царь опередил их и занял ущелья, дабы помешать римлянам пройти. (8) Македоняне где насыпали валы, где рыли рвы, где громоздили вместо стен груды камней либо валили деревья, смотря по местности и по тому, что попадалось под руку; (9) наконец они сочли, что достаточно укрепились, хоть и наспех, и что теперь путь, и без того трудный, стал благодаря их усилиям вовсе непроходимым. (10) Однако же местность вокруг была покрыта лесом, и оттого македоняне не могли сражаться так, как они только и умеют, – стеной, выставив над щитами свои длиннейшие копья140, ибо свободного пространства, которое для этого надобно, здесь не было. (11) Длинные ветви деревьев тянулись со всех сторон, так что и фракийцы никак не могли размахнуться своими огромными мечами. (12) Один только отряд критян мог принести пользу, да и то стрелы их, столь опасные в конном бою, где ранят и вырвавшегося вперед всадника, и коня его, отскакивали от римских щитов, не оставлявших открытого места, куда целиться. (13) Увидевши, что стрелы ничего не дают, критяне принялись собирать камни, валявшиеся повсюду в долине, и метать их. Однако и камни ударялись о щиты с грохотом, но без толка, и лишь слегка задержали наступавших. (14) Под градом камней одни из них построились черепахой141 и пробились сквозь строй врагов, другие же обошли гору, потом вырвались на гребень (15) и кинулись на македонских часовых; стоявшие в караулах воины перепутались, бежать через завалы не могли и во множестве гибли на месте.

40. (1) Ущелье преодолели легче, нежели ожидали, и консул вступил в Эордею, откуда, опустошив поля, воротился в Элимею142; оттуда двинулся он в Орестиду и подошел к городку Келетру, лежащему на полуострове. Стены этого городка омывает озеро, (2) и подойти к нему по суше можно одной только дорогой – через узкий перешеек. Уверенные в его неприступности, жители закрыли ворота и отказались сдаться, (3) но тут увидели: вражеские знамена движутся к стенам города, солдаты черепахой подошли уже к воротам, перешеек забит римлянами; тогда испугались они и сдались на милость победителя. (4) От Келетра Сульпиций пошел в Дассаретию и приступом взял город Пелий – увел рабов, захватил добычу, а свободных отпустил без выкупа и город им возвратил, оставивши в нем сильный гарнизон, (5) ибо расположение его было удобно для набегов на Македонию. (6) И консул, прошедши через вражескую страну, отвел войско в места уже замиренные, к Аполлонии, откуда война и началась.

(7) Филиппа то и дело беспокоили набегами этолийцы, афаманы, дарданы и многие другие племена, что внезапно и отовсюду поднялись против него. (8) Дарданы уходили уже из Македонии, когда Филипп послал им вслед Атенагора с легкой пехотой и с большею частью конницы, приказав неотступно наседать с тыла на отходивших, перемалывать замыкающие отряды и тем ослабить это племя настолько, чтобы не было им впредь повадно выходить с войском из дому. (9) Претор этолийцев Дамокрит, тот самый, что прежде убеждал не торопиться с объявлением войны, теперь в том же самом совете стал пылко призывать к войне, (10) ибо узнал о конном сражении у Оттолоба, о вторжении дарданов и Плеврата с иллирийцами в Македонию, а в довершение всего – о том, что римский флот подошел к Орею и Македония не только вся окружена вражескими племенами, но вот-вот будет заперта и с моря.

41. (1) По всем этим причинам Дамокрит и этолийцы вновь присоединились к римлянам и вместе с царем афаманов Аминандром двинулись на осаду Керкиния. (2) Жители заперли ворота, но в городе стоял македонский гарнизон, а потому непонятно, сделали они это по своей воле или их заставили силой. (3) Через несколько дней город был взят и сожжен; тех же, кто уцелел после всеобщего избиения – и рабов, и свободных, – отправили вместе с добычей. (4) Испугавшись подобной участи, те, кто возделывает земли по берегам Бебийских болот, покинули свои города и укрылись в горах. (5) Добыча здесь оказалось небогатой, и этолийцы ушли в Перребию143. Там они взяли с бою Киретии, страшно разорив это поселение, жители же Малойи сдались добровольно, и их приняли в число союзников. (6) Из Перребии Аминандр затеял идти под Гомфы – город этот лежит неподалеку от Афамании, и потому он надеялся завладеть им без больших хлопот. (7) Влекомые жаждой добычи, этолийцы устремились в плодородные долины Фессалии, и Аминандр последовал за ними, хотя и не одобрял ни само это нападение, ни грабительские вылазки, где каждый действовал на свой страх и риск, ни то, что лагерем располагались как попало и где придется, не строя настоящих укреплений. (8) Он опасался, что такое небрежение погубит и его самого, и его отряд, и потому, когда увидел, что этолийцы ставят лагерь перед городом Фаркадоном в открытом поле, (9) отвел своих примерно на милю – на небольшой холм и, немного укрепив его, оказался в безопасности. (10) Этолийцы, занимаясь грабежом, и не вспоминали, что идет война и они находятся на вражеской земле: кто почти без оружия бродил по полям, кто спал либо пьянствовал в лагере, не позаботившись даже выставить караулы. Нежданное появление Филиппа застало их врасплох. (11) Извещенные о приближении врага первыми беглецами, что, дрожа от страха, возвращались с полей в лагерь, Дамокрит и другие вожди пришли в смятение, ибо было около полудня и почти все солдаты, наевшись, спали беспробудно. (12) Тут все стали будить друг друга, одним приказывали взяться за оружие, иных посылали за теми, кто грабил поля. Суматоха поднялась такая, что из всадников многие забыли свои мечи и большинство даже не надели панцирей. (13) Кое-как собрали впопыхах один отряд в шестьсот человек, считая вместе и всадников и пеших, и вывели против конников Филиппа, превосходивших Дамокритовых воинов и числом, и храбростью, и оружием. (14) Этолийцы оказались разбиты с первого же удара, они и не пытались толком драться, тотчас обратились в постыдное бегство и устремились обратно в лагерь; многие были убиты, других уводили в плен – Филипповы конники отбивали их от толпы бегущих и брали в кольцо.

1 ... 326 327 328 329 330 331 332 333 334 ... 613

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История Рима от основания Города - Тит Ливий бесплатно.

Похожие на История Рима от основания Города - Тит Ливий книги

Сочинения. Том 4 - Гален Клавдий - Античная литература / Медицина / Науки: разное
Наука любви - Овидий Публий Назон - Античная литература
Мера всех вещей - Платон - Античная литература / Науки: разное
Пестрые рассказы - Клавдий Элиан - Античная литература
О знаменитых иноземных полководцах - Корнелий Непот. - Античная литература
Лики истории в "Historia Augusta" - Маргерит Юрсенар - Античная литература
Античная лирика - Автор неизвестен - Античная литература
Критий - Платон - Античная литература
История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Печатнова - Античная литература
История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Печатнова - Античная литература

Оставить комментарий