– Мэт… он, конечно, может оказаться полезным, – пробормотала, прокашлявшись, Илэйн, – но ты ведь сама знаешь, какой у него нрав. Мы не можем позволить ему мешаться у нас под ногами. Но не сомневайся, окажись мы в опасности, все его солдаты встанут вокруг нас стеной.
Найнив молчала, и вид у нее был кислый. Видать, не забыла, как Мэт грозился задать ей трепку.
– Найнив, надеюсь, ты не будешь слишком уж к нему цепляться.
Илэйн рассмеялась:
– Что ты, Эгвейн! Вот уж к кому она вовсе не цепляется.
– Чистая правда, – поспешно вставила Найнив. – С тех пор как мы прибыли в Эбу Дар, он от меня дурного слова не слышал.
Эгвейн с сомнением кивнула. Она, конечно, могла бы докопаться до истины, но для этого… Спохватившись, Эгвейн окинула себя взглядом – не появился ли вновь палантин. Что-то промелькнуло, но что именно, она не успела заметить.
– Эгвейн, – спросила Илэйн, – тебе удалось поговорить с Ходящими по снам?
– Вот-вот! – подхватила Найнив. – Знают они, в чем дело?
– Поговорить-то удалось, – вздохнула Эгвейн, – но они не знают.
Эта странная встреча состоялась несколько дней назад. Сначала пришлось отыскать сон Бэйр, а потом Бэйр и Мелэйн встретились с ней в Тирской Твердыне. Эмис заявила, что учить Эгвейн больше не будет, и на встречу не пришла. Поначалу Эгвейн до крайности смущалась. Она не могла заставить себя рассказать им, что стала Айз Седай, да еще и Амерлин. Вдруг они подумают, что это еще одна ложь. К тому же у нее оставался тох по отношению к Мелэйн. Но деваться было некуда, хотя Эгвейн и подумывала с тревогой, сколько миль ей назавтра предстоит проехать в седле. Правда, этот вопрос разрешился легко: Мелэйн была так обрадована предсказанием Мин, что не только заявила, что Эгвейн не имеет к ней тох, но и пообещала назвать одну из двойняшек Эгвейн, в ее честь. Слышать это было приятно, во всем же остальном та ночь принесла лишь разочарование и досаду.
– А сказали они вот что, – продолжала она. – Им не приходилось слышать, чтобы кому-нибудь с помощью того, что вы называете надобностью, удалось отыскать одно и то же дважды. Бэйр сравнила это с попыткой съесть дважды одно и то же… яблоко.
На самом деле Бэйр говорила не о яблоке, а о хрустящих сладких личинках, именуемых мотай. Недурных на вкус – так Эгвейн казалось, пока она не выяснила, чем ее угощают.
– Ты хочешь сказать, что мы не сможем снова вернуться в кладовую? – со вздохом промолвила Илэйн. – Жаль. Я-то надеялась, что мы просто допускаем какую-то ошибку. Ну, ладно, мы все равно отыщем чашу. – Она призадумалась и не заметила, как ее платье превратилось в парадный наряд королевы Андора, расшитый по рукавам и лифу Белыми Львами. Правда, чело ее не венчала Корона Роз, да и вырез был глубже, чем подобало носить андорской королеве. – Эгвейн, а о Ранде они что-нибудь говорили?
– Он в Кайриэне, прохлаждается в Солнечном Дворце. – Эгвейн с трудом удалось сдержать недовольную гримасу. Хранительницы были не слишком словоохотливы на сей счет, но Мелэйн мрачно пробормотала что-то об Айз Седай, а Бэйр несколько раз повторила, что всех их следует отлупить. Дескать, Сорилея преувеличивает и просто побить будет вполне достаточно. Эгвейн подозревала, что Мерана наступила кому-то на мозоль. Хорошо еще, что Ранд тянет время, хотя он заблуждается, думая, будто ему под силу долго водить за нос посланниц Элайды. – Ой, чуть не забыла! – воскликнула Эгвейн.
– С ним Перрин. И не один! Перрин женился на Фэйли!
Это известие не оставило подруг равнодушными. Найнив немедленно заявила, что Фэйли слишком хороша для такого олуха, но на лице ее играла широкая улыбка. Илэйн выразила надежду, что союз их будет счастливым, но в ее голосе почему-то слышалось сомнение.
– И Лойал сейчас там, и Мин. Не хватает только Мэта да нас…
Илэйн закусила губу:
– Эгвейн, не могла бы ты через Хранительниц Мудрости передать весточку для Мин? Пусть ей скажут… – Илэйн замялась, задумчиво покусывая губу. – Я надеюсь, что она полюбит Авиенду так же, как и меня. Понимаю, это звучит странно, но… – Девушка деланно рассмеялась. – Это личное дело, оно касается только нас.
Найнив взглянула на Илэйн так же, как и Эгвейн, – с некоторым недоумением.
– Конечно, передам. Только не могу обещать, что это случится в ближайшее время.
– Чудесно, – заверила ее Илэйн, – это совсем не срочно. Ну, что ж, раз надобностью мы воспользоваться не можем, нам остается надеяться на ноги. А мои, там, в Эбу Дар, по правде говоря, устали. Если вы не возражаете, я вернусь в свое тело и посплю чуток по– настоящему.
– Давай, – сказала Найнив, – а я еще немножечко задержусь.
Как только Илэйн исчезла, Найнив повернулась к Эгвейн. Наряд ее изменился, и Эгвейн почти наверняка знала, в чем тут дело. Теперь на Найнив оказалось нежно-голубое платье с низким вырезом. В косу ее были вплетены ленты, голову украшали цветы – в Двуречье так обряжали невесту.
– Ты ничего не слышала о Лане? – тихонько спросила Найнив.
– Ничего. Жаль, но я не могу сообщить тебе ничего нового Знаю лишь, что он жив. И любит тебя так же сильно, как и ты его
– Конечно, жив, – твердо заявила Найнив. – Иной мысли я и не допускаю. Он мой, и я не отдам его никому. Даже смерти.
Пробудившись, Эгвейн увидела сидевшую рядом с ее постелью Суан.
– Как дела? – спросила Эгвейн.
Суан окружило свечение – заговорила она лишь после того. как сплела ограждающего против подслушивания малого стража.
– Из шести сестер, заступающих на свою смену в полночь, Стражи есть только у трех, и они будут караулить снаружи. Этих Гайдинов угостят мятным чаем с кое-какими добавками. Они их не почувствуют.
Эгвейн закрыла на миг глаза:
– Правильно ли я поступаю?
– Ты спрашиваешь – меня? – Суан чуть не поперхнулась. – Но я сделала, как мне было велено, Мать. Будь моя воля, я скорее сиганула бы в садок со щуками-серебрянками, чем помогла убежать этому мужчине.
– Они укротят его, Суан, – промолвила Эгвейн, не столько для собеседницы, с которой обсуждала это уже не раз, сколько для себя самой – чтобы еще раз попытаться развеять сомнения в собственной правоте. – Даже Шириам больше не слушает Карлинию, а Лилейн и Романда нажимают все сильнее и сильнее. Или укротят, или сделают то, к чему так стремится Делана. А я не могу допустить беззаконного убийства! Если мы не можем – а мы не можем! – судить его и приговорить к смерти, значит, он должен жить. Я не могу допустить ни убийства, ни укрощения. Только бы знать, что он присоединится к Ранду, а не скроется неведомо куда и не займется там Свет ведает чем. А так есть хоть какая-то возможность управлять его поступками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
