— Ты себя по голове постучи! Уверен, что мистер Прог способен сотворить больше, чем ты о нем, а, значит, и о себе самом знаешь! — резко вспыхнул негодованием Антон Шлыков.
— Ребята, о чем мы спорим, давайте заглянем в творческую лабораторию нашего Мастера, — миролюбиво предложил Александр Андреев.
— Что? Не позволю! — заорал Геннадий Галыгин, увидев на экране монитора своего PC совсем еще молоденькую Елену Сергеевну в соблазнительном neglige (неглиже) в обнимку с г-ном Павловым.
— А я и спрашивать тебя не буду, потому что мистер Прог только что передал мне исключительные права модератора! — сообщил Антон Шлыков, но без злорадства, сам, удивляясь тому, что произошло. Галыгин, не поверив в случившееся, забарабанил по клавиатуре, пытаясь уничтожить исходный файл неудавшегося, по его мнению, произведения. Но, тщетно. «ЭП-Мастер» на его команды не реагировал, выводя на экран монитора, попеременно, то Елену Сергеевну в неглиже, то г-на Павлова в роскошном камзоле, расшитом золотом.
— Ребята! Что-то невероятное! Наш главный герой вернулся в XX век и даже почти в наше время! — воскликнул, не скрывая переполнявших его эмоций, Антон Шлыков.
— Подумаешь, возвращение мумии! — проскрежетал Галыгин, ревнуя Елену Сергеевну даже к вымышленному персонажу.
— Текст. Где текст? — просил Александр Андреев, задыхаясь от волнения, и, спустя пару минут, услышал в ответ радостный возглас Антона:
— Вот же файл! Лови!
— Ах, так! Без меня, меня женили?! Да пропадите вы пропадом со своей конторой! Ноги моей здесь больше не будет! И подавитесь модулями программы, которые я для общего дела разработал! Я что-нибудь еще придумаю, а, точнее говоря, продам зарубежному заказчику то, что у меня есть! А вы — вкушайте сладости дивидендов, которых никогда не получите! — с этими словами Галыгин схватил свою куртку-дубленку и выбежал из кабинета.
— Псих! — прокомментировал поведение Галыгина Александр Андреев.
— Эгоист! Жалкий эгоист! — по-своему выразил отношение к разбушевавшемуся коллеге Антон Шлыков. Таким образом, пришлось Андрееву и Шлыкову знакомиться с долгожданной новеллой без друга и коллеги Галыгина.
Тебе никогда не устанем молиться,Немыслимо-дивное Бог-Существо.Мы знаем, Ты здесь, Ты готов проявиться,Мы верим, мы верим в Твое торжество.Подруга, я вижу, ты жертвуешь много,Ты в жертву приносишь себя самое,Ты тело даешь для Великого Бога,Изысканно-нежное тело свое.Спеши же, подруга! Как духи, нагими,Должны мы исполнить старинный обет,Шепнуть, задыхаясь, забытое ИмяИ, вздрогнув, услышать желанный ответ.Я вижу, ты медлишь, смущаешься… Что же?!Пусть двое погибнут, чтоб ожил один,Чтоб странный и светлым с безумного ложа,Как феникс из пламени, встал Андрогин.И воздух — как роза, и мы — как виденья,То близок к отчизне своей пилигрим…И верь! Не коснется до нас наслажденьеБичом оскорбительно-жгучим своим.
Николай Гумилев I
На легкой ладье под белым парусом, наполненным попутным ветром, знатный илиноец Деметрис Паулюс по прозвищу Мореплаватель прибыл на остров Кипрос. Он подошел к острову в полдень и высадился в Коровьем заливе, называемом так потому, что в нем с середины августа до середины ноября паслись огромные ластоногие животные, питающиеся морскими водорослями. В этом походе его сопровождали десять воинов в доспехах и вооружении велитов, две молодые женщины (его младшие дочери) и 12-летний мальчишка, который приходился ему правнуком. Неуютно чувствовали себя спутники Деметриса. По слухам, владычицей острова Кипрос являлась волшебница Цирцея, которая превращала неугодных ей визитеров в ластоногих морских коров и даже в обыкновенных козлов. К этим слухам прибавлялись нехорошие рассказы жителей Прибайкалья о том, что высаживавшиеся на Кипросе рыбаки и охотники, отойдя на непродолжительное время от берега вглубь острова, с удивлением узнавали, что их ждут уже несколько дней и ночей. Поглядывая на своего предводителя, украдкой кашляющего и отхаркивающегося кровью, спутники Деметриса понемногу успокаивались, надеясь на то, что он привел их сюда не ради погибели, а, ради будущей славы. Из имеющегося в наличии комплекта парусов, весел и других подручных материалов илинойцы соорудили шатер, разожгли костер и перекусили дарами Байкальского моря в виде устриц, которых они, вроде масла, размазывали по разогретым пшеничным лепешкам. Свою скромную трапезу они сопроводили тремя-четырьмя глотками красного виноградного вина из большого кожаного бурдюка, передавая его по кругу. Вино, которое они употребляли, пришлось почти на треть разбавлять ключевой водой, поскольку оно заканчивалось. Деметрис от вина и еды отказался и объявил дальнейший распорядок дня: все, кроме него, отдыхают до вечерних сумерек, а после отдыха — снова в путь, на веслах, вдоль береговой линии острова. Воинам он разрешил снять доспехи и приказал, чтобы никто из них дальше, чем на двадцать шагов, от шатра не отходил, а если кто захочет купаться, то далеко не заплывал. Его дочери Дарья и Ефросинья попытались было возразить, что, дескать, он тоже нуждается в отдыхе, — на что он, усмехнувшись, сказал: «Вечный покой уже обещан мне. Так, что уж лучше бодрствовать, чем терять драгоценное время во сне». Дочери Деметриса замолкли и, пригорюнившись, отошли к причаленной к берегу ладье, где их с нетерпением поджидали два бравых велита: Юлий и Дорофей — их мужья, с которыми они обвенчались за несколько дней до похода на Кипрос. Соорудив из плащей и хитонов что-то вроде палаток, молодожены поспешили укрыться от посторонних глаз: Дарья и Дорофей — на корме, Ефросинья и Юлий — на баке. Вскоре ладья начала равномерно раскачиваться, но не из-за волн или ветра, а совсем по другой причине, которую можно и не объяснять. Правнук Деметриса по имени Авесалом, вдоволь накупавшись в теплой и прозрачной воде, потребности в «тихом часе» совершенно не испытывал. Он растянулся возле костра на желтом морском песке, подстелив под себя льняной хитон и шерстяной плащ.
— Деда, мы приплыли сюда, чтобы сразиться с волшебницей Цирцеей, и убить ее, как ты убил кровожадного четырехглазого тигра и двуглавого дракона? — с наивной детской прямотой спросил он:
— Не знаю, внучек. Может, убивать никого не придется, если Цирцея встретит нас по-человечески, соблюдая законы гостеприимства— ответил Деметрис, открывая вещевой мешок. Вынув несколько предметов необычного вида, он рассовал их по карманам охотничьей куртки, сшитой из какого-то тонкого, но невероятно прочного материала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
