– Я требую, чтобы меня депортировали из страны и передали мое дело суду королевства Спаттар! – перебив глашатая, заорал барон де Компф. – И потом как можно дворянина приговаривать к казни через повешение?
– Дворяне – люди чести. И понятие «дворянин» не совместимо с понятием «насилие»… Так что ваши титулы были зачитаны только для идентификации вас, как личности… – не дожидаясь ответа судьи, рявкнула баронесса. – На вашем месте я бы умерла от стыда… Не дожидаясь позорной смерти на веревке… А передачи дела не будет. Приговор будет приведен в исполнение еще до заката… Господин Лукки де Ольво! У вас есть замечания по поводу справедливости вынесенного приговора? Как по-вашему, обвинение привело суду достаточно аргументов, свидетельствующих о виновности ваших сограждан?
– Но… казнь…
– Я задала конкретный вопрос! Есть ли у вас сомнения в виновности обвиняемых?
– Нет, баронесса… – закрыв лицо ладонями, прошептал исполняющий обязанности посла.
– Ясно. Я не знаю, как вы составите рапорт своему королю. Но хочу заметить, что решение суда НЕ зависит от политической ситуации. А королевство Аниор всегда готово как к миру, так и к войне… Заседание окончено…
Глава 48
Беата
Горы на Глазе Ночи Творец создал с дичайшего похмелья и, видимо, из того, что ему подвернулось под руку там, где он пришел в себя. Ну, представьте себе тропические деревья, от корней и до вершин увитые лианами, непонятно как цепляющиеся к безумной мешанине граней отвесных скал, к краям трещин, глубоких и не очень ущелий. Прибавьте к картине осыпи, красные потеки содержащей железо воды из пробивающихся там и сям родников. А потом украсьте получившийся вид сырым серовато-белым туманом, отчетливо пахнущим серой. Стоило бросить на это «великолепие» взгляд, как все желание изображать из себя покорителя вершин пропадало раз и навсегда. После второго взгляда появлялось желание повернуться и уйти туда, откуда пришел. После третьего – находило поддержку у не желающего переться туда – не знаю куда организма: сразу начиналось головокружение, появлялось чувство тошноты и жуткой усталости… Только вот моему брату на это было наплевать: стоило нам выбраться из такого «гостеприимного» леса на обрывающуюся пропастью под ногами «опушку», как он повернулся к мрачно уставившимся на горы ребятам и улыбнулся во все тридцать два зуба:
– Добрались! Теперь будет немного легче!
– Чем это? – удивленно спросил Кормухин.
– Коряги тут не водятся… И «львы» – тоже… Правда, хватает «змей», всякой мелкой дряни и чего-то типа наших ворон, но с этим придется смириться…
– И долго нам по ним херачить? – мрачно спросил Кузьмич.
– Трое суток. Если не будем хлопать ушами, а начнем движение прямо сейчас… Во-он за тем хребтом есть милое ущельице, в котором вроде бы можно будет провести ночь… Правда, чтобы успеть туда до заката, надо будет поднапрячься и шевелить конечностями немножечко пошустрее… Не вижу радости на лицах! Не так много и осталось…
– Ну да, немного… – злобно пробормотал кто-то из кормухинцев. – Километров триста с хреном… И на хер мне это было надо?
– Рот закрой, Пена! – расслышав последнюю фразу, Кормухин вышел из себя: – Че разнылся-то? Спецназовец херов… Как не у жены под юбкой, так поджилки трясутся? Че встал? Иди вон, помоги подвесной мост организовать, плакса…
«Минус один… – подумала я, поймав взгляд, брошенный на генерала оскорбленным до глубины души солдатом. – Я бы к нему теперь спиной не поворачивалась… Особенно в бою…»
Чтобы перебраться через пропасть, понадобилось минут пятнадцать. И только потому, что дальний край был выше, чем тот, на котором мы стояли. Так что рюкзаки и Кольена пришлось подтягивать веревкой, подвесив их на карабины. А вот потом начался сущий ад – Ольгерд ломанулся практически вертикально вверх, и кормухинцам пришлось в спешном порядке вспоминать азы альпинизма. Брат лез по скале так, что создавалось ощущение, будто не существует ни вываливающихся из под рук камней, ни тяжеленного рюкзака за спиной, ни сырой пленки испарений, покрывающей всё и вся. Точно так же двигался и Дед. Ну, и я, наверное – когда-то, в далеком детстве, бегая хвостиком за Ольгердом, я повторяла за ним все, что он делал под руководством Мериона. Лазал он по стене Обители или часами отрабатывал какое-либо перемещение. Не делала я только одного – не таскала на себе Госпожу Этель – бревно весом с взрослого мужчину. И то только потому, что просто не могла его поднять… Будь у меня возможность немного подрасти – я, наверное, попробовала бы и это, но… в Аниор пришел Орден, и… мне стало не до Этель…
– Замри на месте, Угги! – заметив рядом с плечом двигающегося чуть ниже и правее товарища какое-то шевеление, я метнула туда нож, и, как оказалось, не зря – почти перерубленное тело вывалившейся из глубокой щели твари, судя по расцветке, оказалось весьма ядовитым экземпляром местного отряда змей… – До ножа дотянешься? Подбери, ладно?
– Спасибо, Хвостик! – ухмыльнулся он. – Конечно, дотянусь… Наверху отдам…
– Слышь, парнишка, может, тебе надо очки прикупить? – ехидно поинтересовался у него мой благоверный. – Надо же, такую анаконду, и в упор не увидеть…
– А ты подвесь к себе Кольена, и я посмотрю, как это скажется на твоем зрении… – хмыкнул изображающий носильщика Угги. – Как бы помягче выразиться-то? Станешь близоруким, как крот…
– Да ладно, ладно… Нашел отмазку… Но с тебя бокал красного…
– А ты-то тут при чем? Думаю, мороженое будет принято благосклоннее…
Я расхохоталась.
– Эй, болтуны… Вам там скучно, что ли? – донеслось откуда-то сверху… – Так прибавьте темп… Лезете, как беременные бегемоты… Тут полка удобная есть… Можно метров двести по вертикали пройти, не напрягаясь, наискосок…
…Часа через три, когда солнце Глаза Ночи начало заходить за горизонт, мы, наконец, добрались до края ущелья, в котором Ольгерд планировал переночевать. Спускать вниз не хотелось – если тут, на его краю, было еще светло и достаточно тепло, то внизу царила тьма и сырость. Увы, поставить палатки там, где мы стояли, было негде, и, смирившись с предстоящим спуском, ребята по одному начали съезжать по сброшенным со скалы веревкам…
– О, пещеры! – скинув с плеч рюкзак и потянувшись, обрадовался Кузьма. – Может, ну их, эти палатки? Постелем там спальники, у входа – охрану и баиньки?
– Не, я – пас… – отозвался Ольгерд. – Скалы тут сыпучие… Ночью подморозит, водичку прихватит – хрясь, и камушком по головке… А спать в каске мне западло… Да и нет касок-то… А вот тут, у речки, место вроде ничего…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
