оставить ему хотя бы одну руку. Иосиф согласился при условии, что Клит сделает это сам. И юноша в самом деле отрубил себе руку, после чего крайне довольный собой Иосиф вернулся до наступления субботы в Тарихею. Он мог с удовлетворением заявить, что сумел подавить восстание тивериадцев ничтожными силами и без всякого кровопролития — отрубленная рука Клита была, разумеется, не в счет.
В Тарихее он устроил пышную субботнюю трапезу, на которую пригласил и наиболее знатных из своих пленников, включая Юста и его отца. Разговор во время застолья пошел откровенный, и Иосиф признался Юсту и Писту, что и сам отлично понимает силу римлян и всю смертельную опасность оказания им сопротивления, но из-за опасений мести зелотов никогда не говорит об этом вслух. Он посоветовал пленникам также не распускать до времени языки, а ждать более подходящего момента. На следующее утро он выпустил из тюрьмы всех остальных узников, и те вернулись в родную Тверию.
Еще через несколько дней он взял Гисхалу, отказавшуюся признавать его власть вместе с Сепфорисом, дал своим солдатам ее разграбить, но затем собрал всю добычу и вернул хозяевам — грабеж был совершен с целью предостережения, а возвращением жителям Гисхалы имущества Иосиф пытался завоевать их сердца и отвратить от поддержки Иоанна, остававшегося его главным врагом.
Но и Иоанн, как выяснилось, не отказался от своих планов и не собирался сидеть сложа руки.
Глава 9. Комиссия
Если верить Иосифу, события последующих дней предопределили интриги, которые продолжал плести против него Иоанн Гисхальский. Поняв, что силой ему взять власть в Галилее не удастся, он отправил своего брата Симона вместе с верным соратником Ионатаном бен Сисена в Иерусалим к своему давнему другу, члену Синедриона, фарисею по убеждениям Симону бен Гамлаилу.
Иосиф, кстати, очень высоко отзывается об уме и порядочности этого человека, говорит, что был хорошо знаком с ним лично, но подчеркивает, что, перед тем как он выехал в Галилею, между ним и Симоном бен Гамлаилом произошла какая-то размолвка. Иоанн об этом явно знал и потому рассчитывал использовать личную неприязнь члена Синедриона в свою пользу.
Оба посланца Иоанна в сопровождении сотни приданных им для охраны воинов благополучно добрались в Иерусалим и, встретившись с Симоном бен Гамлаилом, передали ему просьбу Иоанна: убедить власти Иерусалима, что Иосиф, вопреки первоначально определенным рамкам его миссии, стал «тираном Галилеи», единолично принимает все решения и одновременно ведет двойственную политику — с одной стороны, вроде бы готовя область к войне, а с другой — делая всё, чтобы в случае возвращения Агриппы и римлян сдать им Галилею и представить дело так, будто он, будучи ее комендантом, заботился об их интересах и даже сохранил их имущество.
Внимательно выслушав посланцев, Симон бен Гамлаил нашел их доводы справедливыми и стал убеждать таких авторитетных членов Синедриона, как бывшие первосвященники Ханан бен Ханан и Иехошуа бен Гамла, что Иосифа и в самом деле следует немедленно отозвать из Галилеи, поскольку тот явно превышает данные ему полномочия, а некоторые его шаги иначе как странными и подозрительными не назовешь. Причем сделать это надо как можно скорее, пока Иосиф окончательно не подавил возникшую против него оппозицию и, взяв Гисхалу, не расправился с таким бескомпромиссным противником Рима, как Иоанн.
Однако на заседании Синедриона мнения по поднятому Симоном бен Гамлаилом вопросу разделились. Многие его члены во главе с теми же Хананом бен Хананом и Иехошуа бен Гамла придерживались тех же половинчатых взглядов, что и Иосиф, и не спешили поддержать его отставку. По приходящим из Галилеи вестям, говорили они, Иосиф очень даже неплохо справляется с управлением. Да, возможно, в таких ее главных городах, как Тверия, Сепфорис и Габара, неспокойно, а Иоанн Гисхальский считает Иосифа врагом. Но ведь разбоя в Галилее при сыне Маттитьягу и в самом деле стало значительно меньше! Жители большинства деревень и городков чувствуют себя в безопасности, на дорогах также царит спокойствие, а отдельные нападения со стороны римлян и их сторонников успешно отбиты, так что проримским настроениям Иосифа нет никаких доказательств. Скорее наоборот: известно, что он укрепляет города, создает и обучает армию; обеспечивает неприкосновенность границы, а захваченное у римлян зерно отправил в Иерусалим. Да и население его в целом поддерживает.
Сколько дней длились эти прения, неизвестно, но, видимо, достаточно долго. Симон бен Гамлаил продолжал настаивать на своем, но Синедрион колебался и все больше склонялся к тому, чтобы отвергнуть идею смещения Иосифа. Тогда, согласно «Жизнеописанию», Симон бен Гамлаил посоветовал своему тезке, брату Иоанна, подкупить нескольких входящих в ближайшее окружение Ханана людей, чтобы те убедили последнего в справедливости доводов Иоанна Гисхальского. И эта уловка удалась: под влиянием учеников и советников Ханан бен Ханан согласился… Нет, не на немедленное смещение Иосифа, а на создание комиссии, которая проведет проверку его деятельности в Галилее и доставит его самого для отчета, а возможно, и последующего суда в Иерусалим.
В состав комиссии было решено включить четырех ученых мужей (вероятно, кандидатов в члены Синедриона), из которых трое — Ионаф, Ханания и Иозар представляли партию фарисеев, а Симон, самый младший из них, — саддукеев. При этом если Иозар и Симон принадлежали к двум очень знатным семьям коэнов, то есть являлись представителями храмовой олигархии, то Ионаф и Ханания были выходцами из низов. Такое соотношение членов комиссии, видимо, отражает и соотношение сил в Синедрионе 67 года. При этом нельзя не обратить внимания и на тот факт, что одним из членов комиссии был тот самый Иозар, который вместе с Иосифом входил в триумвират, назначенный управлять Галилеей. Это может означать только одно: в ходе обсуждения вопроса о том, как следует поступить с Иосифом, он выступил на стороне посланцев Иоанна Гисхальского и подтвердил их слова.
Судя по всему, решение о создании комиссии было принято в узком кругу, и его до поры до времени было решено держать в тайне. Формально в задачу комиссии было поставлено разобраться, что на самом деле происходит в Галилее, ознакомиться с настроением местного населения и выяснить, насколько справедливы обвинения в адрес Иосифа. Однако, поскольку за созданием комиссии стоял Симон бен Гамлаил, а у него сомнений в виновности Иосифа не было, то членам комиссии было предписано убедить жителей области, что Иосиф является негодным правителем, арестовать его и доставить для суда в Иерусалим.
В случае же, если он откажется добровольно сложить оружие и начнет сопротивляться, его следовало убить как изменника, а комиссия должна была взять на себя управление Галилеей, мотивируя это тем, что в ее состав входят люди не менее ученые и не менее знатные, чем Иосиф бен Маттитьягу.
Для финансирования деятельности комиссии ее членам было выдано 40 тысяч серебряных шекелей, на
