выглядит по-другому. Воспользовавшись стандартной для экономистов ставкой дисконтирования для снижения будущих затрат, мы фактически заявляем, что жизни будущих поколений следует считать менее ценными, чем жизни людей, живущих сегодня. Административно-бюджетное управление США предлагает агентствам при оценке инфраструктурных проектов закладывать в анализ ставку дисконтирования до 7 %. Но такая ставка подразумевает, что если выгоды от проекта ожидаются через 10 лет, то они должны в два раза превышать затраты, а если они ожидаются через столетие, они должны превышать затраты в 868 раз. Применительно к людям это означает, что ценность одного человека, жившего сто лет назад, эквивалентна ценности 868 человек, живущих сегодня. Но неужели мы действительно думаем, будто ценность бывшего президента США Калвина Кулиджа равна ценности всех учеников и преподавателей одной средней школы в наши дни? Чтобы избежать подобных абсурдных заключений, Стерн решил использовать более низкую ставку дисконтирования, чтобы подчеркнуть, как важно благополучие будущих поколений.
Хотя публикация доклада Стерна вызвала среди экономистов дебаты, связанные с размером выбранной им ставки дисконтирования, его основные выводы в настоящее время не встречают серьезных возражений. Экономисты совместно с правительствами разрабатывали различные схемы по сокращению выбросов, чего сейчас удалось добиться в большинстве развитых стран. Основную сложность представляют выбросы парниковых газов в Китае, которые составляют одну треть от общемирового объема и в последние годы неуклонно растут. Поощрение как можно большего числа стран с низкими доходами к сокращению выбросов теперь имеет решающее значение для устранения крупнейшего в мире недостатка рынка.
Однако рынкам свойственны не одни только недостатки, и мы должны признать, что простой акт обмена иногда способен создать немалую ценность. Ваша утренняя чашка кофе, скорее всего, стоит меньше той максимальной суммы, которую вы готовы за нее заплатить – мы называем эту разницу излишком потребителя. Точно так же чашку кофе в кафе наверняка продают по цене выше той минимальной цены, на которую готов согласиться владелец – мы называем эту разницу излишком производителя.
В 2005 году канадский блогер Кайл Макдональд наглядно проиллюстрировал этот принцип, когда в результате череды последовательных сделок обменял красную скрепку на дом. Сначала он обменял скрепку на ручку в форме рыбки. Затем он обменял ручку-рыбку на дверную ручку причудливой формы. Затем он обменял дверную ручку на походную печку. Так продолжалось до его четырнадцатой, и последней, сделки, когда он обменял роль в кино на небольшой дом. На каждом этапе Макдональд оценивал новый предмет выше, чем старый, но человек, с которым он менялся, оценивал старый предмет выше, чем новый. Макдональд не просто приобрел для себя дом – он сделал это, заключив 14 сделок, каждая из которых принесла выгоду другому человеку.
Кайл Макдональд был не единственным, кто хотел заполучить собственный дом. К 2005 году экономика США оправилась от кратковременного технологического кризиса, и в ней начался жилищный бум. Это была эпоха, когда цены на жилье росли во всех развитых странах мира. В 1995 году, чтобы купить квартиру площадью 60 м2 в столице своей страны, паре со средним доходом и двумя детьми требовалась сумма в среднем эквивалентная их общему доходу за семь лет. К 2005 году цена такой квартиры выросла и равнялась сумме дохода за 10 лет4.
Кайл Макдональд с первым и последним предметами своего обмена
Особенно резкий рост цен наблюдался в США. В 2007 году экономист Роберт Шиллер взял ряд данных о ценах на жилье в США за предыдущие сто лет и ввел их в симулятор американских горок5. Симулятор подкидывал зрителей вверх и ронял вниз и в конце концов забрасывал их на огромную высоту. В конце зрители видели, что их вагончик стоит на рельсах выше, чем когда-либо раньше.
Одновременно с ростом цен происходило падение стандартов кредитования. В Бейкерсфилде, штат Калифорния, не знающему английского языка сборщику клубники с доходом $14 000 в год могли дать взаймы полную покупную стоимость дома в размере $720 0006. Эти «ниндзя-кредиты» (от NINJA – no income, no job, no assets – нет дохода, нет работы, нет активов) выдавали исходя из предположения, что цены и дальше будут расти, что позволит заемщикам рефинансировать кредиты. При этом кредиты были секьюритизированы – это означало, что их пакетами продавали инвесторам. Теоретически это должно было позволить шире распределить риск и ускорить рост рынка. Проблема заключалась в том, что это также изменило стимулы. Традиционно банки одалживали людям деньги на покупку домов, и если заемщик не мог погасить долг, банк терял деньги. Благодаря секьюритизации люди, выдающие кредиты, больше не рисковали, и это создало для них стимул выдавать крупные кредиты людям, которые не могли их вернуть.
Осторожно – гендерный разрыв в оплате труда
Во всем мире час женского труда стоит на 20 % меньше, чем час мужского труда7. Это существенный разрыв, хотя в прошлом он был еще больше. В 1960-х годах гендерный разрыв в оплате труда в среднем вдвое превышал сегодняшний8. В XIV–XIX веках в Европе гендерный разрыв в оплате труда был еще глубже: женщины нередко зарабатывали в два раза меньше мужчин9.
Чем объясняется гендерный разрыв в оплате труда? Исторически одним из факторов было то, что женщины реже мужчин получали формальное образование. Сейчас это уже не так, и в большинстве стран уровень образованности женщин превышает уровень образованности мужчин. Но существенную роль по-прежнему играет то, в каких профессиях заняты мужчины и женщины. В сфере ухода, где, как правило, платят меньше, работает больше женщин, чем мужчин. В инженерном деле и компьютерном программировании преобладают мужчины, и заработная плата там, как правило, выше среднего уровня.
В прошлом некоторые экономисты считали, что мужчины и женщины свободно выбирают для себя род занятий. Недавние исследования заставили в этом усомниться. Например, мы знаем, что женщины чаще подвергаются на работе сексуальным домогательствам, и это может отпугивать женщин от определенных профессий. Если в технических отраслях уровень сексуальных домогательств выше, возможно, это отбивает у женщин желание выбирать эти карьерные пути и увеличивает гендерный разрыв в оплате труда.
Еще один фактор – дискриминация. Женщины сообщают о более высоком уровне дискриминации на работе, хотя за последнее столетие он снизился. Одно исследование, посвященное трансгендерным мужчинам и женщинам, показало, что у совершивших mtf-переход заработная плата, как правило, снижается, в то время как у совершивших ftm-переход заработная плата, как правило, растет10.
Пожалуй, самый большой вклад в гендерный разрыв
