генератору.
Можно прямо добавлять кристаллы в топливную смесь, но это оставлено на крайний случай. Всё же, такое варварское выжигание маны прямо в двигателе не лучшим образом влияет на его стабильность и долговечность.
Сила текла, наполняя ауру до упора. Нащупав связь со скверной, отправил всё собранное в местное Средоточие. Посидел, впитывая ещё, и передал опять. Отдохнул пару минут и махнул рукой, разрешая запуск второго двигателя. Так, постепенно повышая мощность и адаптируя ауру к работе, и прокачивал силу, насыщая ядро скверны.
Тяжело. Через пару часов появилось ощущение, что по венам вместо крови течёт кислота, а мана стала казаться расплавленным металлом. Скривившись, с трудом разжал судорожно сжатые кулаки и попытался встать. Меня качнуло, и я рухнул обратно на покрывало, на котором сидел.
— Я подремлю, — тихо предупредил Фиону и Крайга. И, едва разместившись удобнее, тут же заснул.
Оклемался только после обеда.
— Не сегодня, — на внимательный взгляд бывшей богини отрицательно покачал головой. — Продолжим завтра утром.
Сходил поесть, а после вырезал себе деревянный меч и сделал первый взмах. Связки и мышцы восстановились — можно возобновить тренировки хотя бы на голой физической силе.
— Всё же, саблей ты не очень владеешь, — через полчаса прозвучали рядом слова Тендзина.
— Она никогда не была моим основным оружием, — смахнув пот между судорожными вдохами, ответил старику.
— Сколько тебя знаю, ты дерёшься тесаком. И говоришь, что не мечник?
— Ты же знаешь, почему так, — хмыкнул я, смотря, как он, вытащив кинжал, вырезает из ветки пародию на саблю.
— Прочность оружия, — кивнул он. — Но я видел, что ты умеешь его защищать и укреплять, так почему не использовать то, к чему привык?
— Затраты энергии. Да и, в основном, я сражаюсь не в поединке с равным соперником, а против толпы, которую нужно как можно быстрее уничтожить. Тут не до фехтования.
— Тем не менее, это не повод не развиваться, — с сомнением осмотрев вырезанный деревянный клинок, он поднялся и, пару раз им взмахнув, встал напротив меня. После чего нанёс резкий удар снизу, изящным движением руки переведя его в следующий.
Усмехнувшись, я отбил деревяшку и атаковал сам. Он уклонился, одновременно рубанув. Я парировал.
Клинки сталкивались, шумел прорубаемый воздух, а я показывал всё, чему научился от Фионы и всех остальных. После тяжелого дня и прошедшей тренировки у меня не оказалось никакого преимущества в скорости. Стиль у него совсем другой, чем у блондинки, требуется привыкать.
Пару раз он меня таки достал, а вот я не смог. Но и отлично: приятно, когда есть, к чему стремиться.
Когда мы закончили спарринг, спать я ложился в приподнятом настроении. А утром опять сидел возле двигателей, переправляя силу. Как и на следующий день, и неделю спустя.
Аура адаптировалась пропускать максимум энергии. Вечером каждого дня я стал в состоянии уделять немного времени тренировке с усилением, стремясь поднять безопасный порог скорости. Как вот и сейчас.
Рывок вперёд, вгрызаясь в землю пальцами ног, взмах тесаком по дороге, рубя толстое вкопанное бревно. Сильный толчок в ладонь, и кусок срубленного дерева улетает в сторону, а я стараюсь плавно изменить сбившееся движение, готовя новый удар.
Оттолкнуться от дерева, второго, третьего, оставляя за собой сорванную кору, вбить пятки в почву и рубануть клинком, стремясь не сдвинуться от отдачи столкновения рубила с деревом. Метнуться в сторону, ещё раз вперёд, назад, пригнуться, вжать ступни глубоко в грунт и выстрелить собой вперёд, скорректировав полет касанием руки об дерево.
Удар тесаком, игнорируя толчок в ладони, стремящийся вырвать оружие из рук. Назад, низкая стойка, рывок. Зацепится ногой за корень перед атакой, фиксируя себя в пространстве. Рубануть.
И я замер, пытаясь отдышаться. Почему у меня нет какого-нибудь телекинеза, чтобы держатся за землю? Невозможно же так драться! Я, зачастую, не могу реализовать свою силу, меня самого сносит от своих ударов, а скорость рывков зависит от обуви и типа поверхности под ногами.
В лесу можно, отталкиваясь от деревьев и корней, хоть как-то реализовать силу. А в ровном поле всё зависит от того, как смогу закрепиться в пространстве. Стыдно сказать, но первое время, когда начал тренировать подобные рывки, я чаще всего заканчивал свой путь лицом в земле.
Человеческий вес не даёт достаточного сцепления с поверхностью при таком ускорении. Раньше мне приходилось легче, я весил намного больше, особенно если в доспехах. Были мысли об обуви с длинными шипами, но на мягком грунте они не спасут, а на твёрдом просто сломаются.
Если бы я мог приклеиваться к почве — тогда можно было бы бить намного сильнее всегда, а не подгадывать моменты. Эх…
Хлебнув воды, я вскинул оружие и вернулся к отработке атак с перемещением. Вбить ногу в перепревшую листву, рубануть. Напрячь кисть и тело, перенаправляя клинок и стараясь не улететь вслед за ним. Меня, всё же, дёрнуло, но тесак описал круг, сохраняя инерцию, и опустился ещё раз. Теперь тоже самое, но в движении.
Всё как всегда. Борьба с инерцией и отдачей, поиск сцепления с поверхностью в попытке бить сильнее и двигаться быстрее, попутно пытаясь контролировать течение скверны и состояние собственного тела, чтобы не допустить травм.
Сколько я тренируюсь двигаться на таких скоростях? Три года? И всё равно кажется, что я — неуправляемый манекен, в любой момент готовый поесть земли.
Удар сверху, перешедший в восьмёрку перед собой, и тесак погрузился в грунт, а я остался стоять, тяжело дыша.
— Силён! — раздался позади драконий голос.
Повернувшись к наблюдающему за моими мучениями Сатару, я устало отмахнулся:
— Если бы, Красный. Даже большая сила упирается в законы природы…
— Ты сильный, но лёгкий, — фыркнул ящер. — И несмотря на большое количество энергии, реализовать эту мощь полностью не выходит.
— Именно! — я кивнул и поинтересовался: — Ты хочешь устроить спарринг?
— У меня от вчерашнего до сих пор рёбра не зажили. Я просто посмотреть, всё же, очень красиво.
— Красиво видеть, как я дёргаюсь, чтобы не улететь за мечом?
Довольно фыркнув, вылил воды из фляги на голову и уселся под деревом, облокотившись спиной о ствол, расслабленно выдохнув. Отличная вышла тренировка.
— Я понимаю, сколько за этим стоит труда. Вас ведь никто не учил такому?
— Все, кто мог бы учить, умерли или по лесу бегают, — поморщился я.
— А приходится создавать практически новое боевое искусство.
— Это интересно, — пожал
