За дверью Странник молча хлопнул меня по плечу и исчез в темноте. Я свернул в знакомый проулок и, ввалившись во двор конюшни, закричал:
– Миша, моего коня, быстрее!
Тут же из конюшни вынесся Ворон в полной сбруе и под седлом, на котором умостилась маленькая фигурка моего друга с развевающимся за плечами хвостом. Лошадный скатился на землю, а я, практически не останавливая Ворона, вскочил в седло и, почувствовав, что Ванька устроился на моем бедре, направил Ворона к воротам. Через несколько секунд мы мчались по улице, покидая славный город Мох.
7. Вечник
…Человек стал «венцом творенья» вовсе не потому, что был наделен разумом – мало ли среди людей полных кретинов, которые вполне процветают. Нет, он стал первым в нашей биосфере, потому что может потрясающе приспосабливаться к любой, самой, казалось бы, невыносимой окружающей среде, к самым невероятным событиям.
Я думаю, если человек в своей немыслимой гордыне сумеет создать животное, машину или их симбиоз, способных лучше приспосабливаться к этому изменяющемуся миру, он сам быстро исчезнет…
Часа два я мчался галопом по залитой луной дороге. То ли я попривык, то ли тело вспомнило свои собственные навыки, но я держался в седле довольно уверенно и не мешал лошади своими неловкими телодвижениями. Ворон ровно и мощно, как хорошо отлаженная машина, мчался по дороге сначала между еще не скошенных полей, потом небольшой рощицей. За рощей мы вынеслись в открытую степь, изрезанную глубокими оврагами с попадавшимися изредка невысокими холмами. Но постепенно местность становилась все более и более холмистой, и скоро дорога сузилась и начала петлять между самыми настоящими сопками, выбирая наиболее пологие и ровные места.
Однако на третьем часу скачки я почувствовал, что мои ноги, которым приходилось держать на весу и мое тело, и вцепившегося в мои штаны Ваньку, буквально подгибаются и выпадают из стремян. И как будто почувствовав это, Ворон пошел все медленнее и медленнее, пока совсем не перешел на привычную нетряскую рысь. Погони за нами, похоже, не было. Во всяком случае ни лошадиного топота, ни огней на дороге и по сторонам не наблюдалось. Стояла тихая, теплая летняя ночь. Луна, огромная и совершенно белая, словно китайский бумажный фонарь, заливала неподвижным ровным светом окрестности. Холмы, редкие деревья и кусты, камни, обломки скал отбрасывали угольно-черные тени, в которых иногда безмолвно вспыхивали зеленоватые или красноватые огоньки. Но разглядеть, чьи глаза следили за нашим бегством, не было никакой возможности. Я вспомнил, как Леди предупреждала меня, что я могу встретить на своем пути самых неожиданных существ, и на минуту мне стало до озноба неуютно.
Как будто услышав мои мысли, Леди приподняла свою головку и заговорила:
– Я понимаю, что ты прекрасно выспался сегодня днем, но все-таки неплохо бы найти какое-то убежище до конца ночи. Скакать и при луне довольно опасно, тем более что и она скоро зайдет. Мы отъехали достаточно далеко, до утра, я думаю, можно передохнуть.
– Ну что ж, попробуем где-нибудь приткнуться, – согласился я.
Соскочив с седла и посадив вместо себя Ваньку, я взял Ворона под уздцы и, свернув с дороги, начал подниматься по склону ближайшей сопки, держа направление на сгусток кудрявой тени, который я принял за заросли достаточно густого кустарника. Поднявшись, я убедился, что это действительно были заросли густого и, как оказалось, достаточно колючего кустарника высотой достигавшего гривы Ворона. Нащупав тесный проход в переплетении колючих ветвей, я двинулся в темноту, ведя за собой лошадь, но, пройдя несколько метров, услышал, как сзади Ванька начал царапать седло выпущенными когтями и отчаянно шипеть. Он явно пытался меня о чем-то предупредить.
– Обычно я очень хорошо вижу в темноте, – зашептала мне с плеча Леди. – Но здесь, похоже, темнота наведенная. Причем наводил мрак очень искусный маг. Так что не торопись.
Я остановился. Ворон мягко ткнулся носом в мое плечо. Ванька ожидающе затих. Конечно, проще и безопаснее было бы двигаться вперед, имея в руках хоть какой-нибудь свет. И тут я вспомнил, как хозяин гостиницы провожал меня ночью до дверей моей комнаты. Я вытянул вперед левую руку и, сложив ладонь лодочкой, представил, как над ней колеблется маленькое голубое пламя.
И ничего не произошло. Этого, конечно, следовало ожидать – то же мне маг самоделошный! Но почему-то мне стало очень обидно. Я для чего-то потер ладонь о штаны и опять, резко выбросив руку вперед, сложил ладонь, как будто у кого-то просил милостыню.
– Чегой-то ты руками дергаешь? – тут же заинтересовалась Леди.
– Огонечек пытаюсь добыть, – раздраженно ответил я.
– Так для этого надо успокоиться и не психовать. Любое волшебство требует горячего сердца, холодной головы… – Она помолчала и добавила: – И чистых рук!
– Где ж мне взять чистые руки, – ухмыльнулся я, как ни странно, успокаиваясь. – Разве что ты поплюешь мне в ладошки, а я помою.
– Ага, твои грабли отмыть – у меня слюней не хватит. И вообще волшба в наведенном мраке еще никого до добра не доводила.
– Ну а если мы в наведенном мраке свалимся в ямку глубиной метров так в двадцать, мы до добра дойдем. Ведь выпятиться назад по этим ласковым кустикам нам тоже вряд ли удастся!
– Хорошо, ты сегодня ночью всегда прав. Только постарайся, чтобы огонек был маленький.
– Стараюсь…
Раздражение на собственную неумелость опять поднялось в груди. Я потер правой рукой, затянутой в перчатку, левую ладонь, и медленно, со склоненной головой, протянул ее вперед, попрошайничая, но стараясь при этом не терять достоинства.
Ничего!
Я все тянул и тянул свою левую ручонку вперед самыми различными способами, но результат получал стабильно отрицательный. Я просто не знал, у кого, чего и как просить, и просить ли вообще. Рука у меня утомилась.
И тут, в сердцах, я сложил обе ладони ковшиком, как будто собрался умываться, и, немного втянув их вперед, толкнул вверх.
Над моими ладонями взметнулся оранжевый огненный факел, как над какой-нибудь чашей вечного огня, и запылал с ровным голодным гудением. Мрак расступился, и я увидел, что мы находимся при входе в большую пещеру. Сзади, как обрубленные, заканчивались густые заросли кустарника, похожего на шиповник, впереди под ногами поблескивал осколками камня ровный сухой пол. Отблески моего факела ярко высветили своды, уходящие в глубь горы, в непроглядную темноту.
Я двинулся вглубь. За мной в пещеру вошел Ворон, и я увидел, что Ванька стоит в седле, выгнув спину дугой и выпустив из лап все свое вооружение. Его шерсть стояла дыбом, глаза сверкали, как два изумруда, ощеренная пасть демонстрировала остро отточенные белоснежные клыки. Но при этом он не шипел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
