– Мне бы самому кто объяснил,– вздохнул я.– Расслабился, решил, что гадость эта так и будет убегать,– надоело гоняться, а она кинулась сразу.
– Ну хорошо, что справились,– подвела она итог, заставивший меня немного покраснеть. Облажался я по ходу неслабо.
Обежав фургон, я подобрал с земли «бенелли» и выругался с чувством, обнаружив, что от падения отключился и больше не собирается включаться коллиматорный прицел. Гадство, полезная штука ведь. Да и сам дробовик надо бы почистить – он много пыли зачерпнул. Забросив ружье в кабину, я пошел обратно, к убитому Дрикой существу.
Мутант был «средней степени измененности», не слишком далеко ушедший от своего прототипа – человека. Та тварь, что гонялась за мной в складе в Юме, была изменена намного больше, превратившись в настоящего бабуина-переростка, а у этого степень «человекообразия» была куда выше. Даже черты лица, в общем и целом, остались человеческими, только уродливо растянулись. Ну и зубы с человеческими вообще ничего общего не имели, пасть пугала. На кривых пальцах рук появились короткие острые когти.
Дрика вышла из машины, причем я отметил, что она не забыла сменить магазин в автомате, затем подошла ко мне. Присев на корточки, заглянула в морду убитой твари, сморщилась болезненно, отвернулась, сказав:
– Гадость какая!
– Ну да,– согласился я.– Не то чтобы Том Круз, или кто там сейчас за самого красивого.
Поднявшись на ноги, оглянулся и обнаружил Сэма, неторопливо идущего в нашу сторону вместе с Соксом. Винтовка лежала у него на сгибе руки, шляпа «стетсон» отбрасывала тень на лицо так, что виден был лишь силуэт. Когда они подошли к нам, Сэм долго всматривался в непонятно как уцелевшую на всем этом кровавом гнилом месиве, во что превратила голову чудовища длинная очередь, морду мутанта, щуря глаза в сетке морщин, а затем, к моему немалому удивлению, сказал:
– А я его знаю.
– Знаешь?
– Знаю. Этого парня звали Баз Мэлли. И он ограбил банк в Лаббоке, застрелив при этом кассиршу и охранника. И было это три года назад, да, сэр.
– Знакомые у тебя… – протянул я, глянув искоса на Сэма.
Тот воспринял мою фразу излишне серьезно, потому что сразу поспешил оправдаться:
– Я понятия не имел о том, кто он такой, когда обнаружил его спящим в машине во-он там, за школой. Он повел себя грубо, но у меня был револьвер с собой, а ему свой долго было доставать. После того как он уехал из Джастисбёрга, сюда приехали копы. Много копов, да, сэр, они за ним гнались. Они и рассказали, что он сделал.
– И как же ты его узнал?
– Татуировку видишь?
Сэм указал на три капельки крови, вытатуированные под левым глазом мутанта.
– И на шее еще,– сказал Сэм, указав на четыре кельтских креста, выколотых в рядок.– А вообще я вижу мало людей в последние годы, лица запоминаются, да, сэр.
– И что он тогда копался за автобусом? – спросила вдруг Дрика.
Мы с Сэмом озадаченно посмотрели друг на друга. И действительно, мутант ведь что-то там делал, когда я начал в него стрелять.
– Посмотрим? – предложил я.
– Почему бы и нет? – пожал плечами Сэм.– Пошли.
К нашему удивлению, мутант там копал. В прямом смысле этого слова – выгребая песок из-под ржавой рамы автобуса,– и прокопал достаточно глубоко.
– Ну-ка… – сказал я, присаживаясь рядом с ямой и заглядывая внутрь.
Там было пока очень темно, пришлось достать фонарик и посветить. В самой глубине в сухом песке виднелось что-то серое, плоское.
– Ну-ка… – повторил я, доставая нож и пытаясь копать им.
И через минуту я уже тащил из ямы большой атташе-кейс из армированного пластика, на крышке которого была видна всем известная надпись «Самсонайт».
– Это еще что? – удивился Сэм.
– А сейчас глянем,– сказал я.
По здравом размышлении решил, что бомбы здесь быть не должно: никто не закладывает бомб в зарытые на несколько лет кейсы. А то, что кейс зарыт давно, сомнений не вызывает: над ним успели кусты вырасти, мутант их выдрал, когда копал.
Замки пришлось взламывать при помощи все того же ножа – благо лезвие у него было крепким и толстым. Я откинул крышку, а затем мы все хором свистнули.
– Так вот зачем он сюда вернулся… – задумчиво сказал Сэм.– И кто теперь может сказать, что у мертвяков совсем нет памяти? А это что?
Чемодан был заполнен деньгами. Пачками долларовых купюр разной степени потрепанности, взятыми из банковского зала. На самом деле зрелище было бы внушительным для непривычных к лицезрению наличных американцев: по моим прикидкам, учитывая изобилие мелких купюр, в чемодане было не больше пятидесяти тысяч. А еще там лежал пистолет с запасным магазином, вороненый «Кольт 1911» с коричневыми пластиковыми щечками рукоятки. Взяв из чемодана, я взвесил его в руке, после чего передал Сэму, сказав:
– Орудие преступления вообще-то, но не думаю, что теперь это принципиально. А что делать с «бумагой»?
– Не знаю,– пожал плечами Сэм, принимая от меня пистолет и оттягивая затвор, чтобы заглянуть в патронник.– Брось в яму – все равно они не нужны. Но интересно то, что тварь вспомнила про спрятанное и вернулась. Поэтому он и вел себя так странно – шлялся по городку, но напрямую напасть не решился, да, сэр. У него другие дела здесь были – не до меня ему было.
– Похоже на то,– согласился я.– Пошли обратно, нам надо собраться. Дрика, садись за руль и давай за нами малым ходом.
– Хорошо,– сказала девушка, снимая с плеча автомат и усаживаясь за руль.
Собирались мы недолго – что там сборов было? Спальники скрутить и упаковать, ну и винтовку «штайр» забрать из домика – на две минуты трудов. Другое дело, что ехать на пустой желудок не хотелось, и я начал кипятить на одноразовой спиртовке воду для чая, намереваясь обеспечить нас с голландкой нормальным завтраком перед выездом. А заодно и утренние сумерки уйдут окончательно, обеспечив нас обычной для Техаса отличной видимостью на весь день.
Сэм ушел к себе в трейлер, тоже с чем-то возился, а затем, когда чайник у нас вскипел, он подсел к нам, протянув большую фаянсовую кружку, спросив:
– У вас кофе? Я тоже буду.
– У нас чай,– ответил я,– но нальем с удовольствием.
– Чертовы европейцы,– поморщился он.– Пить в Техасе чай с утра…
– Ты бы помолчал насчет кофе,– усмехнулся я.– Таких помоев, как те, что подают в этой стране в закусочных под названием «кофе», не найдешь больше нигде. Это только воспаленный американский ум мог додуматься, сварив кофе, бесконечно его подогревать.
– Это в закусочных,– оборвал он меня.– А когда варит кофе нормальный человек, от аромата просыпаются даже соседи. Ладно, что с вас взять, наливай свой чай.
Дрика выложила на импровизированный столик из доски, лежащей на двух коробках, галеты и банку клубничного джема, после чего мы выслушали очередную тираду Сэма о тупых европейцах – у нас в запасах вообще не было арахисового масла. На этот раз он даже не поленился встать и сходить в свой жилой прицеп, вернувшись с початой банкой, которую он выставил рядом с джемом и решительно полез в нее ножом. В воздухе запахло поджаренными орехами.
– У вас планы прежние? – спросил Сэм, откусив от сухого тоста и запив чаем.
– Да, а что с ними могло за ночь случиться? – удивился я.– «План А» – едем в Порт-Артур. Если там нет пароходов, мы едем в следующий порт. И так пока не закончатся порты на побережье. Если ничего не выйдет, я перейду к «Плану В».
– Он у тебя есть? – уточнил Сэм.
– Есть, но я предпочитаю его не оглашать пока. Из чистого суеверия.
– Понятно,– кивнул он.– В общем, я решил поехать с вами. Поможешь мне трейлер к грузовику прицепить?
– С нами? – чуть не подавился я горячим чаем.– А тебе зачем?
– У вас есть цель,– усмехнулся Сэм.– Пусть и у меня она тоже будет. К тому же посмотри сам – есть тут что-то, за что следует держаться? Я один в мертвом городе, если я умру, то лишусь возможности принести хотя бы какую-нибудь пользу, да, сэр.
– А чем ты занимался в порту? – спросил я.
– Водил грузовик. Но зато я хорошо разбираюсь в больших дизелях. «Катерпиллер» в грузовике и «катерпиллер» в лодке почти ничем не отличаются. Это я к разговору о флоридских траулерах.
– А водить траулер ты умеешь?
– Нет, не умею, зато вот девочка умеет. Так? – обернулся он к Дрике.
– Ну… – она замялась,– меня учили, но это не значит, что я именно умею.
– Вывести судно из порта сможешь?
– Ну… да. Наверное. Если ни во что не врежусь.
Такой ход разговора мне не очень понравился, поэтому пришлось вмешаться:
– Это будет «Планом С». Неохота утонуть в Атлантике потому, что бывший шофер и юная художница почему-то решили, что могут быть заправскими мореходами.
Но вообще решение Сэма мне понравилось. Хотя бы потому, что я вообще не ориентировался в устройстве портов. Я не имел ни малейшего представления, что и как следует делать, когда мы приедем к конечному пункту путешествия. И человек, пусть и водивший в порту грузовик, может быть очень полезным. Он хотя бы знает, что там и как.
