Маленькими шагами приблизилась. Гроб был украшен изнутри чёрным крепом, как и всё вокруг меня. Креп стал моей жизнью… Граф Монтегю Берти при жизни явно был красавчиком, и бабы по нему сохли. С графиней они должны были составлять отличную пару. Высокий, как брат, с породистым длинным лицом и узким аристократичным носом, граф лежал в гробу, как живой. Захотелось потыкать пальцем и сказать: «Чего разлёгся? Вставай давай, а то меня тут в твоей смерти обвиняют!» Но я сдержалась. Тронула его кисть, которая была положена поверх второй кисти. Ледяная. Нет, он мёртв. Наверное, слава богу…
Отступила.
Заметила, как Альфред снова сунулся к гробу, внимательно оглядев покойника. Чего это вдруг? Потом вспомнила, что в старинные времена верили, что убитый начинает кровоточить, если к нему приближается убийца. Ха, выкуси, противный Берти!
Потом мы смотрели, как гроб опускают в нишу, сделанную в полу церкви, как задвигают плиту с табличкой, как все вокруг крестятся. Люди потянулись из церкви на свежий воздух. Потянулась и я за ними, не замечая, как они обходят меня за несколько шагов. И вдруг увидела своё тело драгоценное!
Гля, какая фифа припёрлась проводить мужа!
Дрянь, ведь смотрит и улыбается же! Сука… Саму её убить мало. Просто взять и удавить на месте! Но жалко моё тело, я к нему привыкла за двадцать лет. Опять зыркает, ну ты посмотри. И так губки мои сложила, что прям морду бы расцарапала! Это не жалко, царапины заживут…
— Леди Маргарет, позвольте принести вам мои искренние соболезнования.
Божечки, мой голос! Как я его люблю, как я по нему скучаю! А вынуждена визжать, как свинья недорезанная…
— Благодарю вас… — сказала и выдержала паузу, чтобы дать понять — не знаю, как её зовут. Графиня в моём теле склонила голову и слегка язвительно ответила:
— Ах да, мы не были представлены. Едва ли вы в трауре могли наносить визиты. Я Лавиния Мелроуз, племянница мисс Морайны Блэквич.
— Очень приятно, — процедила я, едва удержавшись, чтобы не добавить вежливое обращение «тварь».
— Да, я понимаю вас, леди Маргарет. Потеря мужа — это самое ужасное, что может случиться в жизни женщины. А ведь говорят, что его убили, неужели это правда?
Святой макаронный монстр, да эта женщина издевается надо мной!
— Извините, — сказала я с достоинством, — я не желаю обсуждать с вами глупые сплетни. Прошу меня простить, мне необходимо поговорить с мистером Берти.
— Конечно, леди Маргарет, не смею вас более задерживать.
Сволочь безмозглая. Погоди, я с тобой ещё рассчитаюсь. И мага схвачу, и тебя под суд отдам. Вот только тело своё верну, нельзя его оставлять тебе, гадина.
Глава 16. Ловля на живца
Так отвратительно я себя не чувствовала, наверное, никогда в жизни. Собственно, и живцом-то я была первый раз! Но всё равно — ужасные ощущения. Каждую секунду ожидать нападения, смерти, ужасов… А так хотелось просто тихонечко радоваться тому, что мы с Ноксом едем в одной карете!
Да, Нокс ехал со мной.
Я наслаждалась одним видом его мужественного профиля, когда он смотрел в окошко, или фаса, когда он смотрел на меня. А когда он смотрел на меня, в его глазах я видела искры — те же, что и ночью…
И его глаза успокаивали, умиротворяли, обещали рай на земле.
А потом я переводила взгляд на Альфреда Берти, и хотелось убивать. Сэр брат моего покойного мужа выглядел так, будто наелся сырых бараньих глаз и его сейчас тянет блевать, но он сдерживается изо всех сил. До чего же неприятный тип, с ума сойти… С огромным удовольствием я поехала бы отдельно от него, но деверь, вероятно, решил, что я постараюсь сбежать, и сопровождал нас с Ноксом лично. Жаль, что не взял с собой Тимоти. Тут я не поняла шутки юмора, но Альфред велел мальчику пока оставаться в поместье. Вместе с собаками. Как я ни умоляла, ни ребёнка, ни Клауса мне увезти не позволили.
Ладно. Всё равно я вернусь с победой.
Наверное…
Напряжённое ожидание съедало остатки нервов. Из развлечений в карете — поминутно смотреть в окно, грызть ногти или пытаться угадать, когда колесо наедет на ямку и нас тряхнёт, чтобы попытаться смягчить удар по пятой точке. За полчаса все три мне страшно надоели. А ехать ещё очень долго… Очень долго!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нокс, вероятно, заметил это и как будто невзначай спросил у друга:
— Альфи, скажи мне, ты помнишь тот случай переноса душ из тела в тело?
— Помню, — неохотно отозвался тот. — Но когда это было! В прошлом веке, мне кажется. К чему ты упомянул об этом?
— Для беседы, Альфи. Никак не могу вспомнить имя мага, который практиковал его…
— Черенсфилд. Теодорус Черенсфилд. На редкость противный субъект. Я имел честь лицезреть его и быть представленным. Но это было давно, в детстве.
— Так он ещё жив? — удивился Нокс. Я тоже навострила уши. Ответ разочаровал:
— Умер лет десять назад, об этом писал «Ландренский хрониклс».
— Жаль, жаль, — пробормотал мой бывший дворецкий. — А не было ли у него наследников?
— Сын, Бенджамен Черенсфилд. Фелтон, к чему весь этот разговор?
Альфред, походу, начал выходить из себя. Я вжалась в спинку сиденья, чтобы максимально удалиться от этого человека, а вот Ноксу было море по колено. Он усмехнулся и покрутил головой:
— Прости за назойливость, Альфи, у меня есть свои способы достижения цели. Не всегда они нравятся окружающим, но результат один: все довольны, кроме преступников.
— Я признаю, что твои методы не слишком ортодоксальны, однако действенны.
— Да, — Нокс аж надулся от гордости, а я улыбнулась. Мужчины так любят, когда их хвалят! Во всех мирах, в любые времена. И мой мужчина — не исключение.
— Хорошо, если ты докажешь виновность Маргарет, мне неважно, каким именно способом ты это сделаешь.
Я хотела было взбрыкнуть — опять он меня обвиняет! — но Нокс жестом предупредил меня не раскрывать рта. И ответил Альфреду:
— Разумеется, я докажу виновность леди Маргарет Берти. И не сомневайся, она предстанет перед судом и будет казнена.
Господи, что? Я глянула на Нокса большими глазами, и он улыбнулся в ответ. Поняла. Он думает о настоящей Маргарет Берти… Но как снова поменяться телами? Неужели… Он хочет выманить мага, схватить его и пригрозить хорошенько, чтобы тот провёл ритуал? А моё тело? Оно же осталось в Уирче и зовётся теперь Лавиния Мелроуз! Как провернуть всё это технически?
Альфред смотрел на меня с таким мстительным удовлетворением, что я просто отвернулась, не в силах выносить этот торжествующий взгляд. Пусть пялится, сколько хочет, а я в окно посмотрю.
Однообразный пейзаж всё никак не заканчивался, наш вояж тоже. Я думала, что мы так и будем вечно трястись в карете: я, мой любимый Нокс и мой враг Альфред. Но всё когда-нибудь подходит к концу. Наконец деревья и поля за окном сменились маленькими домиками, стоявшими всё кучнее и кучнее, потом утоптанная дорога сменилась мостовой из булыжников, а улицы стали шумными и людными.
Мы попали в Ландрен.
Собственно, примерно таким я его себе и представляла. Грязным, суетливым, бедным. Люди почти не отличались от уирчерцев, но одеты были гораздо хуже и мрачнее, чем в провинции. Хмурые лица пешеходов только подчёркивали социальное неравенство с теми, которые ехали в экипажах и только морщили носы при виде особо страшного нищего инвалида или особо оборванной торговки. Мне было всех очень жалко, но я молчала, старательно разглядывая фасады домов и изогнутые клюки ещё незажжённых фонарей. Сейчас нужно думать о себе, чтобы избежать наказания за то, чего я не совершала. А вот потом…
Что будет потом, я не успела подумать, потому что Альфред вскинул трость и постучал в стенку кареты, которая была у меня за спиной:
— Возница, стой!
Карета остановилась, дёрнулась. Я схватилась за поручень на дверце, иначе бы упала на пол. Альфред с неудовольствием оглядел меня и сказал:
— Выходи, Маргарет, приехали.
Я растерянно глянула на Нокса. Тот поспешил вмешаться:
