Один очень близкий к той драме человек поведал мне, что, когда Семин принял окончательное решение в пользу сборной, Филатов улучил момент и сказал ему: «Возвращения не будет».
Во время нашего разговора Валерий Николаевич подтвердил, что все для себя решил именно в тот момент. Но подробнее распространяться на эту тему не стал: видно было, что она бередит ему душу. А я, понимая это, не стал настаивать.
Президент «Локомотива», по моей информации, был крайне обижен, что Семин решил действовать через его голову: договориться с Мутко, через него – с вышестоящими инстанциями, которые надавят на Фадеева и на него, Филатова, чтобы разрешили совмещение. И встал в позу, не сделав попытки лично побеседовать с Семиным. По словам людей, близких к Филатову, президента клуба задела еще и фраза, якобы брошенная в запале Семиным: «Да что вы без меня будете делать? Люди не будут на стадион ходить!»
Семин, как и всякий успешный российский тренер, хотел работать со сборной, но и из «Локо» уходить не желал. И недоумевал: почему другим разрешают совмещать, а ему – нет? Зная о жесткой позиции Филатова (помните его еще ноябрьское интервью?), он решил добиться этого не с помощью прямого разговора с ним, а другими, обходными, путями.
У каждого в этой ситуации была своя правда. И каждый в итоге оказался виноват.
Это – жизнь.
Вскоре разошлись и пути Семина с Эштрековым. В нашей беседе на эту тему Юрий Павлович был немногословен:
– В том году Эштрекову не стоило так дистанцироваться от меня. Не понимаю, зачем нужно было создавать какие-то ненужные барьеры. Я бы просто помогал ему в различных вопросах, вреда от моей поддержки не было бы никакого.
Бывший пресс-атташе «Локомотива» Александр Удальцов вспоминаетг
– Владимир Хазраилович на первой же тренировке так и сказал: «Забудьте все, что было до этого момента, я – главный тренер, и слушайте только меня». Создавалось впечатление, что таким образом Эштреков пытался завоевать авторитет у игроков. Журналисты на каждой пресс-конференции доставали его вопросами, не созванивается ли он с Семиным, не советуется ли с ним. Ему обидно было, что его считают вечно вторым, он психовал…
Палыч, который живет рядом с базой, однажды пришел туда вместе с Лешей Смертиным. У Леши в Англии как раз сезон закончился, а скоро сборной предстоял отборочный матч. И они договорились, что вдвоем поработают в Баковке. Приходят – а Семина не пускают. Он спрашивает охрану: «Почему?» – «Распоряжениеруководства». Пустили, только когда он через РЖД вопрос решил.
Еще одну историю из той же оперы рассказал Валерий Баринов:
– Однажды я лично был свидетелем того, как Семина не пустили в раздевалку «Локомотива». При Палыче было заведено: ни до игры, ни в перерыве в раздевалку не мог зайти вообще никто, включая высшее руководство. Зато после игры людям, близким к команде, путь туда был открыт. Юра понимал, как важно нам, глотавшим во время матча валидол, прийти и поделиться эмоциями.
Он уже работал в сборной, когда мы с ним пришли поздравить команду с победой. На входе стоял наш знакомый охранник Олег. Он сказал: «Президент велел никого не пускать, пока он не придет». Так можно было сказать кому угодно, это право оУилатова. Но Семину?! Человеку, который этот клуб наравне с президентом сделал?!
Эта история имела бы большее отношение к Филатову, чем к Эштрекову, если бы не одна деталь. По свидетельству Вадима Евсеева, находившегося рядом, Эштреков этот диалог отчетливо слышал. И – отвернулся. Евсеев не может простить за это Эштрекова до сих пор…
– Володька оказался мягче, чем нужно бы, – считает Баринов. – Ему не стоило противопоставлять себя Юре. А он принял одну сторону. Может, поступи он иначе, не проиграли бы «Рапиду», попали в Лигу чемпионов. И не посыпались бы с первого места в чемпионате… Нет, Эштреков не сделал ничего подлого. Он просто промолчал. Но если бы тому же Семину кто-то сказал не пускать Эштрекова в раздевалку, Палыч просто послал бы этого человека далеко и надолго, и сказал бы, что Эштреков будет приходить сюда столько, сколько надо.
В какой-то момент, когда дела пошли очень хорошо, Володька поверил, что он – может. А он действительно может, но вторым. Я всегда проецирую это на свою профессию. Есть гениальные артисты, но они не могут играть главные роли. Только второго плана-хотя и великолепно. Был замечательный дуэт Семин – Эштреков, который шел вместе почти из футбольного детства. Жаль, что он распался…
И все же в глубине души они остались родными людьми. Когда в начале 2007-го умерла мама Юры, Вера Филипповна, Володя поехал с нами в Орел на похороны. Семин, выехавший раньше, этого не ожидал. После похорон я подошел к нему и попытался завести разговор о примирении с Эштрековым. На что Юра ответил: «Валер, ну не сразу». И я понял, что он уже оттаивает. С тех пор они здороваться стали совсем по-другому, и на домашних матчах «Локомотива» Володька всегда сидел в президентской, семинской ложе…
Людмила Филатова добавляет:
– Верю, что и у Эштрековых с Семиными все обязательно наладится. Они начали дружить между собой намного раньше, чем мы. Нас не было в России, когда у Юры умерла мама, и все, что мы могли сделать, – отправили телеграмму. А Володя Эштреков сел и поехал в Орел на похороны. Мы ведь знали маму Семина всю жизнь, и родители каждого из нас всем нам одинаково дороги…
В сборной у Семина сложилось так себе. Не то чтобы плохо – в конце концов, ни одного матча национальная команда при нем не проиграла. Но и чуда совершить не удалось: слишком многое было потеряно до того, и ничьи в Латвии и Словакии не позволили нам выйти на ЧМ-2006. Ничего противоестественного в этом не было. Всем же давно известно о Семине то, что любит повторять Баринов: «Он не пожарный, он строитель».
В «Локомотив» он все же надеялся вернуться. Но не смог. С Филатовым они в официальной обстановке встретились, но общего языка не нашли. Это стало окончательно ясно 28 октября – спустя 16 дней после того, как сборная России, сыграв вничью в Братиславе со словаками -0:0, не попала на чемпионат мира. Отвечая на вопросы болельщиков на официальном интернет-сайте «Локомотива», Филатов заявил: «Не согласен с теми, кто считает возвращение Семина панацеей от всех бед. От призывов вернуть Семина я попросил бы воздержаться. Если вы действительно переживаете за команду, то должны понимать, что сейчас подобные заявления только вносят разобщенность в коллектив».
Валерий Баринов считает:
– Если бы Валера этого захотел – Юра бы вернулся. Но Филатов был активным противником того, чтобы Семин вернулся. Мне кажется, это была большая ошибка. Да и вообще боль от их разлада во мне не утихает до сих пор. Потому что мы потеряли клуб-дом. Думаю, теперь они оба понимают, что натворили…
Подробнее всех на тему несостоявшегося возвращения в нашей беседе для этой книги высказался сам Семин.
– За время моей работы со сборной с поста главы железнодорожного ведомства ушел Фадеев, пришел Владимир Якунин, а вслед за ним – Сергей Липатов. И получилось так, что моего возвращения особо не хотели. Переговоры на этот счет у меня были, причем не только с Филатовым, но и с Якуниным. Владимир Иванович сказал, что сам за то, чтобы меня вернуть, но поручил футбольное хозяйство новым людям во главе с председателем совета директоров Липатовым, верит им и будет с них спрашивать. А Липатов, как я понимаю, уже тогда видеть меня в роли главного тренера не хотел. У Филатова же, видимо, по-прежнему сохранялась обида из-за ситуации, сложившейся той весной. В общем, мне стало ясно, что реальных шансов вернуться в «Локомотив» из сборной у меня в тот момент не было.
Еще до переговоров с Якуниным и Филатовым я летал на встречу с Романом Абрамовичем относительно продолжения работы со сборной. Несмотря на то что мы не попали на чемпионат мира, Роман Аркадьевич хотел, чтобы я остался в национальной команде. Я вообще Абрамовичу очень благодарен за поддержку – и команды в целом, и мою. Сейчас вот виделись на Кубке Первого канала в Израиле, который он, как всегда, великолепно организовал. Этому человеку небезразлично развитие футбола в России, благодаря его Национальной академии футбола было построено огромное количество искусственных полей во многих городах страны, в том числе и в моем родном Орле.
Но тогда я объяснил ему свою позицию. Я отдавал себе отчет в том, что большинство людей хотело видеть во главе сборной именитого иностранного тренера. Народ хотел чего-то совсем нового. Оставшись в сборной, я неминуемо оказался бы под огнем мощной критики. Критиковали бы и руководителей РФС. Если бы мы заняли второе место в группе, еще можно было бы подумать о том, чтобы продолжить работу со сборной, но раз неудалось… Чувствуя сложившуюся ситуацию, я сам отказался. В первую очередь – внутренне.
