территорий. Значительную часть их составляют мексиканские «мокрые спины»: чтобы попасть на территорию США, они переплывают Рио-Гранде, а пограничная стража США делает вид, что не замечает этого.
Консервативная газета «Нью-Йорк таймc» произвела подсчет их численности.
Президентская комиссия миграции рабочей силы в своем отчете, изданном в 1951 г., подчеркивает, что с молчаливого согласия правительственных органов большинство этих мексиканцев работает в качестве пеонов на американских плантациях.
«Мокрые спины», не имеющие денег, чтобы уплатить вербовщику за свою доставку или посреднику-подрядчику за перевозку от границы до фермы, зачастую перепродаются от одного эксплуататора другому», — признается в отчете.
«Например, вербовщик обещает доставить определенное количество мексиканцев через реку за 10 или 15 долларов с каждого человека. Их встречает подрядчик, который покупает всю партию, выплачивая деньги вербовщику. В свою очередь, посредник доставляет рабочих хозяевам ферм по согласованной цене.
После того как мексиканец оказывается на территории США, чтобы заставить его работать на ферме, применяется множество способов. Его заработок или часть заработка зачастую задерживаются. Мексиканец вечно голоден. Он всего боится. Он боится даже того, что он существует. Он не может протестовать, как бы плохо с ним ни обращались».
Другую большую группу ввозимой для принудительного труда рабочей силы составляют негры из Британской Вест-Индии. За период с 1943 по 1950 г. с ведома правительства США из Британской Вест-Индии было ввезено 93 178 человек. Кроме того, имеется также около 10 тыс. пуэрториканцев, работающих на фермах США по контрактам, санкционированным правительством США. Много других людей было ввезено в США для использования в качестве пеонов, в то время как правительство не обращало на это никакого внимания.
Плантаторы должны платить не только за каждого приобретенного мексиканца; они должны выплачивать управлению по вопросам иммиграции гарантийные суммы обеспечения занятости законтрактованных рабочих. За каждого жителя Ямайки взимается сумма в размере 100 долларов, за багамца — 50 долларов, за мексиканца — 25 долларов. По крайней мере треть мексиканцев, доставленных по контрактам на плантации, бежали от своих хозяев. В этих случаях плантаторы обязаны уплатить страховые, которые, таким образом, входят в общую стоимость рабочей силы.
Для плантаторов работа есть работа. Они заинтересованы только в том, чтобы эта работа выполнялась по возможно более низкой цене. Как заявил президентской комиссии управляющий Ассоциации свекловодов Калифорнии, «многие годы мы используем большое количество так называемой неквалифицированной рабочей силы. Мы использовали китайцев, японцев, индусов, филиппинцев, мексиканцев, американских индейцев, негров, багамцев, военнопленных — всех без разбора. Когда мы испытываем нужду в рабочей силе, мы готовы использовать любого рабочего, который попадается под руку».
Один крупный плантатор штата Арканзас показал в комиссии: «Хлопок должны собирать рабы, и никто другой не будет этого делать. В настоящее время, когда мексиканцы Техаса поняли, что они не могут получить какой-либо другой работы, "мокрые спины" будут главным источником рабочей силы, о котором мы знаем».
Другую большую группу людей, зажатых в тиски принудительного труда, составляет 1 миллион сельскохозяйственных рабочих, которые каждый год бродят по стране в поисках заработка. Физическое принуждение, так же как и юридическое и психологическое, применяется с целью вынудить кочующих рабочих осесть где-либо или передвигаться по воле плантаторов, которым во многих случаях помогают и которых поддерживают правительственные власти. Как известно, замена внеэкономического принуждения экономическим освободила бывших рабовладельцев от обязанности кормить своих рабов. К тем же результатам привела замена мигрирующих рабочих оседлыми сельскохозяйственными рабочими.
Трудно описать, насколько плохи условия жизни этих рабочих. Ужасные события, имевшие место в 1930 г. при массовой миграции из штата Оклахома в Калифорнию, описанные в книге Дж. Стейнбека «Гроздья гнева», имеют место и в настоящее время. Больше того, расследования, проведенные комиссией штата Колорадо в 1950 г., и последующие расследования федерального правительства приводят к выводу, что во многих отношениях условия ухудшились.
Одна из причин тяжелого положения сельскохозяйственных рабочих заключается в нехватке земли, которая особенно остро ощущается на сегрегированных территориях. В пределах Черного пояса на Юге, где негры составляют большинство, 73% семей вовсе не имеют земли. В долине Ред-Ривер они составляют 80%, а в районе дельты земли не имеют 90% семей.
Организация Объединенных Наций после тщательного обследования включила южные районы США в число «самых отсталых и голодных» районов мира. Даже в период военного «бума» в 1943 г., по данным Национального научно-исследовательского совета, 30 миллионов жителей Юга США недоедали. Масса людей страдает анемией, вызванной недостатком железа в организме. Положение еще более обостряется в связи с широким распространением гельминтоза.
В некоторых графствах штата Флорида глистами заражено 100% населения. В штате Теннесси 50% сельского населения страдает от недостатка витамина А.
* * *
По возвращении домой я обобщил собранный материал и представил все эти данные в меморандуме, адресованном Организации Объединенных Наций. Основываясь на имеющихся данных, можно было прийти к выводу, что в США более 5 миллионов человек в настоящее время подвергается принудительному труду.
Представив меморандум 15 сентября 1952 г., я просил о разрешении выступить перед комиссией на ее заключительном заседании в Женеве (Швейцария) 24 октября. Я просил также разрешения представить в качестве свидетелей нескольких американских рабов, но комиссия ответила, что не видит «острой необходимости» в личном опросе этих лиц.
Наконец мне было предоставлено всего десять дней для того, чтобы прибыть в Женеву за свой счет, в то время как всем лицам, дававшим свидетельские показания против стран социалистического лагеря, расходы на проезд были оплачены. После публичных протестов мне предоставили еще две недели. Благодаря небольшим взносам прогрессивных элементов, церкви, профсоюзов и лиц, страдающих от принудительного труда, я получил возможность во-время прилететь в Женеву и выступить с показаниями в последний день заседаний комиссии — 7 ноября. Перед вылетом из США и после прибытия в Европу меня травили агенты ФБР.
Перед выступлением в комиссии я имел беседу с секретарем комиссии Манфредом Саймоном, который показал свое пристрастное отношение, заявив: «Конечно, правительство США делает все от него зависящее, чтобы положить конец принудительному труду».
Вопросы, которые задавались мне председателем комиссии, показали, что комиссия придерживается проамериканской ориентации.
«Как можете вы утверждать, — спрашивал он, — что мексиканцы подвергаются в США принудительному труду, когда они добровольно подписывают контракты?»
Я ответил: «С незапамятных времен экономическое положение вынуждает людей продавать себя и свои семьи в рабство, и, по моему мнению, это обстоятельство делает рабство еще более отвратительным!»
Не удовлетворившись подобным ответом, меня тут же попросили передать подготовленное мною заявление. Оно гласило:
«В США жертвы принудительного труда — не военнопленные и не лица, осужденные за какие-либо государственные преступления. Это прежде всего лица, «виновные» только в том, что они принадлежат
