Увидев девушку, печаль, темнившую ее глаза, Алексей вспомнил, как хотелось ему обнять ее и пожалеть, но, конечно же, не посмел этого сделать. Деловито попросил разрешения (уже даденного, но надо же что-то сказать) просмотреть почту Козырева; присел нетерпеливо к компьютеру и принялся изучать папку с входящими письмами.
Так и есть: Михаил отправил сам себе видеозаписи понедельника! Отчетов и комментариев к ним не было, что понятно: это род «домашней работы», которую Козырев делал потом, но, как только он вернулся с работы, у него отняли «потом»… Однако, помнится, каждый посетитель представлялся в начале записи, и Алексей принялся прослушивать их одну за одной.
Увы. Ни один из понедельничных посетителей психолога не назвался Антоном Владимировичем Смылко. Зато…
Зато с понедельника к Козыреву пошло руководство. Играли в демократию, видимо, – мол, не только рядовые сотрудники могут оказаться подвержены «вирусу самоубийств», все под богом ходим…
Да нет, ерунда! Какая, к черту, «демократия»?! Просто два как минимум самоубийцы занимали достаточно высокие посты в Концерне: об этом упоминалось в прессе. Да и как бы они оказались в курсе неприглядных дел, там творящихся? Сомнений нет, эти двое имели высокие должности, вот поэтому руководство решило отправить на показушные встречи с психологом всех, включая начальников подразделений. И один из них привлек внимание детектива, причем самое пристальное. Голос показался Кису знакомым… Потому что он его уже слышал…
На записях с флешки Ирины!
Он снова принялся просматривать этот файл, а особенно прослушивать.
Мужик звался Игнатием Вениаминовичем Кошарюком. Начальник подразделения Концерна по связям с общественностью, то есть начальник Ирины Липкиной! Красивый, самодовольный, породистый. Уверен в себе до такой степени, что у любого, кто столкнется с ним, непременно начнутся комплексы неполноценности в широком ассортименте. Харизматичен – дар, особенно часто сопутствующий мошенникам и политикам. Такие умеют всучить негодный товар (вещь или идею, без разницы) под видом вашей мечты; они и мышку убедят, что ей для счастья нужна кошка. На вопросы Козырева он отвечал любезно, с приятной легкой иронией: испытанный прием, цель которого расположить к себе собеседника, сделать его союзником: мол, мы-то с вами знаем, что вокруг одни дураки; а мы умные и отлично понимаем друг друга…
Жаль, что Михаил не успел сделать комментарии, Алексею было бы любопытно их почитать.
Он достал флешку-сердечко, включил запись разговора… Сомнений нет: это он, Кошарюк, разговаривал с Антоном!
И он же, судя по всему, был любовником Ирины. Неудивительно – от таких самцов, как этот, женщины млеют. А они их, сомлевших, коллекционируют, как паук дохлых мух в паутине.
Кис прослушал записи до конца, но Антона Смылко на них не обнаружил. Ничего странного, Михаил встречи не закончил, он должен был работать в течение месяца в Концерне, и до Смылко очередь не дошла. Зато с этим, как его… Игнатием Вениаминовичем повезло несказанно.
– Похоже, дело продвигается? – спросила Катя, глядя на оживленное лицо детектива.
– Похоже, Катя, похоже! Чаем угостите?
– Да, конечно, извините, что не предложила… Вы так решительно направились к компьютеру, что я… Или кофе?
– Еще лучше. Только не растворимый.
– У брата есть аппарат, но я не умею им пользоваться…
– Пойдемте. Я вас научу. Кстати, эта квартира теперь ваша?
– Не знаю, – удивилась Катя.
– Я в том смысле, что надо вам научиться пользоваться кофейной машинкой, она теперь тоже ваша. Других родственников у вас нет, так что по закону наследуете вы. И квартиру, и деньги – все, что есть. Если только Михаил завещание не сделал на кого-то другого.
Катя покачала головой:
– Не надо, прошу вас. Я не хочу говорить о наследстве и завещании, не сейчас. Миша еще не похоронен…
– Простите. Вот и кофе готов, держите.
Вечерело. Стекла дома напротив слепили густо-розовым, тревожным. В квартире сгущались тени и тоска. Алексей ее чувствовал остро, словно она, вместе с сумерками, просачивалась через его тело. Но он не представлял, чем помочь Кате. Позвать к ним домой? Но там уже Люба. Девушки настроены враждебно друг к другу, ни к чему сводить их вместе…
– Мне пора, Катюша… Могу я что-нибудь для вас сделать?
– Нет, спасибо, – она натужно улыбнулась. – Не беспокойтесь, все в порядке.
Ничего у нее не было в порядке, ничего. Родные люди, пока есть они (пусть ты сколь угодно редко с ними видишься) – у тебя есть тыл. И знание о нем, как чувство опоры за спиной. Чувство, что если отступишь или оступишься, то опора поддержит… Когда же родные люди уходят, за спиной открывается бездна. И страшно, если в этот момент своей жизни ты один. Если нет руки, которая тянется, чтобы поддержать тебя, балансирующего на краю пропасти. Как эта девушка, совсем юная, почти ребенок…
Она ровесница Ромке, может, поэтому Алексей так пронзительно ощущал ее несчастье? Неважно, почему, – главное, ощущал, хотел помочь и не знал, как.
– Катя, мне нужно кое-что поискать в Интернете… Я могу это сделать дома, но, если вы…
– Не возражаю, – она снова попыталась улыбнуться.
Вот и ладненько, думал детектив, садясь на уже ставшее привычным место за столом Михаила, хоть немного еще побуду с ней, отвлеку от печальных мыслей…
– Садитесь рядом, поможете мне. Мы с вами сейчас попробуем найти информацию об Игнатии Вениаминовиче Кошарюке…
– Который на видеозаписи?
– Он самый… – Пальцы Алексея бегали по клавишам, а глаза по строчкам.
– А в чем вы его подозреваете?
Кажется, Алексей сделал правильный ход. До сих пор Катя не проявляла интереса к расследованию, – ей нужен результат, ответ на вопрос «кто», а не ход следствия. Но сейчас он ее втянул и развеет немного рассказом о том, как он действовал, что узнал и какие гипотезы строит. Не хуже детективного романа получится!
Алексей уходил от Кати немного успокоенный. Ему удалось чуть развеять девушку, – он рассказывал о похождениях «Киса в сапогах», как острили друзья, с юмором, с шутками, и Катя несколько раз улыбалась, уже совсем не натужно.
Интернет вынес ему жемчужины информации, вот ведь подарок прогресса! Каждая компания, даже едва оперившаяся, почитала своим долгом завести сайт и страницу в Фейсбуке. Что уж говорить о Концерне, претендовавшем на роль одного из столпов российской экономики!
Все узнал детектив, что хотел.
И то, что Антон Смылко работал в Концерне начальником подразделения по… Дальше шло что-то витиеватое, но смысл был ясен: он то, что раньше называли «снабженцем». Ответственный за материально-техническое снабжение Концерна для бесперебойной работы всех его подразделений. Кис, сказать по правде, думал, что он скорее заведует охраной: так уж повелось с 90-х, что все бандюки пригрелись под крылышками разных фирм именно в этой должности (а что они умели еще делать?). Но этот умел еще и считать: из выделенных на благо заведения ста рублей – девяносто себе в карман. На сайте имелись фотографии, прилагалась она и к фамилии Смылко. Сытое, толстое лицо; глазки утопли в сдобе щек и, казалось, слезились от хитрости.
И то узнал детектив, что Кошарюк Игнатий еще не так давно занимал пост заместителя генерального директора по медиаподразделениям Концерна, но был – не понижен, нет, – а стратегически переброшен на укрепление службы по связям с общественностью. Как раз полгода назад. Видимо, там сразу рассмотрел хорошенькую Липкину.
В общем, теперь у Алексея имелись имена-пароли-явки, – теперь есть с чем пойти завтра к Сереге Громову, есть что положить на тарелочку с голубой каемочкой, как он любил.
Никаких новых происшествий до конца дня не случилось. Вова Смылко отправился к себе на Сиреневый бульвар, ни с кем не встречался, и Кис дал ассистенту отбой, велев заступить на дежурство в «Склифе» с утра.
Дома тоже было тихо-спокойно, что радовало. Никаких подозрительных звонков ни в дверь, ни по телефону. Да и то, Саша бы ему сообщила, чуть что.
Люба, по словам Александры, вела себя как преданный друг дома, истово хватаясь за любое дело, будь то забота о малышах или мытье посуды. «Я так и вижу ее с Мишей, – шепнула ему жена, – уверена, она точно так же была ему предана и предупредительна во всем. Жалко ее; она похожа на бездомную собаку, готовую услужить тому, кто ласково потрепал ее по холке, – лишь бы взяли домой, лишь бы любили… Жалко ужасно, просто сил нет».
Алексей от ужина отказался. Спать хотелось невыносимо, сказывались и недосып, и усталость.
Оставалось подождать завтрашнего дня: должен прийти и отчет по ДНК от экспертов, думал он в постели, устраиваясь поудобнее, и информация по контактам Ирины Липкиной от мобильного оператора. И Димыч завтра отгул получит… Хотя как только Серега дело примет, то он и без отгула отправит его в «Склиф»…
