- А к сэру Призраку приходила собака! Она заблудилась, как твои родители, увидела круглую дверь и подумала, что это твои ставни.
Малышка-великанша объяснила:
- Да, сюда часто прилетают собаки, которым не с кем играть. Они засыпают в подворотнях или своих будках и видят меня во сне. А какие-то остаются здесь насовсем. Я с ними играю и угощаю кексами. Обычно они прилетают рано утром и стучатся в мою ставню. Но теперь ставня отвалилась, и они, наверное, стучатся к кому-то другому.
- Нет! - воскликнула Кся и встала прямо на ладони великанского ребёнка на голову. - Нет же! Ставню принесут твои мама и папа!
Сэр Призрак расстался с круглой дверью и вытащил из кладовки старую, прямоугольную.
- Разве теперь всё станет как раньше, папа? - спросил младший сынишка, Йен. - Ведь раньше мы не знали, что в Луне живут такие замечательные люди. А теперь знаем, и всё-всё в мире поменялось. Разве можно после этого жить по-прежнему? Оказывается, есть столько вещей, о которых ты не подозреваешь!
А Томми молча смотрел в окошко, где великаны, снаряженные всякими лесными гостинцами, спешили по мосту, и сэр Патрик нёс под мышкой круглую ставню.
Призрак не придумал, что сказать, и просто ответил:
- Там, на Луне, тоже о нас не подозревали, будь покоен.
Зверёк сопровождал Патрика и его жену в их путешествии по мосту. Он сидел на одном его плече, а филин Ух - на другом. Был ещё Шкрябл, но он быстро утомился, заполз в нагрудный карман великана и сладко там заснул. Ветер дул так сильно, что, казалось, именно он вращает колесо мельницы под названием Время. Земля медленно уходила вниз. Фонарики на сосне непоседливого бельчонка мерцали теперь далеко позади.
- Лучше будет, если вы проводите нас до середины моста, - сказал Зверьку Патрик. - Вам нужно будет сразу же отправляться в обратный путь, чтобы вернуться домой до рассвета. Эта конструкция долго не протянет. С первыми лучами солнца снег начнёт таять.
- Что это были за ножницы? - приблизив мордочку к уху Патрика, спросил Зверёк. - Они из какого-то лунного железа?
Патрик улыбнулся.
- Самые обычные ножницы.
- То есть обрезать корешки, которые цепляют тебя за землю и не дают убежать далеко от родных краёв, можно самыми обычными ножницами?
- Я скажу тебе вот как - эти ножницы есть у каждого в голове. Чтобы ими воспользоваться, вовсе не обязательно видеть перед собой меня и настоящие ножницы. Достаточно просто помнить об их существовании. - И не давая Зверьку всё это осмыслить, он сказал: - Здесь мы расстанемся. Ну, прощайте. Как только я прилажу на место эту ставню, ты, мудрый филин, сможешь снова подняться в небо.
- Погодите! - воскликнул Зверёк. - А как же моя Кся? Она ведь осталась там, у вашей дочери!
Патрик пожал плечами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Пускай погостит у нас. А осенью я принесу её обратно в своём нагрудном кармане или под шляпой - где ей больше понравится.
Но когда они с филином и сонным Шкряблом спустились на землю, Кся уже была здесь.
- Как ты мог подумать, что проведёшь лето без меня! - возмутилась она, дёргая Зверька за уши. - А с сестрёнкой я могу общаться, сидя в заброшенном гнезде на вершине сосны. Ты не поверишь: у них в лунном доме несколько круглых окошек, а за ними - вечная осень! А под потолком сушатся на нитках грибы и фрукты из разных миров, которые мы можем навестить разве что во снах. Но, во всяком случае, я теперь точно знаю, что они существуют.
Так кончилась долгая Зима, самая первая в жизни Зверька. И Йен сказал истинную правду: ничего уже не станет по-прежнему. Каждое мгновение что-то меняется, поворачивается вспять, каждую минуту кто-то съедает кексы у тебя со стола, и каждую секунду что-нибудь происходит - даже когда кажется, что ничего не происходит. Такова суть жизни.
Зверёк и суета вокруг теней
Глава первая. В которой начинается большая уборка.
Ручейный холм сегодня полностью оправдывал своё название. Во все стороны с него неслись потоки воды. С урчанием они бурлили и закручивались водоворотом среди корешков смородины, откусывали по кусочку чёрной влажной земли, подбираясь всё ближе к сплетённому из веточек шару. Вот наконец легонько подцепили его, сдвинули с места и понесли вниз.
Кся чихнула, когда вода попала ей в нос, вскочила, мокрая, растрёпанная, и тут же снова упала, потому что шар набирал скорость. Засушенные лепестки роз, ягоды шиповника, лоскуты ткани летали вокруг неё, а на голову вдруг приземлилась шляпка от жёлудя.
- То, что нужно! - воскликнула Кся и звонко засмеялась.
Весна! И природа намекает, что без неё, маленькой Кси, в хитром деле возрождения жизни не обойтись.
Она сорвала с головы шляпку, спрятала её подмышку. Потом поймала вторую шляпку, положила обе в котомку на лямочке через плечо и пулей вылетела из несуществующей вещи.
Лопух, из которого была сделана котомка, высок. Скоро-скоро придёт пора его заменить, но прежде нужно как следует поработать: воззвать к семенам и корням, что сидят глубоко в земле, рассказать им, что уже тепло и весенний дождик снова весело танцует на полянах по субботам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кся считала это своей почётной обязанностью.
Она пронеслась через лес, раскланиваясь с червями, хлопая по языкам зелёных лягушек, пока не нашла подходящую полянку с большим овальным камнем, который, должно быть, принесло море. Уселась на него и положила перед собой шляпки от жёлудя.
