Разговор увял сам собой. Сложив все необходимое в наплечную сумку, ученый попрощался с Ланой и вышел за дверь.
Для путешествия в Стерейю ученый решил использовать все тот же экипаж. Путешествовать верхом ему было, конечно, привычнее, но так будет возможность в пути разобраться с картами и записями о Черном Континенте, позаимствованными из дворцовой библиотеки, и по возвращении отправить наконец Хади и его людей домой.
А кроме того, в дороге к нему должен был присоединиться еще один спутник.
Сэр Маврон Карно отличался необычно маленьким ростом для рыцаря: метр семьдесят максимум. Может, из-за этого он казался заметно моложе своих тридцати лет: гладко выбритое лицо, обрамленное черными кудрями, вызывало безотчетную ассоциацию с подростком. Довольно вредным подростком, стоило заметить.
Карно забрался в экипаж, пока десять человек его свиты обеспечивали придворному псионику почетный эскорт.
— Господин барон, я счастлив наконец-то познакомиться с вами. Я уверяю вас, что я самый верный и преданный сторонник госпожи Ильмадики среди всей старой знати…
Килиан бросил на него безразличный взгляд и ничего не сказал. Маврон слегка смешался, обескураженный такой реакцией, но все-таки продолжил:
— Я уверяю вас, что вы не пожалеете о нашем сотрудничестве. Я…
— Я пожалею, если буду дальше слушать вашу болтовню, — прервал его ученый, не отвлекаясь от книги, — Вы можете ехать молча… сэр?
По мнению адепта, этому рыцарю не следовало даже произносить слова «верность» и производных от него. Он на каждом углу трубил о своей поддержке Ильмадики, потому что почуял от этого выгоду. Но внутренне он не был верен даже себе, что уж говорить о ком-либо еще.
А самое главное, что старый граф Карстмеер являл собой полную противоположность ему. Килиан не был знаком с ним лично, но знал, что у графа репутация человека чести. И сколь бы ни считал Килиан эту честь совершенной глупостью, но она вызывала куда больше уважения, чем абсолютная беспринципность того, кем предлагалось заменить графа во имя единства страны.
— Конечно, милорд, — закивал рыцарь, — Не смею отвлекать вас.
Интересно, был бы он столь подобострастен, если бы встретился с Килианом, когда тот еще был простым ученым-бастардом? Разумеется, нет. Думалось скорее юноше, что этот Маврон занял бы одно из первых мест среди его обидчиков. Такие, как он, с охотой пресмыкались перед теми, кто выше, но с еще большей охотой топтали в грязь тех, кто ниже. Просто чтобы почувствовать свою значимость. Почувствовать, что их унижение было не напрасно.
С точки зрения феодальной лестницы, если его маленькая интрига увенчается успехом, то Маврон окажется выше Килиана. Но это в теории. Новая знать стояла выше старой из-за благосклонности Ильмадики, — в этом был один из главных факторов риска в отношении идаволльской знати.
Одна из главных причин, по которым их ненавидели.
Нет, этот спутник положительно раздражал и без того не отличавшегося милым характером адепта. Особенно когда стал пялиться во все глаза, как Килиан, закончив с картой, достал из сумки свинцовый шарик и Повысил его до золотой пыли, получая необходимую энергию на контроль вероятностей.
— Скажите, сэр Маврон, — спросил адепт, — Насколько надежны ваши люди?
— Вы обижаете меня, господин барон, — всплеснул руками рыцарь, — Вы можете доверять им, как мне самому!
— Я не назвал бы это комплиментом, — чуть усмехнулся Килиан, — Но я понял, что вы пытались сказать.
Ссыпав золотую пыль в мешочек, он сотворил характерный жест, напоминающий тасование карт. Он нашел до сложности простое решение головоломки, — хотя еще не так давно не рискнул бы ему последовать.
— В таком случае, мы меняем план.
Глава 7. Правда стали
«Господи, как же я ненавижу такие задания…»
Больше всего Далтон не любил спасать тех, кто этого не хочет. Когда спасение начинает сближаться с похищением, результат сочетает недостатки того и другого. Обычно идаволльская разведка использовала для такой работы наемников.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но сейчас такой возможности не было. Лишь меньшая часть агентов сохранила верность прежнему руководству, и теперь им приходилось действовать в режиме повышенной секретности.
А значит, делать всю грязную работу самим.
«Карстмеер дурак, если думал, что при такой охране его дочь в безопасности»
Под покровом ночи Далтон и его люди проникли в замок. Без малейшего труда: по мнению Далтона, с этим справились бы и полные дилетанты. Пробрались они и в покои леди Селесты. Девчонка проснулась лишь тогда, когда Далтон закрыл ей рот ладонью.
«Все было бы проще, если бы его хотя бы предупредили»
Девчонка, кстати, симпатичная. Светловолосая, белокожая. Большие зеленые глаза и пышная фигура.
А еще она оказалась очень сообразительной. Не стала истерить или пытаться вырваться, не стала бороться с шестью мужчинами, каждый из которых гораздо сильнее её.
Вниз, вниз. Всю дорогу наружу Далтон ожидал, когда же что-то пойдет не по плану. Сейчас они наткнутся на неучтенный пост охраны. Или на людей короля, пробравшихся в замок втайне от них. Или еще что-то.
Но этого не произошло. Выкрасть леди Селесту оказалось слишком просто.
Пройдя проулками между внутренними строениями, агенты провели девушку к реке, где их уже ждала лодка. Через Стерейю проходила главная судоходная артерия всего Идаволла, так что ничего удивительного, что именно её заговорщики выбрали, чтобы вывести наследницу в Патру.
Леди Селеста смирно сидела за тюками с товаром. На таможне дежурил старый знакомый Далтона, за небольшую мзду без проблем отказавшийся от тщательного досмотра.
В репутации контрабандиста есть свои преимущества.
И вот, через пять минут они отплыли от замка графа Карстмеера. Никто так и не смог помешать их задаче. К утру они должны быть у схрона, где специально оставили сменную одежду для леди Селесты и крытую карету. Там можно будет объяснить ситуацию и чуть передохнуть. А потом — скорейшим маршем в Патру.
«Хорошо бы успеть до того, как тут объявятся люди короля»
Выбравшись из замка, Далтон расслабился, — и как оказалось, зря. Минут десять спустя лодка вдруг натолкнулась… На протянутую между берегами цепь меньше чем в полуметре под водой.
Это была засада.
По обе стороны реки из укрытий выступили люди, вооруженные мечами или шпагами. В темноте было сложно рассмотреть детали, но какое-то шестое чувство подсказывало опытному разведчику, что это не были люди графа.
Это были люди короля.
— Так, так, так, — насмешливо протянул один из них, худощавый мужчина с наброшенным на плечо пижонским фехтовальным плащом, — И что у нас здесь?
— По какому праву вы нас задерживаете?!
Уверенный тон. Это главное в таких ситуациях. Когда нет козырей на руках, заставь противника считать, что они есть. Это азбука разведки.
Увы, понимал это и противник.
— По праву, данному мне королем и Госпожой. Как придворный псионик Идаволла, я требую, чтобы вы предоставили груз для досмотра.
Вот он, значит, какой. Килиан Реммен. Еще до того, как Орден Ильмадики вскрыл свою деятельность, Герцог считал этого человека потенциальной угрозой. Потому что под затейливым словом «псионик» пряталось банальное «колдун».
— Мы почитаем короля и Госпожу, — Далтон счел за благо продемонстрировать лояльность, — Но разве придворный псионик занимается досмотром грузов? Не должен ли он заниматься… псионикой?
Невозможно было рассмотреть это, но ему показалось, что колдун улыбнулся.
— Именно так.
И тут лодка… сама собой рванула к берегу. Как будто что-то резко потянуло ее за невидимый трос.
— Вылезайте на свет, леди Селеста, — лезвия шпаг в руках псионика засветились синим, — И ничего не бойтесь.
Вот она, вечная проблема отсутствия информации. Совершенно неверно оценившая ситуацию аристократка несмело вылезла из-за тюков с товарами, во все глаза глядя на человека, которого считала своим спасителем.
