себе силы и протянула руку, потрепала генерала по голове.
— Прощай, милый. Думаю, вы с Иваном справитесь. Он ждет. Он всегда будет рядом со мной. Мы должны с ним исчезнуть. Навсегда.
Владимиру надо было о многом переговорить со своей любимой, но она устало прикрыла глаза и погрузилась в медитативный транс. Чем больше он думал о ее словах, тем разумнее они ему казались. «Я больше не могу подвергать Виарду опасности. Иван дождался своей очереди», — тоскливые мысли крутились по кругу. Потянулись минуты ожидания. Он пытался сохранить в памяти мельчайшие детали их последней встречи.
Неожиданно она прошептала:
— Время. Я чувствую, он рядом.
Виарда отключилась и Владимир, державший ее за руку, с ужасом ощутил, как остывает ее тело.
Глава 21
Вечером Корней Иванович Вилан заперся в кабинете на вершине офисного здания небоскреба, принадлежащего его компании. Он пододвинул глубокое кресло к стеклянной стене. Одной рукой он неспешно перекатывал бокал с редким коллекционным коньяком, пальцы другой руки отстукивали по подлокотнику. Размеренный звук успокаивал и помогал сосредоточиться. Взгляд рассеянно окидывал огни ночного города с высоты птичьего полета, причем птицы, берущей высоты, не ниже орла. Временами взгляд фокусировался на собственном отражении в огромном панорамном окне во всю стену. Широкий разлет бровей, нос с горбинкой и плотно сжатые челюсти — хищник, высматривающий свою добычу. Что-то происходило, в воздухе витало предвкушение. Дом неспроста проявил такую мощную активность.
Военный совет заглотил наживку. Осталось дождаться, когда провернутся бюрократические шестеренки. Ситуация затягивалась из-за предновогоднего времени. Сначала ожидание праздника, потом длительные выходные. Корней ненавидел новый год, семейные традиции с ним связанные и длительные выходные после.
По расчетам Вилана все бумаги должны быть подписаны до наступления праздника. Никому не хочется тянуть за собой нерешенные проблемы в новый год. Несколько дней, и дом подвергнется проверке. А потом будет видно, что-нибудь выяснится по ходу.
Вилан находился на пределе сил и возможностей. И не возраст был тому причиной, а подтачивающая годами болезнь. На горизонте маячила четвертая стадия. Корней Иванович пренебрегал традиционными медицинскими методами лечениями, уповая на источники. Они его и не подводили, поддерживая организм в стабильном состоянии много лет. Но, ничто не вечно под луной. Силы источника было недостаточно, чтобы повернуть процесс вспять. Ученые не успевали разработать более практичные методы применения нового вида энергии, не смотря на многомиллионные инвестиции.
Утренняя стычка с генералом не выходила из головы. Корней опять вспомнил фотографию Виарды у него на полу.
— Сука! Как ты посмела сдохнуть, — в сердцах прошипел мужчина и метнул недопитый фужер в прозрачную стену. Бронированная — осколки бокала осыпались на пол, ручейки вязкой жидкости медленно проделывали путь вниз. Но Корней Иванович видел не прозрачный коньяк, перед его глазами стекала струйка крови — картинка из кошмара, временами мучающего его.
Как будто мало ему было в жизни подобных прелестей наяву. Ужасный момент из его прошлого неотступно преследовал все эти годы. Смерть единственного сына. «Это все она виновата! Она бы могла его спасти, если бы сама не сдохла!» — мысль вертелась заезженной пластинкой. Ненависть и желание мести не отпускали. Он не успокоится пока не отомстит, будет стараться до последнего вздоха, пока болезнь не приберет его к рукам окончательно. Самым сильным его желанием было разрушить ее мир.
Прошлое преследовало Вилана, иногда воспоминания накатывали волнами в самые неожиданные моменты. Его сыну было пятнадцать — щенок, который должен был вырасти и превратиться в матерого волчару. Сейчас бы было кому передать дела. Корней бы оставил после себя след. А теперь он может только попытаться оставить свой след в истории. Как известно, историю пишут победители, а он еще поборется! Алексей! Мысли наскакивали друг на друга, возвращая его в тот роковой день.
Получив желанную женщину против ее воли и отымев во всех возможных вариациях, он чувствовал себя на вершине мира. Никогда позже ему не пришлось испытать подобных ощущений. Плевать было, что она лечила его, что не хотела, что ей было больно. Она сама была виновата. Как смела она отказать ему? Не один раз! Он долго сдерживал себя, послушно ждал завершение процесса купирования очагов опухоли. А потом она посмела заявить, что бросает его, что теперь он будет пользоваться энергией источников для поддержания здоровья в норме, а она должна скрыться, следуя его договоренности с полковником. Старый козел теперь стал генералом.
«Видимо, секс тоже служил способом передачи энергии. Видимо, насильственный акт отнял слишком много у нее, может он и перестарался, совсем чуточку — с кем не бывает, увлекся. Ну, ладно, сорвался в порыве ярости», — так он размышлял много лет назад, глядя на свое помолодевшее отражение в зеркале. Несколько морщин заметно разгладились, на скулах играл здоровый румянец, энергия бурлила в крови. «Вперед, нас ждут новые свершения!». Надо было разобраться с парочкой идиотов, путающихся под ногами. Алешке стукнуло 15. Пора делать из него мужчину, решил Корней, и они заскочили за ним по пути.
В его кошмарах часто возникал взгляд жены, когда он пришел забрать с собой сына в тот день. Особенно остро он помнил момент, когда из умоляющего ее взгляд превратился в маску отчаянного бессилия. И накаркала, ведь!
Сначала все шло отлично. Алешка был рад, что отец обратился к нему, как к равному, сказал, что теперь его сын превратится в настоящего мужчину. Что пришло время перенимать дела и работать с отцом. Он светился от счастья, чувствовал себя взрослым, равным ему, старался не проявлять своих эмоций, подражая спокойствию отца, но глаза выдавали. Корней был горд своим сыном.
Доехали до леса. Его братки приехали заранее и уже все подготовили. Корней открыл багажник и предложил Алексею выбрать оружие. Он не обратил внимания на замешательство, промелькнувшее на лице парня. А стоило бы! Он ведь никогда не обсуждал с ним свою работу. Мать его вообще от всего огораживала. Корней решил, что раз пришло время, будет учить на практике. Как птицы своих детенышей. Вытолкнуть из гнезда, чтобы научить летать — в тот день эта идея казалась ему такой привлекательной. Он чувствовал себя равным богам — вершителем судеб, не меньше. Все ему было по плечу, и болезнь отступила! Ха! Он переиграл самого дьявола. Доктора объявили ему этот ужасный приговор, а теперь озадаченно чесали затылки. Все оказалось поправимо.
Он сам передернул предохранитель и сунул пистолет в руки сыну, и выбрал еще один себе. Они углубились в лес. Кроны смыкались над ними все гуще, отрезая солнечный свет, наполняя
